3.2. Эмоционально-оценочная лексика
Оценка охватывает в языке широкий диапазон единиц, на первый взгляд, слабо связанных между собой, которые нелегко объединить в одном описании. Тем не менее мы попытались определить то место, которое занимают в языковых единицах и речевых структурах оценочные значения, и рассмотреть их в первую очередь в плане функциональном, показав некоторые их общие и частные особенности во взаимодействии.
Высказывания, содержащие оценочный комплекс, весьма разнообразны. Оценочными являются не только те из них, где встречаются собственно оценочные слова хорошо/плохо, но и многочисленные виды сообщений, куда входят слова или выражения, включающие оценочную сему как один из элементов своего значения: Ты написал интересную, талантливую, замечательную книгу (оценочный смысл ‘хорошо’), Ты написал нудную, бездарную книгу – смысл ‘плохо’ [примеры см. Вольф, 1985, с. 163].
Следует отметить также, что оценка включается как один из компонентов в высказывания, имеющие различные коммуникативные задания. Очевидно, что не всякое высказывание с оценочной семантикой можно рассматривать как особый вид речевого акта. Оценочные речевые акты, как и любые другие, имеют особые прагматические характеристики. Виды оценочных речевых актов почти не исследованы, и отнесение того или иного высказывания к классу оценочных или не оценочных часто бывает неоднозначным.
Очевидно, что структура и семантика оценочных речевых актов определяется прагматической ситуацией, в которой они реализуются. Основой для них является ситуация диалога, где имеются два основных актанта — говорящий и адресат, к которому обращено высказывание. Для взаимодействия говорящего и адресата существенны их социально обусловленные ролевые статусы, но, кроме того, на прагматическую ситуацию оценки влияет ситуативный ролевой статус говорящего – адресата, а именно, отношение, определяющее направление зависимости в данной ситуации, а также эмоциональное состояние участников диалога. Эмоциональные же состояния, которые отражаются в оценочных речевых актах, двояконаправленны: они могут касаться как говорящего, так и собеседника.
Кроме того, отметим особое место, которое занимают в оценочных речевых актах диалогические пары, где один из элементов (первая или вторая реплика) включает оценочное выражение. Среди таких пар следует обратить внимание на вопросительные комплексы, в которые прежде всего входят вопросы, подразумевающие ответ с оценочным значением. Но, кроме того, оценка может содержаться как в вопросе, так и в ответе (при этом ответная реплика является подтверждением оценки), а также в парах утвердительных реплик, где первая оценивает, а вторая подтверждает оценку. В поле наших исследовательских интересов находится первая реплика (вопросы ведущих), и эмоционально-оценочную лексику, содержащуюся в вопросах ведущих, мы условно делим на две группы: лексику, сообщающую об отрицательной или положительной эмоциональной оценке предмета речи говорящим, и лексику, характеризующую собственно отношение говорящего к предмету речи [Петрищева, 1984].
Лексика, содержащая отрицательную или положительную
эмоциональную оценку предмета речи
В речи К.Прошутинской встретилось довольно много лексических единиц, имеющих положительную оценку прежде всего самого собеседника. Ср.:
— Какой вы хороший Мстислав Михайлович / как вы замечательно выглядите сегодня!
— Вы интересный человек Александр Иванович / вы интересный мужчина но не может так быть / чтобы вот любовь страсть вас совсем в этой жизни не коснулись //
— Ну я понимаю / что вы лучший подарок!
— Вы замечательно одеваетесь / вы человек с необычайным вкусом //
— Но вы талантливы / Вы / в общем теперь / знамениты / у Вас все хорошо / а женщины тоже любят победителей / любят красивых / умных / интеллектуальных!
В последней реплике под определениями красивые, умные, интеллектуальные подразумеваются качества собеседника К.Прошутинской – В.Артемова.
Кроме того, в речи К.Прошутинской встретилась лексика, положительно оценивающая поступки и деятельность собеседника. Вот несколько примеров использования подобной лексики:
— Ваша музыка / творение гения //
— Вас стали играть / это же замечательно!
