Где работать при депрессии

«Извини, но у меня депрессия»: как работать с заболевшим сотрудником

«Извини, кажется, мне надо было раньше это сказать – я столкнулся с депрессией». Такое письмо мне пришло утром от одного из сотрудников, который уже пару дней не мог закрыть несложный тикет.

Контекст: работаю тимлидом в крупной корпорации, в подчинении – удаленная команда из 50 человек (территориальный разброс — от Нью-Йорка до Токио). Столкнувшийся с депрессией сотрудник – мой ровесник (+- 30 лет), работает на этом месте 5 лет. Один из лучших членов команды, стабильно показывает отличные результаты, с мотивацией проблем ранее не было. Рабочий день – ненормированный: то густо, то пусто.

Нет, это не профессиональное выгорание. Работа его всегда драйвила, ничего в ней менять не хочет (ни локацию, ни команду). «Ищу терапевта».

Немного сухой статистики. Согласно данным Всемирной организации здравоохранения, от депрессии страдают 264 миллиона человек во всем мире. В тяжелых случаях заболевание может привести к суициду: ежегодно в результате самоубийства погибают 800 тысяч человек. Депрессия и тревожные расстройства стоят мировой экономике 1 триллион долларов в год.

Удаленная работа создает дополнительные риски для развития депрессии. Согласно докладу ООН от 2017 года, 41% членов распределенных команд сообщили о «высоком уровне стресса». Для сравнения: подобное состояние испытали только 25% работников в традиционных офисах.

А как у них?

В США человек, столкнувшийся с нетрудоспособностью (депрессия входит в перечень заболеваний), защищен Americans With Disabilities Act (ADA). Работодатель в этом случае обязан предоставить сотруднику «приемлемые условия» для его работы в сложившихся обстоятельствах. Например, он может предложить страдающему от депрессии гибкий график, возможность отлучаться в рабочее время ко врачу или на групповую терапию, тихое рабочее место, работу из дома и т.д.

Начальство может попросить (а может и не попросить) у подчиненного справку с диагнозом от врача. Уволить признавшегося сотрудника работодатель не может – если только у него нет «объективных свидетельств», что человек не может выполнять свою работу или представляет опасность для окружающих.

При этом по закону работодатель не имеет права спрашивать у сотрудника, не болен ли он чем-нибудь, если он сам не сказал. Говорить или нет своему боссу о депрессии – дело добровольное. Вот что на эту тему мне рассказал профессор психологии в Claremont McKenna College Рональд Риджио (Ronald Riggio):

«Это очень чувствительный вопрос. В США недопустимо спрашивать о состоянии здоровья работника. Так что лучшая стратегия — направить его на так называемую программу помощи сотрудникам. Они есть у многих компаний (либо есть контракт с внешним агентством): в рамках такой программы столкнувшийся с депрессией может получить помощь профессиональных консультантов».

А как у нас?

А в ваших компаниях есть такие «программы»? У нас есть штатный психолог, но, откровенно говоря, доверия к нему примерно столько же, сколько и к корпоративному терапевту (однажды пришла к нему с, как потом выяснилось, запущенным гайморитом, а он закапал сосудосуживающие, мол, «температуры нет, какой еще гайморит»). Куда более полезным выглядит возможность обратиться к внешним специалистам, с которыми у компании заключен контракт. Не на один визит (как у многих предусмотрено по ДМС), а на весь период лечения. В России, кстати, есть сервисы, с которыми можно договориться об оказании сотрудникам подобных услуг, разумеется, на анонимной основе. Называть здесь не буду, легко гуглится.

К сожалению, в России в большинстве своем депрессию серьезным заболеванием не считают, хотя в тяжелых случаях человек физически не может встать с кровати. Много ли заболевших получают больничный (а это, кстати, технически возможно)? И это при том, что в нашей стране от депрессии страдают около 8 миллионов человек – и это только те, кто попадает в поле зрения докторов. То есть по факту заболевших гораздо больше. Согласно статистике, с депрессией сталкиваются примерно 8-12% населения планеты.

