Эмоциональное выгорание у священников
Об эмоциональном выгорании пишут и говорят сейчас много. Однако понятие это совсем не новое: психиатр Герберт Фрейденбергер ввёл его в употребление ещё в 1974 году. В чём же оно проявляется? Прежде всего – в эмоциональном истощении, которое по мере накапливания накладывает серьёзный отпечаток на жизнь и отношения человека. Чаще всего этому синдрому подвержены люди, чей труд связан с постоянным напряжением и необходимостью эмоционального отклика: врачи, пожарные, учителя, психологи, менеджеры. Не так давно стали говорить о профессиональном выгорании священников, и такого рода публикации вызвали как множество положительных откликов, так и шквал критики. Негативные комментарии базировались на утверждении, что священник регулярно служит литургию и причащается: о каком выгорании может идти речь, если человек имеет такую духовную поддержку? Выяснилось, что не всё так просто. Об этом зашла речь в разговоре с протоиереем Сергием Кузьменко, настоятелем Знаменского храма п. Черкасское Славянского района на Донбассе. Он пережил период эмоционального выгорания и столкнулся с его серьёзными последствиями.
Как выгорают священники
Эмоциональное выгорание – это психическая перегруженность, отсутствие сил продолжать выбранное дело. Священники часто описывают это состояние как «выжженная пустошь внутри». Я их очень хорошо понимаю, потому что сам переживал подобное в течение многих лет. Такое впечатление, что есть только усталость, и больше ничего. Ни на что нет сил. Я не понимал, почему у меня – человека, занимающегося служением Богу и людям, – такое происходит: нет бодрости, сил, вдохновения. Почему ничто – ни литургия, ни требы, ни общение с людьми, ни семья – не приносит никакой радости и тем более удовлетворения. Мне не хотелось молиться, а вид священнических книг вызывал раздражение и даже отторжение. Это состояние, конечно же, пришло не внезапно, оно нарастало постепенно.
В течение десяти лет я пытался что-то предпринять и не нашёл никакого другого пути, кроме самого лёгкого – алкоголя. Мне казалось, что в этом нет ничего такого: я устал – имею право. Но потом оказалось, что это ложный путь, который ведёт в никуда. Через некоторое время пришло понимание: я в болезни, и с этим надо срочно что-то делать. Алкоголь не помог решить проблему эмоционального выгорания – наоборот, стал ещё одной проблемой.
Чтобы решить проблему выгорания, нужно было её сначала осознать, понять её причины и хоть с кем-то обсудить. Я пытался разговаривать об этом с более опытными священниками, но, к сожалению, они закрывались и не хотели ничего слышать – у них своих проблем хватало. Предприняв несколько попыток, я бросил это дело. Ощущал себя тогда, как котёнок в мешке, которого бросили в лесу. На тот момент мне очень не хватало поддержки. К счастью, через некоторое время у меня появились друзья, которые протянули руку помощи.
Зависимость как спасательный круг
Как ни удивительно, но моя зависимость стала для меня не то что соломинкой – спасательным кругом. Алкоголизм – это болезнь, которая запускает программу самоуничтожения. Меняется психика, духовная составляющая, личностные отношения с Богом. Мне казалось, что Он меня не слышит, из-за этого выгорание становилось ещё больше. А потом случилось то, что должно было случиться: моя прихожанка пожаловалась начальству, и о моей болезни стало известно архиерею. Мне казалось, что всё обратилось против меня. На самом деле Бог через обстоятельства и моё начальство поставил меня перед выбором: или я меняю свою жизнь, или продолжаю себя жалеть и заливать свою жалость алкоголем. Я выбрал первое.
Передо мной открылся горизонт: оказалось, что надо брать ответственность за свою жизнь, а не перекладывать её – мол, я служитель алтаря, так пусть Бог решает всё за меня. Ещё оказалось, что надо быть честным с собой и перестать играть роль спасателя, а ведь все недавно рукоположенные батюшки этим страдают. Я тоже думал, что поставлен спасать людей. Конечно же, это было ошибкой.
Открылось, что я многого не понимал, верил Богу, но не доверял Ему. Вера в Бога и доверие Богу – не одно и то же. Можно верить – и писать сценарий своей жизни, пытаясь разными манипуляциями заставить Бога делать жизнь такой, какой я её написал. А доверять Богу страшно, хотя в Евангелии сказано: «Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам» (Ин. 15:14) и «кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мф. 12:50). То есть всё Евангелие направлено на то, чтобы не свою волю исполнять, а волю Божью. А это бывает страшно, потому что ты не знаешь, что Бог для тебя приготовил.
