Эмоционально-стрессовая психотерапия (ЭСП)
Прежде чем говорить о сути эмоционально-стрессовой психотерапии, давайте разберемся с определением. Ибо сегодня в психотерапии этим термином обозначают подчас диаметрально противоположные вещи.
Вариант 1:
«В последние годы в практике психотерапии стали широко использовать эмоционально-стрессовую терапию. Этот принцип включает активизацию людей, в основе которого лежит использование эмоциональной сферы создания оптимистического настроения, преодоления тоскливости, тревожности, страха перед болезнью и неверия в благополучный исход лечения. Методика эмоционально-стрессовой психотерапии направлена на то, чтобы вызвать у человека глубокую заинтересованность, увлеченность, например, творческим самовыражением личности, способствующим ему вырваться из замкнутого круга болезненных переживаний. Для чего применяется увлекательная беседа, чтение подобранной литературы, проникновение в музыку и театральное искусство.
Слово «стресс» подчеркивало клиническое понимание того, что в основе этих душевных, преимущественно эмоциональных воздействий лежит эмоциональный стресс (в понимании Г. Селье) как более или менее выраженный подъем адаптационных, приспособительных сил, душевных и телесных. Конкретно – это различные приемы лечения оптимистическим мироощущением, искусством, творчеством, общением с природой и т. д. В последние годы особенно ясно стало, что термин «эмоционально-стрессовая психотерапия» не принимается психотерапией, обществом в таком одухотворенном смысле: в слове «стресс» слишком ощутим смысл удара.»
Вариант второй – иначе обозначается как «психосуггестивная коррекция». Иными словами – пациенту предлагается определенного рода стресс (тот самый неприятный удар), под воздействием которого внушить ему можно гораздо больше, нежели когда он находится «в здравом уме и твердой памяти». Такую ЭСП часто употребляют при кодировании (точнее, этот метод кодировщики как раз и называют ЭСП).
Но сам метод ЭСП кратко состоит в следующем:
«Метод эмоционально-стрессовой психотерапии заключается в искусственном создании человеку кратковременного управляемого стресса, справляясь с которым, он заодно избавляется от другого, застарелого и более глубокого. «
И здесь ключевое слово — УПРАВЛЯЕМЫЙ стресс.
Да, этим стрессом можно пользоваться в психотерапевтических целях и для проживания пациентом чего-то более глубокого , и для суггестии (внушения), и для еще каких-то целей – но стресс должен быть во-первых, сугубо по показаниям и соответственно психстатусу пациента, а во-вторых – управляемый. То есть тот психотерапевт, который пациенту или группе пациентов этот стресс предлагает пережить (или заставляет делать это), должен постоянно контролировать ситуацию и иметь с каждым пациентом обратную связь (как говорят гипнологи – держать раппорт). Ибо реакции каждого пациента на этот стресс могут быть индивидуальны, и переживания могут не уйти, а наоборот, усилиться. А то и исказиться, измениться не в лучшую сторону.
И если вы ввергаете пациента в какой-то стресс — будьте любезны отслеживать и контролировать все его реакции, и отвечать за них чуть ли не полностью. Потому что в состоянии стресса (в зависимости от силы этого стресса, от глубины восприятия стресса и т.п.) человек может не совсем подчиняться своему сознанию. А к чему его приведут его бессознательные реакции (нередко ради их освобождения весь стресс и затевается) – заранее иногда знать нельзя, надо выяснять по ходу дела.
Может быть, это сильное сравнение, но: когда человека вводят в наркоз (тоже серьезно демобилизуя его сознание), за его дыханием и состоянием следит специальный отдельный врач – анестезиолог. Точно так же и при гипнотерапии, и при ЭСП, и при подобных вещах как минимум тот, кто ведет сеанс, должен следить за реакциями, чтобы пациент «не задохнулся». Вообще если так говорить, ЭСП – это «хирургия в психотерапии».
Потому в ней особо важен контроль и необходимая коррекция реакций.
Далее: ЭСП в любом виде должна назначаться строго по показаниям, после определенной диагностики. Потому что одних она – лечит, а других – калечит.
В Мастер-классе приводили такой пример из практики дамы-психотерапевта, описанный в ее же книге: доктор подводила клиенток к зеркалу и говорила: «Посмотри, какая ты уродина!» Таким, мол, образом она лечила женщин с комплексом сверхполноценности.