3 совета менеджерам:

• Не обесценивать проблему. Утешалки в духе «Это пройдет!», «Не вешай нос!» и фразочки в духе «Ну, не рак и слава богу!» здесь не к месту
• Предложить помощь. Позволить сотруднику иногда работать из дома (если он и так не удаленщик) или сменить обстановку (стажировка, отпуск). Если отпустил сотрудника в отгул, не заваливать его тасками – пусть отдохнет. Не перегружать задачами. Спросить сотрудника, чем еще ему можно помочь
• Создавать доверительную среду в коллективе, чтобы сотрудники не боялись поделиться с руководителем проблемами, которые отражаются на рабочем процессе. Сохранять конфиденциальность – разговор «между нами» не должен утекать

Лично я сказала своему сотруднику следующее:

«Ты большой молодец, что сказал. В нашей стране эта проблема замалчивается, многие не воспринимают ее всерьез, говорят что-то вроде «Соберись, тряпка!», «Ой, тоже мне проблемы», «С жиру бесишься» и т.д. С ОРВИ люди неделю на больничном сидят, а депрессия поводом для отгулов почему-то не считается. В общем, если мы со своей стороны можем тебе чем-то помочь, говори. Можно попробовать тебя немного разгрузить и освободить от N проекта – ты его всегда называл рутинным. Знаем, ты любишь командировки – не хотел бы ты съездить в M на конференцию? Можем еще попробовать перевести тебя в другую страну, если, конечно, есть такое желание».

В ответ получила благодарность, что компании не все равно, последние новости лечения (уже нашел специалиста и начал принимать антидепрессанты) и пару весьма скромных пожеланий по графику работы и задачам.

Даю ссылку на материал об исследовании взаимодействия менеджеров с сотрудниками с депрессией. Главный вывод — надо разговаривать.

Главный совет заболевшему сотруднику:

Поставь в известность руководство о непростом периоде в жизни. Необязательно (но можно) называть диагноз. Расскажи, как это может отразиться на рабочем процессе, попроси понимания, возможно, стоит очертить примерные временные рамки, которые может занять процесс выхода из ситуации.

Ну, и напоследок – ссылка на шкалу Гамильтона, которая была разработана еще в 1960 году и используется специалистами для постановки диагноза и оценки эффективности лечения. И если вы у себя подозреваете депрессию или о вашем психическом здоровье беспокоятся ваши близкие, то никогда не делайте так, некоторые пользователей русского гугла:

Источник

Осторожно, депрессия! Стоит ли говорить начальству о заболевании?

⏱ Время прочтения — 10 минут

Разница между человеком с депрессией и здоровым человеком очень простая: в случае депрессии почти невозможно получать удовольствие от жизни, быть активным и испытывать положительные эмоции. Это психическое расстройство приносит плохое настроение, усталость, заторможенность мышления и отсутствие желания что-либо делать. Работать в таком состоянии крайне сложно. Распознать депрессию и объяснить свое состояние окружающим — еще сложнее. Делимся с вами историями людей, прошедших через это.

Мария*, 29 лет, маркетолог в агентстве

Год назад невролог поставил мне диагноз «тревожное расстройство». К осени казалось, что тревога ушла в ремиссию — я была спокойной. Но под Новый год случился короткий и очень стрессовый проект. Рабочий чат в «Телеграме» разрывался от сообщений. Они приходили постоянно — и в 3 ночи, и в 8 утра. Я мечтала, чтобы этот чат просто остался в 2020 году и больше никогда не появлялся. Тогда я принимала успокоительные, потому что было невозможно заснуть, но не думала, что у меня депрессия.

Январские праздники прошли спокойно и буднично. После выхода на работу все опять завертелось — и стресс вернулся.

Весной я узнала, что у меня проблемы со здоровьем, из-за которых предстоит операция. Хандра и тоска продолжались, но теперь я думала, что причина в диагнозе. К тому же первым приоритетом были срочные медицинские дела — подготовка к операции. Казалось, как только все закончится хорошо, я стану счастливым человеком.

Перед госпитализацией решилась попросить недельный отпуск, чтобы сдать все анализы и немного отдохнуть. Общение с клиентами подхватили коллеги. Но, поскольку ребята продолжали писать и задавать вопросы, я продолжала делать большой объем работы. Сейчас понимаю, что перестаралась. Коллеги могли бы справиться самостоятельно.