— Это замечательное между прочим выражение / тоже мудрое // (Имеется в виду высказывание собеседника.)
— На хороший фильм вы пригласили Веронику //
— Вы то лучше чем кто-либо другой знаете / кошачью породу //
— Это правда что вы потрясающий огородник?
— Вы хорошо учились //
— Вы очень хорошо поете / играете на гитаре и пишете свои песни //
— Вот в связи с этим скажите как / на собственном примере / как и почему человек / из очень перспективного / дела из / настоящего ученого дела / уходит в политику? (Речь идет о смене приоритетов: собеседник К.Прошутинской, И.Артемьев, став вице-губернатором Санкт-Петербурга, вынужден был расстаться с профессией нейрофизиолога.)
— Но нам нравится // (об исполнении собеседником песни под гитару)
Встретилась в речи К.Прошутинской и положительная характеристика собственной деятельности:
— Я-то считаю что я больше исследователь / больше так сказать вот я исследую человеческий характер / человека во всех его проявлениях //
— Может быть это очень с моей стороны / самоуверенно мне кажется / что я могла бы работать следователем и может быть была бы неплохим //
Практически не встретилась в речи К.Прошутинской лексика отрицательной эмоциональной оценки, а та, которая встретилась, в своем денотативном значении приобретает прямо противоположную характеристику. Ср.:
— Это по-моему никоим образом о Вас плохо не говорит //
— Но вы ведь не очень пьющий?
— Я не думаю что родители были так плохи…
Анализ языковых особенностей речи А.Караулова выявил незначительный процент эмоционально-оценочной лексики. Довольно частотными для А.Караулова является определение великий, которое, имея положительную характеристику, в речи Караулова встречается скорее как штамп, потому что относится к оценке либо творчества выдающихся поэтов и композиторов прошлого и настоящего, либо отдельных их произведений. Например:
— Но та-то «Хованщина» была великая!
— Но ведь Гитлер вдохновлялся / великой музыкой Вагнера…
— То есть были бы живы великие искусствоведы прошлых лет нынче / печататься бы они не могли?
Только однажды встретилась в речи А.Караулова положительная оценка собеседника, которая в контексте реплики создает «смазанное» впечатление, находясь в соседстве с резко отрицательной оценкой деятельности собеседника.
— Я помню как вы издевались над нами над студентами / потому что вы были уже тогда очень умным человеком //
Что касается остальных лексических единиц, имеющих положительные характеристики, то их встретилось в речи Караулова довольно немного, и эта оценка не относится ни к личности самого собеседника, ни к его деятельности.
— Один умный человек сказал / что ничто так не портит здоровья как собственные мысли //
— А Давыдова была замечательная певица?
— Ну вот рождается действительно замечательное произведение //
— Вам не кажется что в сегодняшней жизни появляются люди которые по / своему масштабу намного интересней чем принц Гамлет / у великого Шекспира?
— Из подлинно замечательных людей / цитату в нашей газете прочесть нельзя…
Гораздо больше в речи А.Караулова встретилось оценочной лексики, которая имеет положительные характеристики в своем сигнификативном значении (в другой терминологии – номинативном): в ситуации же общения (т.е. в денотативном значении) эта лексика приобретает диаметрально противоположные характеристики. Вот несколько примеров:
— Неужели все-таки вот это хорошо / талантливо?
— Но Макашов помогает великому художнику / а Министерство культуры во главе с нашим так сказать уважаемым Евгением Юрьевичем Сидоровым не может //
— Вот этот безумно интересный человек в живописи присутствует?
— А ведь храм Христа никогда не считался лучшим храмом столицы?
— Это вот тоже талантливо? Художник Назаренко?
Кроме того, в речи А.Караулова представлены и лексические единицы с отрицательной характеристикой, причем только один раз такая оценка встретилась безотносительно к личности собеседника. Ср.:
— А власть всегда отвратительна / как руки брадобрея говоря словами великого поэта?