Я осознал и принял свою болезнь благодаря священникам, которые шли по этой дороге до меня. Они словно взяли меня за руку и повели. Даже не так: они взвалили меня на свои плечи и понесли, пока я не окреп. Сейчас мы друзья, постоянно созваниваемся, и я знаю, что в любое время дня и ночи могу им позвонить, равно как и они мне. Я не ожидал такой взаимовыручки, но что есть, то есть.
Для меня было открытием, что можно наладить личные отношения с Богом. Бог – личность, и людям дана возможность выстроить с Ним отношения. Какими они будут, зависит от человека. Митрополит Антоний Сурожский говорил о трёх типах таких отношений: вере раба, вере наёмника и вере сына. Я избрал третий вариант отношений. Мои друзья-священники показали мне, что может быть и так.
Новый путь и новые открытия
Я недоверчиво относился к программе «12 шагов». Но, читая Макария Египетского, Антония Сурожского, жития преподобных, я находил подтверждения правильности того, что предлагалось в этой программе. К тому же я видел результаты, которых добивались благодаря программе священники и миряне, что шли этим путём до меня. Это придавало сил. Если они смогли, почему я не смогу? К тому же я увидел изменения, которые произошли в моей жизни с тех пор, как я начал работать по этой программе. Дома стало спокойнее, дети начали открывать мне свои мечты, мы разговаривали – появился диалог с ними. Они видели изменения во мне: я стал менее агрессивным, начал делиться своими чувствами, интересовался их состоянием. Я стал более открытым, перестал играть роль и постепенно становился самим собой. Приняв факт, что я человек больной, я давал возможность болеть и другим. Пришло осознание: если я совершал ошибки и допускал падения, то и другие также имеют на них право. На приходе тоже начали происходить изменения: я стал разговаривать с людьми не о наказании Божием за их грехи, а о Его любви – и люди начали приходить ко мне со своими психологическими проблемами.
Начав выздоравливать, я озадачился вопросами, кто я, где я и зачем я. Оказывается, эти же вопросы задавал себе и преподобный Серафим Саровский – я недавно об этом узнал. Мне в руки стали попадать интересные книги. Я узнал из них, что есть личностные границы, начал задумываться о том, что такое целостная личность, какими свойствами она обладает. А потом мне попалось последнее интервью Антония Сурожского, в котором ему задали вопрос: «Какая у вас мечта?» – и он ответил: «Я хочу стать человеком». Оказывается, целомудрие – это и есть целостная личность в православной аскетике. Я понял, чего хочу достичь. Было трудно принять, что это работа всей жизни – как и выздоровление от моей болезни, но результат того стоил.
Пустой колодец не напоит жаждущих
Потом я начал искать пути, которыми можно прийти к состоянию целостной личности. Оказывается, кроме физического тела, которому нужно обеспечить его базовые потребности, есть и душевное тело, которое тоже требует заботы. Эмоции истощаются, их надо поддерживать. Я начал выяснять, как это можно сделать. И выяснилось, что святитель Феофан Затворник играл на скрипке, преподобный Амвросий Оптинский – на фисгармонии, святой Иоанн Богослов любил гулять по лесу. Ещё я заметил, что монастыри возводили в живописных местах, и понял, что это не случайно. Я задумался: а что вдохновляет меня? И вспомнил, что всю жизнь мечтал играть на гитаре. Так я стал заниматься музыкой. Брал в руки гитару, и музыка меня наполняла. Мы собирались с детьми, пели песни. Бывает, приду домой уставший, пятнадцать минут с гитарой – и опять в строю. Я понял: невозможно с физического уровня сразу прыгнуть на духовный. Надо себя поддерживать эмоционально тоже. Попробовал – оказалось, что это работает. Человеку очень важно иметь какое-нибудь хобби.
Опустошённый человек, тем более священник, не может ничего дать другим. В жизни святителя Николая был такой момент: его дядя уехал и поставил племянника вместо себя священником. Святитель очень усердно трудился и отдавал всего себя людям. А когда дядя вернулся, он отпросился в Иерусалим и поселился в монастыре, скрыв, что он священник. Я задумался: почему так? Возможно, всё, что святой Николай на тот момент имел в душе, он раздал людям, которые нуждались в нём, а ведь этих людей не становилось меньше. Можно предположить, что в монастыре святитель наполнил свой внутренний душевный сосуд, после чего его избрали епископом.