После больничного, когда я вышла на работу, оказалось, что у меня новый клиент вдобавок к существующим — коллега уволилась по семейным обстоятельствам, и ее проект перешел ко мне. В офисе осуждали эту девочку за то, что она побросала дела и ушла. Ее не поняли. У меня тогда это тоже вызвало негодование. По-человечески я ей сочувствовала, но мне достались ее проекты в плохом состоянии, и меня это злило.

Первую неделю, когда ждала результатов операции и была на связи с врачами, меня постоянно трясло. Думала взять перерыв и рассказать начальству о своем состоянии. Посоветовалась с одним из коллег. Он ответил: «Ты можешь сказать о том, что тебе тяжело, только в том случае, если готова с этой работой попрощаться». При этом у него у самого были проблемы, из-за которых он находился в подавленном состоянии, но тоже ничего не говорил начальству и не брал передышку.

Депрессия мешает работать. Любая рабочая задача вызывает панику. Тело выдает постоянную физическую реакцию — дрожь или жар, напряжение давит на виски. Супернеэффективно. Реально делать только что-то очень простое или работать со знакомыми проектами. Брать крупных клиентов, вести большие сделки и запуски сложно.

При этом бывают проблески. Вдруг становишься очень эффективен, например, классно выступаешь или делаешь много задач на подъеме. В таком состоянии опасно, например, подписываться под KPI с клиентами — взгляд на вещи не совсем реалистичный, а депрессивное настроение потом все равно возвращается.

Тяжело становится не только работать, но и тусоваться. Есть зажатость, а алкоголь не помогает расслабиться. Наверное, 70% шуток невозможно понять и приходится просто улыбаться, когда все смеются. Чувство, что все хорошее, что есть во мне, в моей голове, скрыто под слоем мрака и сквозь него невозможно прорваться.

Часто сравниваю себя с другими людьми, которые тоже в тяжелой ситуации и при этом справляются. Кажется, что не получается вывозить только у меня одной. Похоже, я боюсь столкнуться не только с внешней стигмой, я сама внутри обвиняю себя в том, что происходит.

Сейчас я поменяла психотерапевта, пью антидепрессанты и жду результата. На работе я так и не сказала, что у меня депрессивно-тревожное расстройство.

* Имя героини изменено

Ольга, 34 года, дизайнер на фрилансе

В общей сложности моя депрессия длится 16 лет. Обострения случаются довольно часто и занимают по нескольку месяцев. В офисе я проработала около 6 лет. Работодателю не говорила, стеснялась. Официальный больничный с диагнозом «депрессия» у врачей не просила и просто пила лекарства. Поэтому, когда случались обострения, часто врала, что отравилась или произошло что-то еще. Или приходила с работы, объедалась, выпивала вина и спала до утра. Потом нужно было 8 часов потерпеть на работе и можно опять поспать. Но, вообще, это так себе стратегия. Из-за этого ушла из офиса на проектную работу и фриланс.

На фрилансе легче: в ремиссии я стараюсь заработать финансовую подушку и не беру длительные проекты. Если вдруг я веду длительный проект и начинается обострение, на морально-волевых усилиях все доделываю и не начинаю ничего нового. Было сложно принять, что мой ресурс ограничен и иногда я совсем не могу работать, а только смотреть в стену. Есть признаки, по которым я уже понимаю, когда батарейка заканчивается и надо доделывать текущие обязательства и искать что-то, что даст ресурс. Или, если нет сил уже и на это, врач корректирует терапию — и я жду улучшения лежа.

Работодатель, с которым я постоянно делаю проекты, знает о моей депрессии — я ему все честно рассказала, когда речь зашла о том, чтобы меня перевести на постоянную зарплату вместо проектной работы. Он не всегда понимает, но принимает и почему-то до сих пор со мной работает. Хотя сам придерживается позиции «в армии всем легче становится». Я продолжаю упрямо отказываться от постоянки, чтобы его же самого не подвести и не загонять себя в угол чувством вины.

По деньгам, конечно, выходит меньше и не так стабильно. Но моя жизнь мне дороже, да и вообще, уже лет 5 получается балансировать и выворачиваться.

Юлия, 26 лет, руководитель проектов

Когда началась депрессия, мне было 18 лет и я училась в институте. Потом были еще эпизоды. Один случился, когда я работала в издательстве. За счет того, что у нас была дружная команда, я смогла передать большую часть процессов, отодвинуть от себя все, чтобы просто лежать. Но даже тогда работать приходилось, просто меньше. Все равно это было ужасно. Каждое действие — типа открыть почту — уже требовало колоссальных усилий, казалось неподъемным, а уж написать письмо… Начальству я рассказывала о депрессии в общих словах, особо это никого не волновало и на отношение ко мне не влияло.