В остальных же случаях либо отрицательно оценивается деятельность и поступки самого собеседника, как, например:
— Вы учитесь в юридическом институте заочно / учитесь плохо / хвосты у вас сплошные //
— Вы издеваетесь Александр Ильич?
— Я помню вы издевались над нами над студентами…
В других же случаях отрицательная оценка используется ведущим намеренно как средство провокационной тактики, задача которой – вывести собеседника из состояния эмоционального равновесия. Чтобы продемонстрировать момент иллокутивного вынуждения, приведем фрагменты диалогов.
Из беседы А.Караулова с Б.Покровским:
Б.Покровский: Ну / я Шаляпина не беру!
Б.Покровский: Ну / потому что это мой Бог!
А.Караулов: Борис Александрович / но Шаляпин плохо пел какие-то русские народные песни!
Б.Покровский: Вы знаете что…
А.Караулов: Ну плохо!
Б.Покровский: Вы знаете что / он многое делал плохо / но в этом плохом есть некое гениальное открытие //
Из беседы А.Караулова с А.Морозовым (доктором искусствоведения, профессором МГУ)
А.Караулов: Неужели все-таки / вот это хорошо? Талантливо?
А.Морозов: Почему же это неталантливо Андрей Викторович / как вы полагаете?
А.Караулов: А вот крылышки мне не нравятся / что-то в этом есть высосанное из пальца Александр Ильич / я не прав?
А.Морозов: Я думаю что это не из пальца / а из народной традиции высосано // Это ж душа / она ж должна парить / душа должна быть с крылышками //
В последнем примере негативный субъективизм усиливается, с одной стороны, процессуальной оценкой (не нравится), а с другой – соседством существительного с суффиксом субъективной оценки –ышк-, имеющим уменьшительно-ласкательное значение, но в ситуации общения приобретающем уничижительный оттенок (речь идет об образе души), а также соседством с фразеологическим оборотом высосанное из пальца, который в контексте реплики тоже приобретает оттенок пренебрежения.
Таким образом, проведенный анализ показал, что К.Прошутинская в основном использует лексические единицы с превалирующей положительной оценкой, А.Караулов, напротив, — с отрицательной. Процентное соотношение интенсивности использования в речи обоих ведущих слов с положительной и отрицательной эмоциональной оценкой выглядит следующим образом:
Указана частота использования исследуемой лексики (в абсолютных цифрах и в % отношении к 5000 словоупотреблений).
Лексика, характеризующая собственно
отношение говорящего к предмету речи
Лексика данной группы имеет в контексте высказывания разного рода эмоциональные окраски: фамильярную, ироническую, шутливую, ласкательную, снисходительную, а также презрительную, неодобрительную, пренебрежительную, укорительную и т.д. Традиционно считается, что отношение говорящего к предмету речи не связано с его оценкой [Петрищева, 1984, с. 166], однако мы считаем это утверждение не вполне убедительным. На наш взгляд, говорящий и выражает свое отношение к предмету речи так или иначе в соответствии с тем, как он оценивает для себя то или иное явление действительности. Оценка в данном случае формируется с позиции приятия / неприятия говорящим факта действительности, а следовательно, может располагаться в рамках дихотомии «положительное – отрицательное», так как говорящий либо принимает факт действительности, а значит оценивает его для себя положительно, либо не принимает, и следовательно, оценивает отрицательно. Таким образом, лексику, эксплицирующую эмоциональный отклик говорящего в связи с сообщаемым и приобретающую вследствие этого оттенки сочувствия, сожаления, восхищения, удивления, иронии и ласки, мы будем квалифицировать как лексику с положительной эмоциональной оценкой. Лексику же, выражающую неприятие говорящим факта действительности и приобретающую вследствие этого оттенки презрения, пренебрежения, неодобрения, издевки и укора, мы будем квалифицировать как лексику отрицательной характеристики. Исключением в данном случае являются слова, которые, возможно, не отражают истинного отношения говорящего к предмету речи, но используются им намеренно, с целью либо определенного воздействия на собеседника, либо создания особой речевой «маски». Подобные случаи мы сопроводим в ходе описания дополнительным комментарием.