Но во-первых, важно очень тщательно отличить комплекс сверхполноценности от комплекса неполноценности (как это ни странно), потом – отличить тот же комплекс сверхполноценности от адекватной самооценки (особенно в восприятии директивного консультанта, который может против своего желания стремиться «чуть-чуть макнуть пациента»…) И наконец, не каждая личностная акцентуация вынесет такое обращение: как выраженные психастеники, так и выраженные истероиды могут не выдержать такого сильного для них стресса и дать любые реакции, вплоть до суицидальных. Тот, у кого нет импульсивности (и связанной с нею быстроты ответных действий), может и домой прийти, а потом уже дать такую реакцию. Поэтому в первую очередь необходимо было изначально определить, с кем можно заниматься такими вещами, а с кем нет; кто это все легко переживет и даже воспримет не как стресс, а как милую шутку, а для кого это будет сильный удар. И даже продиагностировав и отобрав тех, кто среагирует не слишком сильно и примерно одинаково – и то следить ЗА КАЖДЫМ клиентом, за его реакциями, переживаниями, состоянием.
Еще одним примером ЭСП может являться следующее упражнение, встречающееся часто в групповой психотерапии: «писание для себя некрологов при жизни.» Но что, если в этой группе окажутся те, у кого на понятии смерти, в частности собственной, «особенно сильно замкнуто», у кого на эту тему особенно сильный страх, и данный стресс окажется для него ИЗЛИШНЕ тяжелыми и практически не переживаемым, сильнее даже «животного инстинкта самосохранения»? Если в группе окажется какой-нибудь человек, который после обсуждения на публике «некролога о себе» буквально потеряет смысл жизни? У него по сути выбили почву из-под ног: оказывается, то, как он жил до сих пор – это все пустое, это все никому не нужно… Да, порой ради такого «зачищения жизненного восприятия» подобное и затевается. Но после того, как почву «зачистили», ее надо чем-то заполнить. Причем поначалу не самому клиенту – он пока еще под воздействием стресса; ему надо помочь обрести что-то новое! А вот этого-то, увы, нередко и нет.
Посему если применяется любая методика, «зачищающая под воздействием стресса старые представления», в любом случае человека нельзя отпускать «зачищенным»: потеря старого смысла жизни приведет к тому, что приятным станет движение к смерти как к логическому завершению. А вот ПОМОЧЬ обрести новый смысл, аккуратно предложить те или иные идеи или хотя бы направления, где и что искать (на выходе из стресса) – это вторая неотъемлемая часть ЭСП, и без нее нельзя. Бросать на произвол судьбы прошедшего ЭСП человека может быть чревато.
Так что повторю снова: прежде всего — точное определение показаний для ЭСП, для направления ее применения, для «степени нагнетания» самого стресса и т.п. А иначе получается, что действующее, а точнее – сильнодействующее вещество применяется раньше диагностики. И организуется больше частью «стресс ради стресса», подчас имеющий целью показать: «Вот какой я крутой специалист, вот до чего вас всех довел».
Да, высказывания психотерапевта в адрес клиента, подобные вышеприведенным «перед зеркалом», могут быть «стрессопровоцирующими и специально принижающими чьи-то переживания, чтобы люди на них не застревали». Но опять же – подход стопроцентно в лоб, априори отвергающий какие-то сформировавшиеся каноны восприятия, не всегда эффективен: когда в переживания и устои человека вот так вот «вламываются», нередко клиентом невольно ставится «психологическая защита», не допускающая до сознания даже того дельного, что может такой «психотерапевт-работающий-прямо-в-лоб» говорить. Да, разумный «протест» против многих «непреложных истин» вполне возможен. Но извините, более тонкий.
Тут вспомню про известного политического деятеля Анастаса Иваныча Микояна, который, как говорили, прожил «от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича». Есть про него такая байка: однажды, мол, вышел он на улицу, а на улице дождь. Ему говорят: «Анастас Иваныч, что же вы не взяли зонтик?» А он в ответ: «А я между струйками!»
