«Габен» — Сенсорно-логический интроверт
Болевая функция (4-я, слабая) — «Этика эмоций»
4-я функция, слабая — «болевая», место наименьшего
сопротивления, по болевой функции человек
болезненно воспринимает информацию
и нуждается в тактичной помощи.
Свою сенсорную программу Габен весьма своеобразно связывает с аспектом этики эмоций Эмоции в его понимании должны находиться в подчиненном положении относительно его программной сенсорики: т.е. никакие чувства, никакие перепады настроений не должны разрушать гармонию его ощущений.
Чувственные удовольствия на фоне слишком (или недостаточно) выраженных эмоций перестают быть для Габена приятными. Для него очень важно, чтобы эмоциональная окраска складывающихся отношений не мешала процессу восприятия сенсорных ощущений. Поэтому эмоциональный настрой партнера, а главное — качество выражаемых им эмоций, имеют для Габена исключительно важное значение. Во многих случаях Габен берет на себя роль «регулировщика» эмоций своего партнера. Например: если Габену кажется, что партнер недостаточно эмоционален, он убеждает его «раскрепоститься» и не стесняться выражения своих чувств. Но стоит только «раскрепощенному» партнеру выразить свои эмоции более откровенно, у Габена возникает непреодолимое желание несколько охладить его чувства, поскольку такой эмоциональный пыл кажется ему слишком обременительным и как бы ко многому обязывающим.
У Габена есть свои способы «регулировки» эмоциональных порывов партнера — он то распаляет, то охлаждает его. Причем иногда это делается методом изменения психологической дистанции: Габен то как будто прекращает свои отношения с ним, то как ни в чем не бывало снова возобновляет их. Причем ему и в голову не приходит, что, «регулируя» эмоции человека подобным образом, он иногда заставляет его очень сильно страдать. Но чаще всего таким поведением он именно себя подставляет под бурное и неприятное выяснение отношений, под скандалы и истерики. То есть именно то, чего он пытается избежать, регулируя чувства своего партнера, как воду из-под крана, именно это в конечном итоге он и получает — отсутствие душевного покоя и серьезные этические неприятности.
Никакого эмоционального воздействия на себя Габен старается не допускать. Более того, он потому и старается не выражать никаких эмоций, чтобы не давать повода к эмоциональному воздействию. Поэтому, как бы ни складывались этические условия его отношений, Габен всегда старается создать впечатление невозмутимости, эмоциональной неприступности и непроницаемости,
Габена раздражают любое проявление грубости, хамства, резкий и скандальный тон. И хотя далеко не все представители этого типа отличаются безупречными манерами, их собственная грубость чаще всего проявляется как ответная реакция или как обида на чужую бестактность. (Например, если какая-то инициатива Габена не встретит ответного понимания, он может очень обидеться и даже нахамить.)
Критику собственного поведения переносит как мучительную пытку, но внешне ни за что этого не покажет. Любые попытки отчитать Габена, отругать его, сделать ему внушение ни к чему не приведут. Он может с самым невозмутимым видом (иногда даже с улыбкой) все это выслушать и как ни в чем не бывало продолжать в том же духе. Но это отнюдь не значит, что полученное внушение прошло для него абсолютно безболезненно и совершенно незамеченным.
Кажущаяся бесчувственность и непроницаемость Габена — защитная реакция на любое эмоциональное давление. Чем сильнее на него воздействуют, тем меньше эмоций он выражает,
Как бы ни реагировал Габен на предъявляемые ему обвинения, не следует пытаться выводить его из состояния хотя бы показного душевного равновесия с целью проверить, насколько болезненно он воспринимает высказываемое. Поскольку это именно та ситуация, в которой Габен абсолютно не заинтересован обнаруживать свою уязвимость и глубокую ранимость. Изначально доброжелательный и миролюбивый, он и сам страдает от причиненной обиды, но любая попытка разведать степень его эмоциональной восприимчивости возмущает его до глубины души, как исключительная низость, как проникновение в его «святая святых» с самыми подлыми намерениями. «Я не люблю, когда мне лезут в душу, и не люблю, когда в нее плюют» (Высоцкий).