Указанная выше лексика используется К.Прошутинской прежде всего при характеристике личности самого собеседника, а также его поступков, взглядов, жизненных ориентиров. Довольно часто ведущая выражает свое восхищение собеседником. Ср.:
— Вы такой человек страстей / и симпатий / и антипатий!
— Ну вы слишком идеальны Игорь Юрьевич!
— Вообще вас какая-то привлекает на мой взгляд нестандартность!
В последнем примере слово нестандартность употреблено ведущей в значении ‘оригинальность, непохожесть’, что для женщины в оценке мужских качеств чаще всего является предметом, вызывающим восхищение.
Довольно широко в речи К.Прошутинской представлены междометия, выражающие разнообразные эмоциональные состояния, в том числе, и восхищение. Ср.:
М.Запашный: Слон может / бросить ногу / лучше любой балерины во все стороны / и с очень большой скоростью // Очень высоко ее может поднять / эту ногу / и слон может на месте в доли секунды развернуться / слон может развить скорость / более 60 км в час если он бежит…
К.Прошутинская: Боже мой!
В данном случае эмоциональный отклик ведущей вызывает информация, преподнесенная собеседником, но информация, не предполагающая какой-либо оценки. Скорее всего, Прошутинская реагирует таким образом с целью продемонстрировать свой интерес к профессиональной деятельности собеседника, чем, несомненно, добивается расположения к себе с его стороны. А это, в свою очередь, является немаловажным фактором для реализации поставленной Прошутинской цели – раскрыть личность, сидящую напротив.
Кроме того, ведущая использует в своей речи и лексику, имеющую иронически-шутливую окраску, также с целью установления эмоционального контакта с собеседником. Вот несколько примеров:
— Но соперники всегда вообще-то вредные / а соперницы какие / если б Вы знали!
— Ну что ж вы такой буквоед-то Александр Иванович!
(Собеседник К.Прошутинской, М.Запашный, начинает говорить ей комплименты.)
— Да / но это же публичное объяснение мне вы лучше скажите это наедине / так-то неопасно когда все слышат!
Контактноустанавливающую функцию реализуют и междометия удивления (ой, ах), одобрения (Слава Богу!), сожаления (к сожалению!), пожелания (Дай Бог!). Вот несколько примеров:
М.Запашный: В холодный период времени / слонам / прописано давать «Кагор» / коньяк и водку с чаем / мы мешаем / и слон пьет с удовольствием //
К.Прошутинская: Так сколько же норма слоновья?
М.Запашный: Ну вот на / 5 литров чая / мы заливаем где-то 6 бутылок водки //
К.Прошутинская: Ой! Ну вы же их спаиваете Мстислав Михайлович!
В.Артемов: Я знаю / что / наверное / любой человек / ну / я в том числе / я состою из разных миров / и меня / я в общем противоречивый //
К.Прошутинская: Слава Богу!
К.Прошутинская: Из интервью с женой было понятно что вы ее постоянно удивляли / а сейчас вы ее удивляете / или нет?
И.Артемьев: Все меньше и меньше / наверное потому что она уже так хорошо меня знает что трудно чем-нибудь удивить / но…
К.Прошутинская: К сожалению!
И.Артемьев: … я буду стараться //
М.Запашный: Уже 8 лет / мы прекрасно живем / и / я счастлив //
К.Прошутинская: Дай Бог!
Кроме того, в речи К.Прошутинской встретилась лексика, выражающая оттенок иронии, граничащей с сочувствием. Использование такого рода лексики также демонстрирует способность ведущей эмоционально реагировать на проблемы своих собеседников. Ср.:
К.Прошутинская: А когда ваша семья разрослась и насколько я знаю вы в 43 метрах жили ввосьмером / как это возможно в наше время?
И.Артемьев: Ну / нормально //
К.Прошутинская: И ни ссор ничего?
И.Артемьев: Всяко было //
К.Прошутинская: А кто кормил всех?