…Вот так «между струйками», в чем-то даже дипломатично, результативнее всего «противостоять» каким-то старым, но мешающим традициям – или помочь клиенту прийти к этому, если ему эти традиции мешают, а отказаться от них он пока не может. Но так вот бить ему в лоб, называя это даже какой-нибудь ЭСП – это может быть, помимо опасности «не рассчитать силу воздействия», просто нерезультативно: клиент на уровне предсознания поставит общую «психологическую стенку» в восприятии, и даже того дельного, что вы ему потом скажете, не воспримет.
…Так что говоря еще раз о применении ЭСП, повторю: любое выраженное воздействие — уже есть сильнодействующее средство, которое принесет куда больше вреда, чем пользы, если будет выдано не по показаниям или не в соответствующей дозе.
«Есть у меня одна знакомая. Один раз она рассказала мне о своем страхе – смерти ее ребенка. Ребенку ее было тогда года 3-4. Знакомая моя очень боялась (даже в мыслях) представить себе что произойдет, если не дай Бог, такое случится.
Но мысли о том, что с ее ребенком может произойти какой-нибудь несчастный случай одолевали ее постоянно. И вот она решила проиграть эту ситуацию до конца: она представила, что ее ребенок умер. Ушла в ванную, включила воду и стала представлять.
Вот она смотрит на мертвое тело. Плачет. [И она на самом деле плакала, когда это представила. Рыдала. Взахлеб. Но она раз решила до конца все это дело «проиграть», то на этом моменте не остановилась, а пошла дальше.
Наступает момент похорон. Потом прощание на кладбище. Последние минуты. Здесь уже рыдания «на полную катушку». Тяжело дышать. Боль.
А затем гроб опускают в могилу и начинают забрасывать землей. Больше она уже никогда не увидит его. [Уже не осталось сил на слезы. И вообще не осталось никаких сил. Она устала!
Вдоволь наревевшись, знакомая вышла из ванной и как бы на этом все закончилось.
Через некоторое время она рассказала о своем «проигрывании» своим подружкам – девушки учились на психфаке. Те одобрили – «главное, что все было сделано до конца».
У меня до сих пор остаются сомнения – а до конца ли была проиграна эта ситуация? Или просто она закончилась с наступлением физической усталости? Но скажу сразу: я не знаю, что стало со страхами этой моей знакомой — прекратились они или нет. Но мне кажется, что может быть, не было такого действительно серьезного страха, который вот легко за «один сеанс» улетучился… «
…Действительно, в этом случае проработка страха скорее всего не завершена, ибо прошла не до конца. Что значит в подобных случаях «проработка до конца» – можно сформулировать так: если человек представил, как он будет жить после всего наступившего, и увидел при этом некое для себя ПОЗИТИВНОЕ будущее.
Ну например, один из многих вариантов: женщина представляет себе, что она после похорон вышла на работу, сотрудники ей принесли соболезнования, а начальник поручил ей новое задание. Она, делая его, познакомилась с каким-то мужчиной (если она одинока и ребенок был для нее единственным родным человеком), они стали общаться, оказались друг другу небезразличны, потом решили создать семью, родили новых детей…
Или как-то иначе (опять-таки с частичной внешней коррекцией, чтобы не было однозначного сценарного программирования) – может быть, без мужчины, без детей, но с иными каким-то обретениями, ценностями и смыслами жизни.
И в любом случае – проработка должна заканчиваться ПОЗИТИВНО, а не негативно: «А теперь я устала плакать и больше у меня в жизни ничего нет…»
Так что не совсем грамотно это было сделано. И если бы вправду была бы подобная фобия — она бы не прошла.
Однако у вашей знакомой страх наверняка если не прошел, то существенно уменьшился. И могу предположить, почему.
Общая схема для многих женщин с подобными страхами и с определенными личностными особенностями примерно такова.
В первую очередь, они в силу разных причин (в основном – в силу второй группы мотиваций, а в ее рамках – либо выраженной фемининности, либо выраженной эпилептоидности, либо некоторой психастении, провоцирующей «комплекс отличника», и т.п.) зависимы от тех общественных стандартных представлений, которые в их актуальном социуме имеются. И стремятся в них вписаться и им соответствовать даже вопреки логике, на чуть ли не бессознательном уровне.
