Высокочувствительные дети: кто они и как мы можем им помочь
Мы обрабатываем множество сигналов из внешнего мира и воспринимаем их по-разному. Наш мозг усваивает всего три-пять процентов этих сигналов, отсеивая остальное, чтобы не случилось перегрузки. И его задача – не пустить лишнее.
У ВЧД – повышенная чувствительность к этим сигналам. Они воспринимают и улавливают больше, чем обычно, но не больше, чем сможет обработать мозг. Но такой большой объем информации все равно перегружает их.
Элейн Эйрон опросила тысячи детей и взрослых. Она пишет, что около 20 процентов детей обладает такой восприимчивой нервной системой (в равной степени мальчики и девочки).
Они замечают многие детали, отмечают то, на что другие даже не обратили бы внимание. Они остро реагируют на свет, шумы, запахи. Они чувствительны к одежде – биркам, швам, ткани. Они избирательны в еде. У ВЧД часто проявляются аллергии. Такие дети всегда замечают перемены во внешности и перепады настроения. Они чувствуют чужие переживания, быстро улавливают интонации и остро реагируют на любые слова – и критику, и даже похвалу. Их легче задеть неосторожным словом или взглядом.
Им тяжело даются встречи с чужими людьми. Им некомфортно находиться в шумных компаниях. В новых ситуациях они обычно очень осторожны и неторопливы. Они долго размышляют прежде, чем что-то сделают.
Они легко перевозбуждаются, у них случаются всплески эмоций. У них часто трудности с засыпанием. Они легко плачут из-за любого раздражителя и достаточно пугливы. ВЧД, в целом, склонны к тревоге. У них часто проблемы с вниманием, они даже могут «слетать с катушек», поэтому некоторым из них ставят СДВГ (что не всегда верно). Они легко впадают в истерику, а вот к слезам тщетности (которые обычно следуют за истерикой) они идут гораздо дольше.
ВЧД стеснительны и не всегда ладят с другими. Им тяжело идти на контакт со сверстниками, они могут обходить площадки стороной и не хотеть участвовать в играх, пока другие дети спокойно играют друг с другом.
Со стороны может казаться, что они капризны и избалованны, но, конечно, это не так. Наш мир слишком большой для них, он на них буквально давит. Даже их чувства, будь то тревога или радость, могут оказаться для них слишком сильными, что они не знают, как это вынести.
Их система регулирования сенсорной информации не работает в полной мере. Она не фильтрует шумы, поэтому для них все будет иметь равное значение (от чего и рассеивается внимание). Им тяжелее установить приоритеты внимания. Такие дети не всегда замечают базовые потребности (голод, жажду, холод). А также им тяжелее защитить свои чувства.
Поскольку они более ранимы и уязвимы, им легче причинить боль.
Если у вас высокочувствительный ребенок, это непросто. И это навсегда.
Этот ребенок станет высокочувствительным взрослым (возможно и вы один из них), но когда мы взрослеем и зреем, некоторые вещи даются нам чуть легче, чем это было в детстве.
Незрелым высокочувствительным детям, с одной стороны, тяжело. Им достаточно капли воды на их футболке, чтобы расплакаться; помидора не того цвета, чтобы распереживаться; шерстяной водолазки, чтобы чувствовать себя очень неуютно. Звук проезжающего мотоцикла слишком громкий; свет из-за двери слишком яркий; компания детей слишком пугающая. Им тяжелее оторваться от своих взрослых, и зреют они чуть дольше.
И все же в воспитании такого ребенка есть и свои прелести. Эти дети чувствуют чужую беду и всегда придут на помощь. Они готовы разделить и чужую радость. Они очень чувствительны к чужим интонациям и легко считывают настроения. Они любопытны, им нравится исследовать мир. Они креативны и оригинальны. У них богатое воображение. Они осторожничают, но очень стараются сделать то, что им хочется.
Как мы, как родители, можем им помочь.
Очень важно давать время для отдыха. Поскольку мозг у таких детей устает быстрее, важно давать время на сон и свободную игру. Игра считается активным видом отдыха.
Мы помогаем справиться с тем, что не получается у системы регулирования сенсорной информации. Мы фильтруем шумы – снижаем стимуляцию. Если можем не идти в очень шумное место – не идем. Можем уменьшить количество гостей – уменьшаем. Помогает соблюдение режима и ритуалов.
Чем больше знакомого будет (мест, людей, вещей, игр, еды), тем легче будет ВЧД.
Мы помогаем установить приоритеты внимания. Следим за базовыми потребностями, фокусируем внимание на главное, поддерживаем привязанность и помогает с тревожащими ситуациями. Защищаем чувства наших детей.