Область чувственных переживаний для Габена это святыня, это величайшее и непостижимое таинство, к которому он никогда никого не подпускает. Он скорее предпочтет выглядеть в чьих-то глазах бесчувственным истуканом, чем позволит кому-то обнаружить свое истинное душевное состояние.
Он будет из последних сил стараться выглядеть сдержанным, спокойным, владеющим ситуацией, невозмутимо улыбающимся, лишь бы не выдать своих настоящих переживаний. Любая попытка сломать его «броню» усиленным эмоциональным воздействием (проще говоря, истериками и скандалами) воспринимается им как чудовищное деяние, не имеющее себе равных. И реагирует он на это соответственно — страшным эмоциональным взрывом, который его очень выматывает и о котором он впоследствии будет сожалеть.
Может возникнуть вопрос: как может человек, всеми силами оберегающий свои чувства и свой душевный покой, позволять себе дирижировать чужими эмоциями? Как может он регулировать силу чувств других людей, заставлять их из-за этого страдать и наблюдать их страдания с намеренным спокойствием?
Такая ситуация действительно возникает в том случае, если рядом с Габеном оказывается человек, психологически с ним несовместимый. Но поскольку Габен подсознательно сориентирован на гибкую эмоциональность своего дуала Гексли, он не видит ничего плохого в том, чтобы приспосабливать партнера под свой эмоциональный порог. Воспринимая каждого партнера как своего дуала, он, естественно, предполагает, что любой человек способен приспосабливаться к его эмоциям, не испытывая при этом никаких затруднений.
И только после многократных столкновений с реальной действительностью Габен начинает понимать свою ошибку и очень болезненно ее переживает. Вследствие этого разочарования Габен как раз и предпочитает комфортное уединение дискомфортному общению. И тема одиночества, которая очень волнует Габена (равно как и его дуала Гексли), является следствием этой причины. Разочаровавшийся и недуализированный Габен пытается воспринимать свое одиночество позитивно, стараясь находить в нем приятные для себя стороны. (Качество, также свойственное и его дуалу Гексли.)
*Стратиевская «Как сделать чтобы мы не расставались», МСП, 1997 г.
Источник
Что такое болевая этика эмоций Бальзака и Габена и как её прокачать?
Начну с базовых понятий, чтобы тебе была понятна вся боль четвертой функции.
Каждый ТИМ можно представить в виде модели А, в которой есть 8 аспектов, каждая на своем месте (функциях). В зависимости от того, в каком месте аспект, у него есть определенные характеристики.
В этой статье я разберу только болевую функцию, поэтому на других функциях останавливаться не буду, чтоб не запутывать тебя.
Болевая функция — это четвертая по счету функция в модели А. У болевой функции в арсенале есть лишь только опыт. То есть она не может воспринимать, обрабатывать и выдавать информацию исходя из глобальности (ощущения «Я»), ситуативности, набора норм. Лишь опыт, сын ошибок трудных, доступен для проявления маломерной болевой функции.
В каких-то источниках ты можешь прочитать, что болевую называют ТНС — точка наименьшего сопротивления. И это оправдано. Такое название не несет никакого психологического якоря и заведомого негативного смысла.
Болевая функция — это как незаживающая мозоль, на которую больно ступить и которая постоянно о себе напоминает Это та сфера, по которой человек может разговаривать и действовать, но лишь в рамках полученного опыта. Шаг влево, шаг вправо — уже затыки, уже сопротивление. Критика по этой функции воспринимается крайне негативно.
Почему так происходит? Потому что человек по болевой функции не знает меры. Как правило, у нее есть два состояния — всё или ничего. То есть по этой функции человек может уйти в любую из крайностей.