Почему многие святые, как, например, Серафим Саровский, до обеда не открывали двери своих келий? Потому что они молились, духовно наполнялись, чтобы потом отдавать себя людям. Если колодец пустой, как из него напоить жаждущих? Осознав это, я пришёл к выводу, что нужно перестать спасать людей и играть роль Бога – пора заняться собой, что я и начал делать.
Но хочу заметить, что благодаря болезни я научился понимать других. Это происходит, когда учишься понимать себя.
Прошло время, и я увидел результат своих трудов. В первую очередь это произошло благодаря друзьям, помогавшим мне. Я понял, что комплексы и психологические проблемы, которые были у меня с детства, никуда не делись после принятия священства. Наоборот, они усугубились и сыграли со мной коварную шутку. Свои детские страхи перед отцом я перенёс на других людей. С этим надо было что-то делать. Страх парализует волю, а Бог не может участвовать в жизни человека без его согласия и участия. Я понял, что не хочу так жить, а значит, нужно что-то делать. Я звонил друзьям, они делились со мной своим опытом. В итоге я понял, что все люди вокруг – это такие же люди, как я, их не стоит бояться. Бояться надо только Бога. Вернее, надо бояться остаться без Него. У меня уже такое было, и я больше так не хотел. Это очень страшное состояние. Когда меня пугают адом, я говорю, что уже там был.
Постепенно я начал чувствовать приближение состояния выгорания. Это были уже не затяжные периоды, а единичные моменты. Для борьбы с ними я старался заниматься делами, наполняющими меня. Когда не справлялся сам, мне помогал психолог.
Не обесценивать себя
Важный момент: одна из причин выгорания заключается в том, что мы начинаем оценивать свою работу в уничижительном ключе, обесценивать себя и свой труд. Мы судим сами себя, а это неправильно. Сейчас перед тем, как браться за дело, я задаю себе вопросы: хочу ли я его делать? Могу ли я его сделать? Надо ли это мне? В идеале на все три вопроса надо ответить «да». И я имею право сказать «нет», если не хочу делать дело – так же, как имею право говорить «да». Благодаря чтению работ по психологии я понял, что, когда что-то делаю, то несу ответственность за выполняемое дело. А значит, я имею право делать его так, как считаю нужным. Ещё я понял, что никому ничего не должен – и другие ничего не должны мне. Господь не ждёт от нас, что мы будем ломать себя. Он принимает всех и любит всех.
Я понял, что надо уделять время себе, поэтому я много читаю. Сейчас – преподобного Симеона Нового Богослова, «Древний патерик». Под подушкой лежит книга святителя Игнатия (Брянчанинова). Читаю книги Анны Лелик, взялся за «Аномалии личности». Очень люблю Достоевского. Помимо чтения увлекаюсь конным спортом, уже могу брать барьеры. По-прежнему очень люблю музыку, играю на гитаре. Веду группу анонимных алкоголиков. Я нашёл источники вдохновения, которые меня поддерживают.
Чью жизнь вы живёте?
Для того чтобы избежать выгорания, надо задавать себе вопрос: а я ли живу? Или я живу чужую жизнь – начальства, прихожан? Если вы вдруг отвечаете на эти вопросы «нет», то в программе «12 шагов» есть девиз: мы не виноваты в болезни, но выздоровление зависит от нас. У святого Ефрема Сирина есть такие слова: мы родились с задатками к каким-то грехам и страстям и не виноваты, что наша душа имеет эти сорняки. Но мы в ответе за то, что мы с этими сорняками делали.
Я ведь тоже начал с этого: с вопроса себе, кто я такой. Мне казалось, что я всем должен, а мне – никто. Потом я стал отказываться считать себя должником – таким образом выяснял, кто я и чего хочу, за что я действительно несу ответственность, а что мне просто навязано. Сейчас у меня получается жить своей жизнью процентов на 60-70 от желаемого. Мы ведь не совсем свободны, есть обстоятельства, которые нас обязывают. Но я стараюсь, насколько могу, нести ответственность перед женой, детьми, приходом, благочинным, архиереем и Богом.