В депрессии было сложно, приходилось себя преодолевать. Справлялась за счет поддержки родных и друзей. Старалась отдыхать, откладывать работу, контактировать с людьми.

Чтобы минимизировать риск депрессии, пытаюсь прислушиваться к малейшим звоночкам, а еще лучше не доводить до них. Стараюсь делать свою жизнь разнообразной и наполненной. Помогают довольно простые вещи: еда, сон, прогулки, люди, книги, спорт.

Если нет совсем на это сил, приходится лежать. Работать так тяжело, я мало что могу в таком состоянии и поэтому стараюсь не брать проекты. Как только появляются силы, стараюсь вложить их во что-то полезное — постараться приготовить что-то сбалансированное (овощи, крупы) или пройтись, выйти, может быть, даже в бассейн поплавать — в общем, сделать что-то, что потом меня наполнит и позволит протянуть еще какое-то время. Стараюсь делать что-то простое — умыться или протереть стол — и обязательно похвалить себя за это. Важно не обесценивать свое состояние.

Довольно долго пила антидепрессанты, но уже отменила их. Мне повезло, что я могу так или иначе справляться без них, но многим без поддержки таблеток совсем никак, и это тоже нормально.

Сергей, 43 года, тимлид команды разработки

У меня было диагностировано депрессивное расстройство. На тот момент я уже находился в психотерапии, и моя терапевт направила меня к доктору, который выписал антидепрессанты.

На работе я ничего не говорил, не считал нужным. Собственно, работа меня спасала: на нее приходилось идти, а там появлялся один вопрос, другой — смотришь, и уже втянулся. Скорее страшно было идти домой, где я был один и все могло обостриться. Тут, наверное, ключевой момент в том, что мне нравится то, что я делаю, и моя компания — она очень человечная. Где-то в другом месте ситуация, возможно, только усугубилась бы.

В состоянии депрессии иногда нужно было много сил, чтобы собраться что-то делать. Особенно новое и непонятное. Болезнь длилась около года. Я принимал препараты и продолжал ходить на терапию. Надеюсь, что этот материал поможет другим людям, мне кажется, это важная тема.

Говорить или нет?

В мировой практике все больше людей открыто говорят о депрессии и корректируют свои профессиональные планы из-за этого заболевания. Например, японская теннисистка Наоми Осака недавно отказалась участвовать в «Ролан Гаррос», а самый молодой британский депутат Надя Уиттом уходила в отпуск из-за посттравматического стрессового расстройства и писала об этом в своем твиттере.

В России заболевание до сих пор окружено стигмой и чувством вины. Обычно о нем не принято говорить на работе, где от сотрудника ждут эффективного выполнения договорных обязательств. Проблема в том, что сотрудник с депрессией нуждается в помощи и поддержке, которую компания может оказать, а игнорирование проблемы влияет не только на личную жизнь человека, но часто и на бизнес-показатели.

«Невозможно дать однозначный ответ, стоит ли говорить руководству, что у вас клиническая депрессия. Все зависит от культуры компании и от того, как в ней относятся к здоровью человека, — говорит Марина Львова, директор по организационному развитию HeadHunter.

Марина Львова, директор по организационному развитию HeadHunter

Если культура компании позволяет объяснить, что с вами происходит, и вы доверяете своему руководителю, безусловно, нужно об этом сказать и получить поддержку. Возможно, в компании есть доступ к психологам или департамент персонала знает, куда обратиться.

Если же вы работаете в организации с достаточно жесткой структурой и понимаете, что на вас будут давить после такого признания или что вы можете лишиться работы, я бы порекомендовала не говорить, но подумать, зачем вы вообще в такой среде находитесь.

В любом случае в первую очередь нужно позаботиться о своем здоровье, потому что депрессия требует лечения. Диагностировать ее может только врач. Если вы находитесь на стадии, когда можно совмещать лечение и работу, продолжайте работать. Если вам тяжело и вы не можете встать с кровати, берите больничный или пишите заявление на отпуск без сохранения заработной платы — в этом случае ваше состояние первично».

