Эмоциональное выгорание врачей во время пандемии

Врачи на грани нервного срыва

Незавидная участь медиков — это лишь частный случай крайне плачевного состояния отечественного здравоохранения, уверен петербургский психиатр Вадим Филиппов.

Пандемия коронавируса в России не сбавляет обороты, а значит, ежедневная нагрузка на врачей лишь растет. Но прошло уже восемь месяцев с тех пор, как медики оказались в авангарде борьбы с инфекцией — и это тяжелое испытание даже для самой крепкой психики.

Стресс, профессиональное выгорание, депрессии и массовые увольнения — чем обернется для медиков столь долгая работа в экстремальных условиях? Об этом корреспонденту «Росбалта» рассказал профессор, врач-психиатр высшей категории, заведующий отделением психотерапии петербургской Городской многопрофильной больницы № 2 Вадим Филиппов.

— Вадим Леонидович, российские медики сражаются с коронавирусной инфекцией уже многие месяцы. Столько времени в напряжении — это перебор для психики?

— Тут важно учитывать исходное состояние психического здоровья медиков. Для его анализа можно взять данные ВОЗ по всему населению: в психотерапии нуждаются до 40% пациентов, которые обращаются к врачам общей практики. Распространенность невротических расстройств среди населения — более 30%, депрессий — более 40%, психосоматических расстройств — более 50%.

И на этом фоне — пандемия, «красные зоны», условия работы, характерные для военной обстановки, страх заразиться самому или принести вирус домой. Медики постоянно рискуют своим здоровьем и жизнью. Стресс может усиливаться из-за их изоляции от дома, семьи, детей.

В итоге мы имеем хроническую психическую травму, похожую на боевую. Устойчивость у всех разная, но мы наблюдаем высокую заболеваемость и смертность среди медперсонала. Скорее всего, стресс у них резко снизил сопротивляемость иммунитета. Отсюда вывод: отбирать для такой работы нужно людей с учетом их стрессоустойчивости.

— С какими психологическими трудностями сталкивается врач, наблюдая за тем, как количество заболевших не сокращается — как бы добросовестно он ни выполнял свою работу?

— Во время пандемии медики оказались в необычных условиях работы и среды обитания. Врачи всех специальностей, медсестры и санитары испытывают критические перегрузки, но врачебный долг требует бороться с «чумой ХХI века», преодолевая страх и не жалея себя. Особенно острыми бывают переживания, когда для спасения пациента сделано все, а он умирает. Поступают следующие, и все может повториться. И так месяцами.

Надо учитывать, что выздоровевших от коронавируса во много раз больше, и это всегда положительные эмоции для лечащего врача. Однако несоответствие затраченных усилий вознаграждению приводит к хроническому посттравматическому расстройству в сочетании с другими социально-стрессовыми расстройствами. В будущем они вместе с неврозами и депрессиями могут привести к снижению работоспособности, утрате трудоспособности с инвалидизацией, алкоголизму и даже суицидам.

— Вы в своей практике сталкивались с такими пациентами? Что они говорят?

— Чаще всего медики обращаются с тревожно-депрессивными состояниями, с жалобами на раздражительность, утомляемость, плохой сон, головные боли. Вегетативные расстройства проявляются тахикардией, повышенной потливостью, лабильностью пульса, колебаниями артериального давления, болями в области сердца или за грудиной. Часто это была реакция на смертельные исходы больных, которым оказывалась максимально возможная медицинская помощь.

На психическое состояние медиков влияют и дополнительные страхи — у них могут быть пожилые родители, материальные трудности. На психотерапевтическом приеме врачи и медсестры часто говорят о страхе за свою жизнь, о желании работать в нормальных условиях, о неадекватно низких зарплатах. Постоянно говорят о социальной несправедливости: «Зарплата доктора медицинских наук, врача высшей категории, ниже зарплаты водителя троллейбуса. А сколько лет учебы, какая ответственность за жизни людей!» Это постоянный диссонанс между врачебным долгом и существующим в обществе низким статусом врача.

— Если бы в российской медицине не было такого кадрового голода, медикам сегодня было бы легче?

— Конечно легче, но кадровый голод обусловлен невниманием общества к нуждам медицины. Если провести анализ того, сколько врачей выпустили мединституты и сколько осталось в профессии, мы получим ужасные цифры. Кроме того, свою лепту вносит неадекватное и порой агрессивное отношение к медикам в обществе. Врачи — военнообязанные, и готовы как военнослужащие выполнять все поставленные государством задачи. Когда пришла беда, медики на переднем крае — как на фронте.

В то же время это самая социально незащищенная группа в обществе. Унизительно низкие зарплаты. Назрела проблема адекватного и научно-обоснованного финансирования общественного здравоохранения. Это решит проблему кадров и прочие.