Не надо гнаться за результатами. Сделал, что должен, – иди дальше, живи дальше, не топчись на месте, потому что время уходит. Я помню слова одной исцелившейся наркоманки, она говорила: «Когда я кололась, то считала, сколько дней в моей жизни. А сейчас я смотрю, сколько жизни в моих днях». На тот момент она жила в трезвости пятнадцать лет. Я понимаю её. Когда вечером я анализирую прошедший день, то смотрю, была ли в нём жизнь. Я его прожил или прожёг? Потом делаю выводы, переворачиваю страницу и живу дальше.
В заключение вспомнилось, что ещё священника очень выматывают завышенные ожидания прихожан. Они как будто ждут, что ты совсем скоро станешь святителем Николаем или преподобным Сергием. Мы пытаемся подстроиться под эти ожидания, играем чужую роль, и это нас выматывает, потому что мы не такие. А когда принимаешь себя таким, какой ты есть, то и прихожане принимают тебя. Я – не приход, а часть прихода. Точно так же я – часть семьи, часть благочиния, и так далее. Поэтому я честно говорю: «Я обычный священник, простой человек. И так же, как и вы, имею право на ошибки и слабости». И знаете, это работает.
Источник
Выгорание ― проблема духовная
Отчего такое с людьми происходит и что с этим делать — объяснит священник и психолог Петр Коломейцев, декан психологического факультета Православного института св. Иоанна Богослова Российского православного университета.
Общеизвестно, что человек может уставать. Усталость существует разного рода: физическая, интеллектуальная и эмоциональная. Очень важно знать, что человек устает не только от физического труда или от умственной деятельности, но также и эмоционально: от эмоциональных переживаний.
Способность человека испытывать сильные чувства не безгранична: она имеет предел. Когда человек без конца находится на пределе или за пределом своих возможностей, у него может наступить эмоциональное выгорание.
У разных людей разные эмоциональные ресурсы. Один человек может пережить много эмоций, а у другого эмоциональное пресыщение наступает очень быстро, и дальше возникает стремление отгородиться от аффективно заряженной информации, чтобы сохранить хотя бы какие-то силы. Фраза из фильма «Унесенные ветром»: «Я подумаю об этом завтра» — отражает именно такую ситуацию.
Эмоции могут быть разрушительными для человека, и у психики есть свои защитные, охранные механизмы. Например, вытеснение из памяти человека тех воспоминаний, с которыми связано слишком много эмоций.
Когда эти механизмы не справляются, возникает то, что принято называть эмоциональным выгоранием. Это довольно часто случается с людьми помогающих профессий — профессий, которые предполагают постоянный контакт с другими людьми и помощь им.
Есть два признака эмоционального выгорания. Первый — равнодушие, это когда человеку ничего не хочется и он ни на что не реагирует, он утрачивает сопереживание, перестает воспринимать чужую боль, становится даже циничным. Вторым признаком выгорания является раздражительность, иногда доходящая до истерики.
Иногда бывает так, что человек в силу эмоциональной усталости не может довести до конца обычный телефонный разговор и просто вешает трубку: «Все, я больше не могу!». А теперь представьте себе священника, который должен за день выслушать исповедь ста человек. Сотня самых разных людей, каждый из которых нуждается в каком-то внимании и сострадании. Это очень тяжело! А сколько страдающих пациентов может выдержать врач? Скольким клиентам может помочь психолог, сохраняя эмпатию, то есть сопереживание? А учитель — с каким количеством учеников он может поддерживать душевный, эмоциональный контакт? А люди искусства, актеры, которые не просто изображают, а проживают каждую роль? К сожалению, эмоциональные срывы у многих людей нередко приводят к ссорам с самыми близкими людьми, к скандалам, к запоям…
Многим знакомо такое состояние — когда ничего не хочется: ни видеть, ни слышать, ни реагировать на что-либо, а хочется лишь закрыть глаза и заткнуть уши. То, что прежде находило в сердце живейший отклик и рождало желание действовать, — теперь оставляет сердце равнодушным. Человек ощущает, что у него наступило какое-то «окамененное нечувствие»: отупение и опустошение.
Человек страдает от необъяснимой для него самого апатии, упрекает себя в отсутствии энтузиазма, безуспешно пытается себя как-то встряхнуть. Постепенно он склоняется к скепсису и цинизму, а его деятельность приобретает черты формализма.