И.Артемьев: Всегда / ну и жена тоже конечно //
К.Прошутинская: Ну это было не очень счастливое время наверное?
И.Артемьев: Вот одна из моих комнат это 5 с половиной метров когда рукой можно достать любой предмет не сдвигаясь с места…
К.Прошутинская: Как удобно!
(Речь идет о том, существует ли связь между криминальным миром и руководящими органами страны.)
А.Гуров: Существует безусловно / и это собственно не отрицают сами руководители / которые уже говорят на жаргоне / когда еще были выборы в Думу я / давал интервью и говорил что / как бы не произошло чтобы это была / нормальная Дума а не сходка / так сказать законников //
К.Прошутинская: Но это почти стало так?
А.Гуров: Ну это не так конечно но / отдельные симптомы есть //
К.Прошутинская: Спасибо / это вы тактично говорите //
— Я знаю что квартира у вас небольшая / дача у вас негенеральская / а шесть соток демократических //
— Следовательно государство не слишком высоко оценило вашу деятельность генерал / правильно?
Встретился в речи К.Прошутинской относительно большой пласт лексики, который выражает в целом положительное отношение ведущей к объекту речи, но квалифицировать, какую именно эмоциональную окраску приобретают в контексте реплики лексические единицы, не представляется возможным в силу наслоения разного рода эмоциональных оттенков.
Вот несколько примеров:
К.Прошутинская: То есть вы Игорь Юрьевич / человек надежный //
А.Гуров: Это были секунды / потому что / страх в этот момент / парализует человека настоящий жуткий страх когда цепенеют ноги / когда цепенеют руки когда вот / я бежал к этому месту / там 200 метров…
К.Прошутинская: Как-то вы спокойно признаетесь в своей слабости генерал //
К.Прошутинская: Почему вы выбрали для себя такую необычную и / сложную профессию?
К.Прошутинская: Вы действительно совершили / в нейрофизиологии открытие и очень рано //
Очень мало использует К.Прошутинская слова, приобретающие в ситуации общения оттенки пренебрежения и даже издевки, и они никак не связаны с личностью или деятельностью собеседника ведущей. Ср.:
— Как вы ощущаете / люди всегда адекватны / когда уходят в политику?
— Все депутаты и люди которые при должности они как-то очень быстро успевают решить свои проблемы //
Анализ языковых особенностей речи А.Караулова показал, что лексику, выражающую собственно отношения говорящего к предмету высказывания в рамках нейтральной лексики, ведущий использует очень ограниченно; причем независимо от того, какого рода коннотацию приобретает та или иная лексическая единица в ситуации общения (иронии, уничижения, пренебрежения или восхищения), цель их использования одна – эпатировать собеседника, вывести его из состояния эмоционального равновесия. Вот несколько примеров:
(Речь идет о том, как в В.Спивакова во время концерта кинули банку с краской, но он не прервал выступления, а продолжал играть.)
— «Нью-Йорк таймс» пишет что это подвиг / а по-моему это глупость // Жизнь дороже чем / музыка в такую минуту //
— Почему нарисовать портрет премьер-министра это неаппетитно / а вот этого мужика вприсядку аппетитно?
— Борис Александрович / а если Вы не нужны / простите Большому театру / которому отдана ваша жизнь / то значит Вы / страшное слово скажу / не нужны России становитесь?
— А все-таки странно / ведь Сталин / при всем том / что / действительно / так сказать / дьявол / а вот романы у него были / редкие //
Таким образом, проведенный анализ показал, что К.Прошутинская в основном использует лексику, имеющую эмоциональные оттенки восхищения, удивления, сочувствия, одобрения, сожаления, т.е. в целом выражающие положительное отношение ведущей к предмету речи. Что касается А.Караулова, то отмеченные лексические единицы он использует очень ограниченно, и в основном они имеют оттенки иронии, пренебрежения и уничижения, что демонстрирует отрицательное отношение ведущего к объекту высказывания.
Процентное соотношение частоты использования указанной лексики представлено в таблице 5.
Источник