— Профессиональное выгорание может появиться у медиков в таких нечеловеческих условиях?

— Профессиональное выгорание у врачей — это защитная реакция организма, которая формируется с первых курсов института. С практикой эмоциональное восприятие слабеет. Однако профессиональный цинизм в условиях пандемии — вещь нереальная, ведь на кону стоит жизнь человека. Сегодня врачи полностью отдают себя долгу, а пациенты умирают. Профессиональное выгорание при длительном психоэмоциональном напряжении, выраженном утомлении и депрессии, часто вынуждает медиков увольняться.

— В каком случае медику стоит идти к психотерапевту?

— К врачу-психотерапевту для профилактики стоит обращаться даже здоровому человеку. Для персонала, работающего в экстремальных условиях, организуют комнаты психологической разгрузки. Этот же принцип необходим и для медиков, работающих с COVID-19. Основными методами в период пандемии должны быть психотерапия и персонализированный подбор лекарств. Только так можно было бы обеспечить сохранность их психического здоровья.

И лучше не пытаться справиться со всем самостоятельно. Медработники часто неспособны критически подходить к своему здоровью, игнорируют болезнь и не обращаются за помощью. А ведь в пандемию на фоне депрессивных аффективных нарушений развиваются новые заболевания или обостряются старые.

В перспективе медиков ждут болезни, которые проявятся в наиболее слабой системе организма — нервной, сердечно-сосудистой, желудочно-кишечной или эндокринной. Ведь и в 1941–1944 годах в Ленинграде гипертонии не было, а после прорыва блокады пошел резкий рост гипертонической болезни, хотя стресс вроде бы исчез. Если не лечить текущее стрессовое состояние методами профессиональной психотерапии, будут отдаленные последствия.

— Что необходимо делать уже сейчас, чтобы облегчить долю медиков в психологическом плане?

— Нужно научно обосновать оптимальный типовой режим работы врачей с учетом общебиологических особенностей развития стресса. Уровни и сроки развития заболеваемости на разных территориях различаются, и поэтому целесообразно подумать о вахтовом методе работы, обеспечив неблагополучные территории не только койками, но и жильем для вахтовиков. А для уменьшения дефицита медиков надо исходить из того, что коронавирус пришел не на один год. Нужно готовить врачей всех специальностей — и по клинике, и по лечению, и по условиям труда — в средствах индивидуальной защиты. Ведь даже сужение поля зрения и запотевание стекол в защитных очках в течение рабочего дня является дополнительным стрессовым фактором.

Но незавидная участь медиков — это лишь частный случай плачевного состояния здравоохранения в России. И это «заслуга» экономистов, директивно проводивших оптимизацию здравоохранения. Опыт показал, что организацией этой сферы на всех уровнях должны руководить специалисты-медики, а финансисты — только обеспечивать обоснованные затраты. Труд врача должен быть оплачен исходя из его значимости для общества. По имеющимся оценкам, это в 8-10 раз больше его сегодняшней оплаты.

И стоит уже, наконец, добиваться исполнения на местах приказа Минздрава России «О психотерапевтической помощи» и других постановлений правительства. Мы должны прийти к экономике здоровья и понять, что главный приоритет для государства — это сохранение здоровья населения.

Беседовала Анжела Новосельцева

Источник

Как на войне: медики борются с выгоранием во время пандемии

Специалисты центра «Вереск» еще в прошлом году помогали медикам справляться с эмоциональным выгоранием, а в этом — запустили сразу два проекта, в рамках которых исследуют эмоциональное состояние врачей в условиях коронавируса. С руководителем центра Екатериной Сараевой говорим о том, чем медицинская красная зона похожа на зону боевых действий.

Сотрудник монопрофильного центра в защитном костюме. Фото: «Республика» / Сергей Юдин

Медработники в России всегда испытывали серьезные нагрузки: тут и большой поток пациентов, и обилие бумажной работы, и ответственность за жизнь и здоровье людей. А пандемия коронавируса ситуацию усугубила во много раз: стало больше вызовов на дом и желающих попасть на прием, к этому прибавились трудности в борьбе со смертельно опасной инфекцией и риск заболеть самому.

Медицинским учреждениям в таких условиях, конечно, стараются помогать. Так, в поликлиники недавно снова пришли студенты-волонтеры, а власти Карелии передали медикам свои служебные машины. Но при этом остается открытым вопрос эмоционального состояния специалистов: большие нагрузки способны привести к психологическим проблемам вплоть до эмоционального выгорания, а это опасно и для самих медработников, и для пациентов.

В Карелии с темой эмоционального выгорания медиков работают в семейном центре «Вереск». С руководителем организации Екатериной Сараевой мы поговорили о том, какую специфику эта проблема приобрела в коронавирусную эпоху и где сегодня можно получить помощь.