Когда человек не хочет мириться с надвигающейся на него апатией, считая это безнравственным, он силой воли заставляет себя совершать нужные поступки — такое поведение приводит к крайней раздражительности, переходящей в истерику. Так, например, больные и престарелые зачастую вызывают у медперсонала больницы не участие, а раздражение и гнев. В конечном итоге ощущение бессмысленности своих усилий приводит к общей депрессивности.
Эмоциональное выгорание никем не придумано, это реалия нашей жизни, с неизбежностью настигающая самых неравнодушных людей.
Вследствие выгорания у людей появляются зависимости. Алкогольная, табачная, сексуальная и интернет-зависимость — это ошибочная стратегия выживания.
Главная ошибка людей помогающих профессий — это нацеленность на скорый и очевидный результат, на успех, стремление немедленно «причинить человеку добро». Пациент должен непременно пойти на поправку, клиент после первой же беседы с психологом должен вылететь от него на крыльях, отстающий ученик — заблистать, а духовное чадо — просветлеть и воскреснуть. А когда этого не получается, это эмоционально обескровливает человека, вложившего в попытку помощи все свои силы. Первое, на что ему надлежит обратить внимание, — не делать ставку на немедленный результат. Знать, что просто присутствовать в жизни страждущего человека, просто пройти какую-то часть его пути с ним вместе — это уже очень много. На самом деле результат может проявиться только через годы, и нужно спокойно к этому относиться. Перестав ждать немедленного результата, мы уже немножко обезопасим себя от эмоционального выгорания.
К сожалению, советское воспитание вложило во многих из нас такое опережающее чувство вины: мы должны непременно отдать работе все силы, сгореть на ней, а кто думает иначе, тот несознательный человек.
Есть такой анекдот. Ровно в 18.00 один из сотрудников офиса собирается и уходит домой. На следующий день ситуация повторяется, на третий коллеги не выдерживают и делают замечание: «Мы все прекрасно знаем, что конец рабочего дня в шесть, но, как видишь, сидим и работаем и до девяти, и до десяти. Зачем тебе такая демонстративная принципиальность?». На что он им отвечает: «Да я все понимаю, просто я уже третий день в отпуске…».
А на самом деле мы не должны сгорать на работе, мы должны уметь на ней себя беречь. Забота о себе — это не эгоизм, а наоборот. Если вы летали на самолете, вы помните инструкцию: на кого нужно прежде надевать кислородную маску при разгерметизации салона? На ребенка? Нет, на себя. Потому что если вы наденете маску на ребенка, а потом потеряете сознание, ребенок на вас маску не наденет. А надев маску на себя, вы спасете ребенка, даже если он уже успел потерять сознание.
Если мы не поможем себе, мы не сможем помогать другим. Если мы сами в истерике, то как мы можем успокоить другого человека, привести его в чувство? Раздраженный, измученный священник или психолог может иногда так человеку «помочь», что человек пойдет и повесится. Хронически усталая и невыспавшаяся мама, как бы она ни любила свое дитя, может из-за пустяка обрушиться на него со страшным гневом, даже ударить. Поэтому чтобы избежать выгорания, надо следить за собой и отдавать себе отчет в том, насколько ты сейчас уравновешен, есть ли у тебя еще ресурсы, не требуется ли тебе отдых.
Работать надо с удовольствием. Это тоже не в нашей культуре, и тоже звучит как-то непривычно для нас. Мы привыкли, что работать надо через силу, «пахать», «вкалывать». А в идеале человек должен работать столько, сколько может и сколько хочет. Если он хочет больше, чем может, это неправильно. И неправильно, если он делает что-то «через не хочу». Идеал — когда у человека «могу» и «хочу» совпадают.
Но ведь у нас есть такое страшное слово: «надо»! И всегда могут быть ситуации форс-мажора, аврала, ситуации, из которых мы просто не можем вырваться, чтобы позволить себе отдохнуть. Если мы ответственные люди, мы найдем в себе силы на дополнительную мобилизацию. Но нужно знать, что эти силы мы как бы берем у своего организма в долг — из тех сил, что предназначены для будущего. Что-то вроде ссуды в счет будущей зарплаты. Поэтому после форс-мажора обязательно должен быть какой-то отдых. Нужно восстановиться, может быть, даже побаловать себя чем-то. Тогда нам даже форс-мажор будет в радость: сделали, смогли, сумели, вот, теперь отдыхаем. Но если форс-мажор для нас стал нормой — это самый короткий путь в психбольницу.