Мне очень понравилось, как в одной из статей проводят аналогию проявления болевой с автострадой. Представь, что ты сидишь в машине и находишься на оживленной дороге. В тот момент, когда тебе нужно проявить болевую ты. Или давишь резко по педаль газа, выезжаешь на встречную полосу, жжешь резину на поворотах, бибикаешь всем направо и налево, и вообще знаки для слабаков (то есть не для тебя), поэтому ты лихо их игнорируешь. Или выезжаешь на середину дороге и встаешь. Просто встаешь, да. Пофиг, что другим мешаешь, пусть объедут. Пофиг, что создаешь аварийную обстановку, тебе вот прям щас нужно встать, да.
Надеюсь, смысл этой метафоры достаточно погрузил тебя в тот странный мир проявления болевой?
Но, не всё так грустно, друг мой.
У болевой функции есть опыт! А опыт можно (и нужно) прокачивать!
Знание своего соционического типа и своей болевой функции — это не причина для оправданий из серии «у меня же лапки». Это возможность:
- знать сферы, где ты меньше всего будешь получать удовольствие от процесса и не навешивать на них ложные ожидания;
- знать подводные камни, которые можно обходить, используя свои сильные функции;
- и, наконец, знать те сферы, где тебе было бы неплохо прокачаться для гармоничного развития и наполнения функций информацией, но делать это аккуратно и экологично.
И сейчас я подробно остановлюсь на болевой этике эмоций, которая стоит в этой позиции у двух типов — Бальзака (интуитивно-логического интроверта) и Габена (сенсорно-логического интроверта).
Что такое вообще этика эмоций (она же ЧЭ, она же черная этика, она же экстравертная этика, она же графически обозначается как черный шестиугольник-сапожок), можешь узнать из таблички:
А вот как экстравертная этика проявляется у Габена и Бальзака:
Источник
Этика эмоций у габена
#ОТГабена_статья_матчасть
ПСССС! Ребят, нам тут про ЧЭ ништяков подвезли.
Габен: болевая ЧЭ и Эмоция
Закрытость и стеснение, страх перед выражением своих чувств, внутренняя чувствительность при внешнем равнодушии, а временами – неконтролируемые эмоциональные всплески… Обычные строчки из описания болевой ЧЭ Габена. Увы, нет ничего более далёкого от реальности, чем такое понимание чёрной этики.
В корне неверно также называть чёрную этику “этикой эмоцией”, поскольку наши эмоции – это некое внутреннее состояние, то, что мы чувствуем в душе, тогда как соционика имеет отношение исключительно к информационному метаболизму, то есть к тем сведениям, которые можно воспринять из внешнего мира. Когда мы общаемся с человеком, мы не “воспринимаем” его эмоции, хотя по его поведению и реакциям можно догадаться, что у него на душе и что он чувствует в данный момент.
Именно здесь кроется точка разграничения чёрной этики и психософской Эмоции. Первая – про внешние проявления, вторая – про внутреннее состояние. Поэтому внутреннее ощущение скованности, неумение различать оттенки чувств или скрывать свои переживания определяется исключительно психософией, а никак не соционикой. В теории это понятно, но как же на практике выглядит сочетание болевой ЧЭ с разными положениями Эмоции?
Габен с Первой Эмоцией не стесняется своих чувств, несмотря на то, что часто выглядит в глазах окружающих несколько неадекватно. Ему непонятно, какое поведение является приемлемым с точки зрения общества, из-за чего под влиянием эмоций он часто совершает странные поступки. Он слишком зациклен на собственных переживаниях, чтобы брать в расчёт ещё и чужие. Из-за этого Габену с 1Э сложно вовремя заметить, что отношение близких к нему переменилось, и сделать что-то для их восстановления.
Габен со Второй Эмоцией много размышляет о чувствах – как своих, так и чужих. Он старается отслеживать, как окружающие люди на него эмоционально реагируют. Ему нравится процесс эмоционального взаимодействия – и душевные доброжелательные разговоры, и провокации, заставляющие собеседника чувствовать себя не в своей тарелке. Так как болевая функция мыслит нешаблонно, Габен с 2Э всегда готов удивлять окружающих своими странными поступками и с интересом наблюдать за их реакцией.