Екатерина Сараева. Фото: «Республика» / Сергей Юдин

Выгорание: до пандемии и после

В прошлом году, еще до прихода COVID-19, в «Вереске» на средства президентского гранта запустили проект «Вдохновение работать». Первыми участниками стали сотрудники центра паллиативной помощи, после присоединились работники онкодиспансера, городских поликлиник и других медучреждений — всего человек 25-30.

Большинство из них работают с тяжелобольными и умирающими, каждый день сталкиваются с переживаниями, а то и агрессией больных и их близких. Всё это сказывается на состоянии самого специалиста — и эмоциональном, и физическом. Причем многие этого даже не осознают: выгоревший человек свое состояние считает нормой.

Основные признаки эмоционального выгорания: ощущение выраженной усталости, истощения, нарушения сна или аппетита, обострение хронических болезней, более активное, чем обычно, употребление алкоголя и табака, агрессия по отношению к пациентам, нежелание идти на работу, противоречивые переживания, создающие внутренний конфликт (например: я спасаю людей и люблю свою работу, но из-за нее не могу уделять должное внимание семье и т. п.).

В рамках проекта с медиками работали с помощью разных приемов арт-терапии: рисования, лепки, драма-терапии, телесно-ориентированных техник. Помимо этого, психологи проводили анкетирование, чтобы понять, насколько проблема эмоционального выгорания актуальна для медицинского сообщества Карелии. И получили картину, полностью совпавшую с общероссийскими данными.

«Мы опросили около 60 человек и выяснили, что основная их часть находится на второй фазе процесса выгорания — фазе резистенции, — рассказывает Екатерина Сараева. — Она характеризуется тем, что человек начинает вырабатывать защитные механизмы, чтобы справляться со стрессом. С одной стороны, они помогают, а с другой, в какой-то момент начинают мешать жить. Более того, около 30% тех, кто находится в фазе резистенции, уже переходят на третью фазу — истощения. Там основная опасность — это высокий риск серьезных проблем со здоровьем у специалиста и высокая вероятность совершения ошибок в работе, от незначительных и незаметных до фатальных для пациента. И на этой фазе уже могут быть состояния, которые относят к психиатрической патологии: депрессивные, тревожные, аффективные расстройства».

Участники проекта «Вдохновение работать». Фото: ИА «Республика» / Любовь Козлова

Коронавирус привнес в работу врачей особенности, которые усугубляют положение дел. Во-первых, из-за пандемии весь мир оказался в ситуации неопределенности и риска. Медработникам в этом смысле особенно тяжело, потому что им никак не переключиться: они сталкиваются с болезнью и на рабочем месте, и за его пределами — на улице, в магазине, в транспорте.

Во-вторых, всё еще не до конца понятно, как лечить коронавирус, и не очень ясно, как его остановить. А отсутствие контроля над происходящим — дополнительный стресс.

В-третьих, пандемия поставила медучреждения Карелии практически на военное положение. Красные зоны, максимальная защита, работа вахтами — всё это тоже давит на специалистов.

Один из коллег-психологов поработал в красной зоне и поделился с Екатериной интересным наблюдением. Оказывается, многие медики, работавшие вахтами в ковидных стационарах, могут демонстрировать после работы в красной зоне признаки посттравматического стрессового расстройства, которые можно наблюдать у участников боевых действий.

«После вахты в красной зоне может быть ощущение отчужденности: в обычной жизни тебя не понимают, и близким не рассказать, что там было, из-за того, что они могут не понять, — приводит пример Екатерина. — Иногда появляется дисбаланс близости — ощущение, что мне ближе люди, с которыми я работал в красной зоне, чем семья, с которой я живу всю жизнь. Может быть ощущение снижения остроты работы: работал врач, например, с сердечно-сосудистыми заболеваниями, спасал пациентов, чувствовал поддерживающий интерес, напряжение. А после красной зоны все это пропадает, работа кажется пресной. И некоторых тянет вернуться обратно».

Сотрудники монопрофильного центра в Петрозаводске. Фото: «Республика» / Сергей Юдин

Это нормальное состояние, объясняет Екатерина, и оно пройдет. А если не проходит, лучше обратиться к психологу. В противном случае проблема усугубится: могут, например, появиться повторяющиеся сны, непреходящее ощущение опасности, апатия, снижение интереса ко всему, фобические расстройства.

Содействие и вдохновение

В апреле центр «Вереск» начал оказывать психологическую помощь медикам, работающим в условиях пандемии. Первые запросы поступали в основном от оставшихся не у дел — сотрудников старшего возраста, которых отправили в отпуск, а они хотели работать. Но постепенно ситуация изменилась.

«К нам, например, стали обращаться специалисты, которые переболели коронавирусом и боятся подхватить инфекцию снова. Они боятся ходить на работу, боятся своих близких — как заразить их, так и заразиться самим», — рассказывает Екатерина.