У священника есть свои способы борьбы с угрозой эмоционального выгорания; прежде всего это исповедь. Исповедуясь, священник предлагает священнику-собрату посмотреть на него со стороны. Так же и психологу требуется супервизия. Но священнику нужен именно духовный совет. Поэтому епархиальные духовники исповедуют батюшек не совсем так, как мирян. Они должны посмотреть, что он представляет собой как пастырь, какие он делает ошибки, что ему необходимо в себе исправить.
Что касается людей других помогающих профессий — хотелось бы, конечно, посоветовать каждому из них регулярно встречаться с психологом, но это не всегда реально. В тревожных случаях обращаться надо. А вот исповедь и Причащение просто необходимы. Конечно, сторонний взгляд священника и его добрый совет непременно окажут помощь человеку, но когда человек обращается непосредственно к Богу, к Его сверхъестественной помощи через Таинства Церкви — тогда Бог творит чудеса! Ведь Иисус Христос — истинный врач душ и телес наших. Он дает новые силы и понимание, как жить.
В наш храм приходят и преподаватели вузов, и школьные учителя, и воспитатели детских домов, и медработники, и люди искусства, и психологи. Их проблемы связаны, как правило, не с недостатком благочестия, а с непомерной нагрузкой и эмоциональной усталостью. Глядя на этих наших прихожан, я просто не понимаю: а как же существуют, как живут те их коллеги, которые не приходят в церковь, не пополняют свои духовные силы, не испрашивают Божией помощи?
Проблема выгорания — это проблема не только психологическая, но и духовная. Выгорание — плод греха. И в большинстве случаев — греха гордыни. Гордыня рождает самомнение. Человек берет на себя слишком много, не думая об ответственности за результат своего труда. Он ждет успеха, награды, похвалы, а когда этого не получает, оказывается под угрозой эмоционального срыва.
Есть еще одна духовная проблема, которая тоже ведет к выгоранию: когда человек пытается усиленной работой заглушить чувство вины. Вины в каких-то грехах, ошибках, нестроениях, присутствующих в его жизни. Ему кажется, что работой он искупит свою вину; что, наказывая, казня себя этой работой, он решит свои духовные проблемы и получит прощение.
Эта ошибочная позиция, скрытая за якобы благочестивыми рассуждениями, не приводит нас к Богу, а еще больше отдаляет нас от Него. Многие пребывают в этом опасном заблуждении, а опасно оно потому, что пытаться заслужить какими-то своими делами прощение вины, греха — это глупо и самонадеянно. Мы никогда ничем не сможем заслужить это прощение. А Бог дает нам это прощение даром, посредством исповеди, и дает Он его просто потому, что не желает погибели грешнику: Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился (Еф. 2, 8–9).
Что касается нашей деятельности — она должна быть от полноты. Полноты благодати, которую мы с вами получаем от Господа преизобильно и которая, переливаясь через край, помогает другим.
Какому человеку не грозит выгорание? Смиренному. Хотя бы потому, что смиренный человек понимает ограниченность своих сил и не будет зациклен на немедленном и высоком результате. У него нет нездорового перфекционизма. Он знает, что Бог дал ему определенные возможности: столько, сколько ему Бог отпустил сделать, он и сделает, а выжимать из себя последние соки не станет. Смирение поможет ему остановиться, если он возьмет на себя больше, чем может. Настоящее смирение — не самоуничижение, о котором святые отцы говорили, что оно паче гордости.
Выгорание — это еще и проблема маловерия. Человек неверующий или маловерующий не видит в своей жизни Промысла Божия; он «должен сделать себя сам», для него очень важен результат. Человек неверующий либо представляющий себе Бога бесконечно далеким вынужден все делать сам, полагаться только на свои силы, верить только в себя. И тут, конечно, легко надорваться. Но когда человек уповает на Господа, он знает: Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (Флп. 4, 13). Господь устраивает все в нашей жизни так мудро, что не бывает безрезультатности. Наша неудача, неуспех может быть встречей с Богом. Если и не получили мы того результата работы, на который рассчитывали, всегда есть иной результат, духовный, и он, может быть, гораздо более важен и нужен нам сейчас, чем очередное «трудовое свершение».
Источник