Осенью 2020 года Госдума предложила давать оплачиваемые выходные при наличии заключения врача о депрессии. Инициатива опирается на данные Организации экономического сотрудничества и развития, согласно которым производительность труда сотрудника, находящегося в состоянии депрессии, снижается в четыре раза. Будет ли принято это предложение, пока не известно, но это хороший шаг для помощи сотрудникам компаний, переживающим эту проблему.

Как позаботиться о себе, если у вас депрессия и вам нужно работать?

Болеть депрессией и быть вынужденным продолжать работать, конечно же, сложно. Это подтверждают истории наших героев. Если вы оказались в такой ситуации, самое главное — максимально позаботиться о себе, насколько у вас сейчас позволяют силы.

О том, как можно поддержать себя, рассказывает Мария Шумихина, психолог, executive coach, член правления Международной ассоциации психоанализа бизнеса и организаций:

Мария Шумихина, психолог

«Если вы обнаруживаете у себя симптомы депрессии — постарайтесь обратиться за профессиональной помощью как можно раньше. Конечно, вам расскажут истории про то, как вылечили депрессию медитацией и обливаниями, но не факт, что у вас достаточно времени, чтобы перепробовать все случайные рекомендации. К сожалению, очень часто депрессия, которую не лечат, заканчивается потерей работоспособности.

Если диагноз подтвердился, важно понимать, что депрессия — это долгий марафон, и от того, как вы будете заботиться о себе и о своей способности продолжать бег, будет зависеть ваша судьба. Вы — автор важнейшей части в процессе выздоровления. Врач-психиатр подбирает лекарства, а ваша часть работы — не только их пить, но и осознавать процесс изменений, учиться прислушиваться к себе.

Психотерапия поможет переработать травматические переживания и научит чуткости к своему состоянию. Часто людям, особенно тем, кто наиболее склонен к выгоранию, не хватает самосострадания, а без самоподдержки мы редко можем справляться с высокими перегрузками.

В процессе психотерапии в числе прочего мы учимся не поддаваться когнитивным искажениям, во власти которых мы оказываемся во время депрессии. Их довольно легко опознать, если понимать этот механизм: депрессия заставляет человека думать определенным образом, дает ему специфический взгляд на реальность.

Этот «голос депрессии» говорит:

1. «Вся проблема в тебе» (на первый план во время депрессии выходят вина и стыд).
2. «Всё не имеет смысла, решения нет, всё уже бесполезно».

У здорового человека такие переживания уравновешены более полной картиной мира и себя. Если лекарства подобраны эффективно — эти когнитивные искажения исчезают, уходит «туннельное мышление», появляется способность искать новые решения.

Если в вашей работе нужно искать новые решения — лечение позволит сохранить этот скил. Но, если не лечить депрессию, можно утратить способность принимать любые решения.

Состояние депрессии — период, когда ресурсы организма истощены, и это определяет жизненные стратегии. Время разумно инвестировать все, что есть: энергию и физические силы, деньги и социальные связи. Восстановление тела не менее значимо, чем восстановление психики. В некоторых странах восстановление через регулярные физические нагрузки — обязательное условие для получения психотерапии по страховке. Хороший врач также даст рекомендации по улучшению сна и питанию. Есть, например, высокая корреляция между депрессией, процессами нейровоспаления и повышенным количеством углеводов в питании. Микробиом (да-да, тот самый, который живет в кишечнике и предпочитает зелень) — на вашей стороне в борьбе с депрессией.

Чтобы иметь возможность сохранять работоспособность, нужна оптимизация процессов. В депрессивном состоянии это трудно делать в одиночку. Можно ли обсудить на работе, как будут временно перераспределены задачи? Если да, это вас очень поддержит. А поддерживающая атмосфера на работе обеспечивает намного больше лояльности всех сотрудников, чем вынужденный уход на больничный или увольнение оттого, что перераспределить задачи не получилось».

Если вы подозреваете у себя депрессию и сомневаетесь, обращаться ли к врачу, первым шагом может стать прохождение опросников. Мы рекомендуем не тянуть и при наличии признаков заболевания сразу обращаться к специалисту.

🚩 Материал был полезен? Поделитесь им с друзьями в соцсетях!
Кнопка репоста — в «шапке» статьи ⏫

Источник