Габен с Третьей Эмоцией очень “стереотипен”. Это тот самый человек, который держит чувства в себе и понятия не имеет, как правильно вести себя с людьми, чтобы они не посчитали его неадекватным. Эти вопросы его очень волнуют. Поскольку Третья функция весьма эмпатична, Габен с 3Э тонко чувствует негативную реакцию окружающих на своё поведение, но всё равно не может понять, что же ему сделать, чтобы превратить её в позитивную. У него время от времени случаются бурные эмоциональные взрывы (как правило, в компании близких людей), за которые ему потом ужасно стыдно.
Габен с Четвёртой Эмоцией отличается внешним спокойствием и внутренним равнодушием к общественному мнению. По крайней мере, так кажется на первый взгляд. Потому что временами он может придраться к какой-то мелочи, которая, по его мнению, выставляет его “идиотом” перед публикой, и серьёзно заморочиться. Несмотря на то, что другие люди не видят в этом ничего особенного и не спешат его осуждать. Самое интересное, что действительно шокирующие моменты в своём поведении Габен с 4Э не замечает, поскольку не отслеживает чужих эмоциональных реакций.
Как видите, есть множество отличий между Габенами с разным положением Эмоции. Но есть и кое-что общее, в чём проявляется именно болевая ЧЭ. В первую очередь это неусвоение поведенческих шаблонов. Габен с трудом понимает, как правильно с помощью поступков выразить своё отношение к кому-либо, как вести себя в той или иной ситуации, и практически не способен этому научиться, так как каждая новая ситуация для него – чистый лист, и он понятия не имеет, можно ли к ней применять те же нормы поведения, что и в прошлый раз. Один из способов решения данной проблемы – переход с чёрной этики на белую, например, построение близких отношений с людьми, которым можно доверять, которые всегда поймут и не осудят, даже если ты совершишь грубую ошибку.
Источник
Габен, болевая функция — «Этика эмоций»
4-я функция, слабая — «болевая», место наименьшего
сопротивления, по болевой функции человек
болезненно воспринимает информацию
и нуждается в тактичной помощи.
Свою сенсорную программу Габен весьма своеобразно связывает с аспектом этики эмоций Эмоции в его понимании должны находиться в подчиненном положении относительно его программной сенсорики: т.е. никакие чувства, никакие перепады настроений не должны разрушать гармонию его ощущений.
Чувственные удовольствия на фоне слишком (или недостаточно) выраженных эмоций перестают быть для Габена приятными. Для него очень важно, чтобы эмоциональная окраска складывающихся отношений не мешала процессу восприятия сенсорных ощущений. Поэтому эмоциональный настрой партнера, а главное — качество выражаемых им эмоций, имеют для Габена исключительно важное значение. Во многих случаях Габен берет на себя роль «регулировщика» эмоций своего партнера. Например: если Габену кажется, что партнер недостаточно эмоционален, он убеждает его «раскрепоститься» и не стесняться выражения своих чувств. Но стоит только «раскрепощенному» партнеру выразить свои эмоции более откровенно, у Габена возникает непреодолимое желание несколько охладить его чувства, поскольку такой эмоциональный пыл кажется ему слишком обременительным и как бы ко многому обязывающим.
У Габена есть свои способы «регулировки» эмоциональных порывов партнера — он то распаляет, то охлаждает его. Причем иногда это делается методом изменения психологической дистанции: Габен то как будто прекращает свои отношения с ним, то как ни в чем не бывало снова возобновляет их. Причем ему и в голову не приходит, что, «регулируя» эмоции человека подобным образом, он иногда заставляет его очень сильно страдать. Но чаще всего таким поведением он именно себя подставляет под бурное и неприятное выяснение отношений, под скандалы и истерики. То есть именно то, чего он пытается избежать, регулируя чувства своего партнера, как воду из-под крана, именно это в конечном итоге он и получает — отсутствие душевного покоя и серьезные этические неприятности.