Один из таких распространенных постулатов – «Женщина должна быть матерью, иметь детей, и при этом мать ради ребенка должна пожертвовать всем, в том числе всеми личными желаниями и т.п., и все свое время, все свои помыслы отдавать ребенку, и жизнь свою строить только вокруг ребенка».
А с другой стороны, женщины, о которых мы говорим в общем, сами по себе выраженно истероидны и экстравертивны. И просто физически не могут ради ребенка игнорировать свои насущные потребности «куда-то ходить, где-то перед кем-то показываться, привлекать внимание к себе, общаться» и т.п. А при наличии вышеупомянутых шаблонов логически разрешить эту ситуацию – скажем, ходить куда-то вместе с ребенком – тоже не может: «с ребенком этого нельзя, ему еще рано, он заразится, простудится, с ним еще что-нибудь случится»… В общем, нельзя, и все. Так говорит общество, в том числе достаточно значимые для женщины личности.
Но при этом расхождении у женщины идет внутреннее провоцирование страха «Я плохая мать, я не соответствую общепринятым нормам». Уже на этой почве у нее вполне может появиться опасение » а вдруг с моим ребенком что-то случится, какой-то несчастный случай – потому что я такая плохая мать». Истероиды вообще очень эмоциональны, а такое существенное несоответствие внешним критериям именно в заданных рамках — почва как минимум для невроза . Потому что для женщины актуально хотя бы числиться хорошей матерью, а она никак не может отказаться от своих естественных личностных потребностей… А с другой стороны, при наличии страха «раз я плохая мать, именно с моим ребенком что-нибудь случится» возрастает напряженность еще и потому, что «потерять статус матери – тоже плохо перед обществом».
Но о втором ребенке в случае чего истероидная женщина даже при проработке методом эмоционально-стрессовой психотерапии может не думать: она с первым-то намучилась… Ей для такого выхода надо сначала научиться адекватно относиться к шаблонам общества и при необходимости сочетать внешние требования со своими потребностями – а то и некоторые дезадаптивные для нее шаблоны вообще игнорировать.
Однако порой, чтобы чуть ли не инстинктивно обезопасить себя от нагнетающегося невроза, такие женщины с выраженной истероидностью поступают иначе: так же, как и (предположительно) ваша знакомая. Она прежде всего всем рассказывает, что у нее есть-де подобный страх, «что ее ребенок умрет». Ведь в социуме, где любят и считают закономерным отоваривать психологические купоны, подобный страх однозначно оценивается как «признак ХОРОШЕЙ матери» – вон она как за своего ребенка беспокоится! (То, что это страх невротический и ребенку только вредит – в расчет чаще всего не берется). Так что иногда на самом деле этот страх больше внешний, именно как защита от претензий того самого общества: вот, мол, как я о ребенке пекусь! И о подобном страхе подчас рассказывается тем больше, чем больше поглаживаний требуется женщине, что она «все-таки хорошая мать».
А потом женщина устраивает себе подобную описанной вами «проработку» (которая часто становится просто поводом для эмоциональной дамы сбросить свои накопившиеся эмоции, поплакав в ванной). А потом, сбросив накопившееся внутри свое эмоциональное напряжение, получает новый повод «всем хвалиться, какая она умная и сильная – сама с ТАКОЙ ЖУТКОЙ проблемой справилась!» То есть у нее теперь достаточно выгодная позиция: она перед теми, кому хвалилась, может выглядеть «вполне хорошей матерью».
У нее не то что совсем нет страха за ребенка – нет, он есть, точнее – был, но «она как личность сильная сама эту проблему решила». Таким образом женщина какое-то время может не переживать, что ей сложно со своими личностными потребностями «соответствовать образу хорошей матери»: она эту оценку на какое-то время уже получила. А как только оценка ослабеет, можно будет подобное еще повторить – столько раз, сколько понадобится…
. То есть опять возвращаюсь к тому, что перед «лечением» любого страха опять-таки нужна диагностика: что это за страх, какова его природа и причины возникновения, чем он вызван в конкретной ситуации (ведь как видите, даже одинаковые страхи могут возникать по разным причинам), а потом уже – решать, какой метод подойдет для «лечения». И если таковым методом будет эмоциональный стресс – то непременно УПРАВЛЯЕМЫЙ и доведенный «до логического позитивного конца».
Источник