Что интересно, в целом за консультациями приходили не часто — с апреля где-то два с половиной десятка человек. А всё потому, что в нашей стране в принципе нет культуры обращения за психологической помощью в медицинской среде. За рубежом существуют целые программы сопровождения медработников, есть часы, которые врач может потратить на работу с психологом/психотерапевтом и которые ему оплатит государство.

В России ничего подобного нет. И обосновать необходимость таких программ помогут в том числе те данные, которые в «Вереске» получат в рамках двух новых проектов.

Сотрудники монопрофильного центра в Петрозаводске. Фото: «Республика» / Сергей Юдин

Первый проект под названием «Со-действие» реализуется на средства гранта главы Карелии и завершится в декабре. В нем, помимо сотрудников центра, участвуют около двадцати медицинских психологов из разных медучреждений республики. Вместе они изучают картину того, как пандемия повлияла на эмоциональное состояние врачей, среднего и младшего медперсонала, решают, как может быть построена работа с персоналом в новых условиях.

В рамках проекта также выйдут видеоролики, которые помогут медработникам снять стресс и физическую усталость. Упражнения подготовила специалист петрозаводской поликлиники № 1 Анна Скотти.

«Мы планируем снять три видеозанятия, которые бы помогли человеку расслабиться. Они будут включать телесные практики, дыхательные и физические упражнения, которые бы разгрузили особенно сильно страдающие отделы, допустим, позвоночник. У медсестер, например, это слабая зона, потому что у них тяжелая работа, связанная в том числе с уходом за пациентами», — объясняет Екатерина Сараева.

Наконец, на отдельном ресурсе в интернете в рамках проекта создадут онлайн-анкету, которая позволит медработнику быстро определить наличие эмоционального выгорания.

Палата монопрофильного центра в Петрозаводске. Фото: «Республика» / Сергей Юдин

Второй проект под названием «Вдохновение работать. Новый уровень» запустили на очередной президентский грант. Это продолжение прошлогоднего проекта, который в этот раз вышел за пределы республики и охватил также Архангельскую область и Калининский район Санкт-Петербурга. В рамках него сотрудники центра совместно с учеными также проведут масштабное анкетирование: уже разработаны опросники, которые помогут определить специфику состояния медиков в период пандемии.

Данные нужны для того, чтобы в конечном счете развить систему социально-психологического сопровождения персонала в государственных учреждениях здравоохранения.

Помощь

Врач или медсестра, чувствующие эмоциональное истощение, по идее, могут обратиться к медицинскому психологу в своем учреждении. Но на это решится не каждый, учитывая, что в коллективе все друг у друга на виду. Кроме того, психологи есть не во всех организациях и даже не во всех населенных пунктах, если речь идет о небольших поселениях. Именно поэтому, говорит Екатерина Сараева, нужна четкая система помощи медработникам, которая учитывала бы все эти факторы.

«У нас уже даже есть программы, которые можно использовать. Например, программа ранней профилактики выгорания, рассчитанная на студентов, — рассказывает Екатерина. — Она необходима, чтобы познакомить будущих специалистов с выгоранием и сформировать у них готовность обращаться за психологической помощью. По другому проекту мы уже работали со студентами, которых готовили к уходу за паллиативными пациентами. И сложилось так, что где-то человек пять впоследствии обратились за помощью в связи с их травматическим опытом работы с умирающими. А травматический опыт в прошлом как раз является фактором риска более быстрого развития выгорания. Также у нас в центре «Вереск» есть программы работы с практикующими специалистами, осталось только найти способ внедрить их на уровне системы».

Беседа с Екатериной Сараевой. Фото: «Республика» / Сергей Юдин

Выводы и идеи, появившиеся в ходе проекта, уже обсуждали на уровне Общественной палаты Санкт-Петербурга. По итогам заседания подготовили документ, который направили в Общественную палату России. Это первые шаги к появлению нормативных актов, регламентирующих работу системы психологической поддержки медиков. А новые данные помогут продвинуться еще дальше, говорит Екатерина Сараева.

«Я бы призвала медперсонал помочь нам и пройти анкетирование. Эти данные помогут нам обосновать ситуацию и покажут органам власти, в каком состоянии находятся медработники. Позволят доказать, что нужно принимать меры для изменения ситуации. Основная задача сейчас — сохранить персонал на рабочих местах. Мы должны поддержать их так, чтобы они продолжали работать не на последнем дыхании, а с ощущением новых сил».

Более подробную информацию о проектах можно получить на странице центра «Вереск» в соцсети. Там же будут опубликованы видеозанятия от Анны Скотти, до конца декабря должна также появиться ссылка на анкету по эмоциональному выгоранию. А кроме того, на странице можно записаться на психологическую консультацию в любом удобном формате.

Источник