Никакого эмоционального воздействия на себя Габен старается не допускать. Более того, он потому и старается не выражать никаких эмоций, чтобы не давать повода к эмоциональному воздействию. Поэтому, как бы ни складывались этические условия его отношений, Габен всегда старается создать впечатление невозмутимости, эмоциональной неприступности и непроницаемости,
Габена раздражают любое проявление грубости, хамства, резкий и скандальный тон. И хотя далеко не все представители этого типа отличаются безупречными манерами, их собственная грубость чаще всего проявляется как ответная реакция или как обида на чужую бестактность. (Например, если какая-то инициатива Габена не встретит ответного понимания, он может очень обидеться и даже нахамить.)
Критику собственного поведения переносит как мучительную пытку, но внешне ни за что этого не покажет. Любые попытки отчитать Габена, отругать его, сделать ему внушение ни к чему не приведут. Он может с самым невозмутимым видом (иногда даже с улыбкой) все это выслушать. Но это отнюдь не значит, что полученное внушение прошло для него абсолютно безболезненно и совершенно незамеченным.
Кажущаяся бесчувственность и непроницаемость Габена — защитная реакция на любое эмоциональное давление. Чем сильнее на него воздействуют, тем меньше эмоций он выражает.
Как бы ни реагировал Габен на предъявляемые ему обвинения, не следует пытаться выводить его из состояния хотя бы показного душевного равновесия с целью проверить, насколько болезненно он воспринимает высказываемое. Поскольку это именно та ситуация, в которой Габен абсолютно не заинтересован обнаруживать свою уязвимость и глубокую ранимость. Изначально доброжелательный и миролюбивый, он и сам страдает от причиненной обиды, но любая попытка разведать степень его эмоциональной восприимчивости возмущает его до глубины души, как исключительная низость, как проникновение в его «святая святых» с самыми подлыми намерениями. «Я не люблю, когда мне лезут в душу, и не люблю, когда в нее плюют» (Высоцкий).
Область чувственных переживаний для Габена это святыня, это величайшее и непостижимое таинство, к которому он никогда никого не подпускает. Он скорее предпочтет выглядеть в чьих-то глазах бесчувственным истуканом, чем позволит кому-то обнаружить свое истинное душевное состояние.
Он будет из последних сил стараться выглядеть сдержанным, спокойным, владеющим ситуацией, невозмутимо улыбающимся, лишь бы не выдать своих настоящих переживаний. Любая попытка сломать его «броню» усиленным эмоциональным воздействием (проще говоря, истериками и скандалами) воспринимается им как чудовищное деяние, не имеющее себе равных. И реагирует он на это соответственно — страшным эмоциональным взрывом, который его очень выматывает и о котором он впоследствии будет сожалеть.
Может возникнуть вопрос: как может человек, всеми силами оберегающий свои чувства и свой душевный покой, позволять себе дирижировать чужими эмоциями? Как может он регулировать силу чувств других людей, заставлять их из-за этого страдать и наблюдать их страдания с намеренным спокойствием?
Такая ситуация действительно возникает в том случае, если рядом с Габеном оказывается человек, психологически с ним несовместимый. Но поскольку Габен подсознательно сориентирован на гибкую эмоциональность своего дуала Гексли, он не видит ничего плохого в том, чтобы приспосабливать партнера под свой эмоциональный порог. Воспринимая каждого партнера как своего дуала, он, естественно, предполагает, что любой человек способен приспосабливаться к его эмоциям, не испытывая при этом никаких затруднений.
И только после многократных столкновений с реальной действительностью Габен начинает понимать свою ошибку и очень болезненно ее переживает. Вследствие этого разочарования Габен как раз и предпочитает комфортное уединение дискомфортному общению. И тема одиночества, которая очень волнует Габена (равно как и его дуала Гексли), является следствием этой причины. Разочаровавшийся и недуализированный Габен пытается воспринимать свое одиночество позитивно, стараясь находить в нем приятные для себя стороны. (Качество, также свойственное и его дуалу Гексли.)
Источник