ВЧД тяжелее адаптироваться к новому, поэтому важно им в этом помочь. Дать выплакать это, дать место злости, раздражению, страху, помочь выразить это. Вместе искать ваши способы (что важно для любого ребенка). Конечно, нужно рассказывать заранее, что будет (но не слишком, иначе можно вызвать лишнюю тревогу). Чем меньше непредсказуемости, тем легче в будущем будет пережить изменчивость мира. Конечно, невозможно прожить без нового и непредсказуемого, но важно дать им время принять это и место для выражения их чувств.
Важно не подталкивать таких детей к «норме», а дать побыть собой: не настаивать на участии в игре, не заставлять читать стихи или играть на гитаре при гостях. Таким детям легче в малых группах. Они могут дольше привыкать к детям и взрослым (поэтому может понадобиться более долгая адаптация в саду).
С возрастом и зрелостью им будет легче адаптироваться, легче интегрироваться в общество, но им все также будет важен тыл и безопасное пространство дома. Поэтому важно укреплять отношения, не отталкивать ребенка, а наоборот, дать ему пространство побыть собой и оберегать это в нем. Даже подростку нужны взрослые, к которым можно прийти, когда необходимо.
Их быстрое перевозбуждение может сводить с ума. Непонятно, как справляться с истериками, которые возникают как будто на ровном месте. Их внимание к деталям может иногда раздражать. А стеснительность – выбивать из колеи. Но без помощи своих близких им точно будет тяжелее справиться.
Им просто нужно чуть больше времени. И чуть больше нас.
Ещё почитать по теме
Скандалы, интриги, истерики: почему детям бывает сложно справиться с эмоциями и как им можно помочь
Истерики, упрямство, искусство переговоров: фрагменты из книги «Советы в картинках. Давай договоримся. Как повзрослеть вместе с ребенком»
10 ситуаций, когда нам кажется, что ребенок ведет себя плохо, но на самом деле это не так
Источник
Он еще маленький. Понимают ли что-то дети во взрослых разговорах?
Как практикующий специалист, я не могу не отметить, что современные родители гораздо внимательнее к своим маленьким детям, чем родители даже недавнего (30–40 лет назад) прошлого.
Им интересно и важно не только чтобы ребенок был чисто одет, накормлен, обеспечен какими-то игрушками и компанией, с которой можно поиграть (еще недавно это считалось абсолютно необходимым). Современным родителям, помимо всего вышеперечисленного, интересно и то, что думают, как рассуждают и что чувствуют их маленькие дети. Взрослые склонны проводить с детьми больше времени, играть с ними, разговаривать, что-то обсуждать. В связи с этим у них чаще, чем прежде, возникает вопрос: а что дети вообще понимают? У большинства родителей прошлого на это был универсальный и сугубо отрицательный ответ: «Да он еще маленький и ничего не понимает. Вот вырастет и тогда поймет». Это же мнение без малейших изменений регулярно вслух транслировалось и самим детям: ты еще маленький, тебе этого не понять.
В связи с этим тезисом у меня есть забавное воспоминание из моего собственного детства. Мне, вероятно, около пяти лет. Я сижу на полу, а наверху между взрослыми членами семьи происходит некий достаточно серьезный разговор. Я сижу и думаю буквально следующее: «Они думают, что я маленькая и еще ничего не понимаю, поэтому и не выгнали меня из комнаты, а я тут сижу и понимаю абсолютно все из того, о чем они говорят, и даже то, на что они в своем разговоре только намекают. Вот вырасту и скажу им, как я еще тогда все понимала — то-то они удивятся, как ошибались относительно меня!»
Забавность эпизода заключается в том, что я, отчетливо помня саму ситуацию и свои мысли, начисто забыла содержание разговора взрослых — то, что я, по своей тогдашней задумке, должна была помнить годами, чтобы потом им предъявить и тем самым уличить в недооценке моих детских умственных способностей.
На самом деле мы, вероятно, просто не знаем, что именно и как понимают совсем маленькие дети. Ошибкой будет считать и то, что они понимают все, как и взрослые, и то, что ребенок не понимает ничего. Уверенно можно предположить, что дети эволюционно чутки к эмоциональной наполненности сцены, потому что это всегда было важно для выживания и комфорта детеныша, и многое в ней улавливают (причем абсолютно верно) за пределами еще не очень развитой у них рациональности.
Еще одна сцена-история вспоминается мне в подтверждение.
Много лет назад, когда моя старшая дочь была еще совсем маленькой девочкой, я вместе с ней отдыхала в Крыму, в поселке Новый Свет. Дочери было около трех лет, она прекрасно разговаривала, но в целом была молчаливым и спокойным ребенком. Это был очень типичный отдых — я, дочь и моя мама; съемная комната, пляж, фрукты, неспешные прогулки по аллеям, усаженным розами и кипарисами. Но в то время считалось, что ленинградских детей летом обязательно нужно вывозить на юг, на теплое море. Я не спорила с традициями и делала «как все». В розах и кипарисах мне было одуряюще скучно, и я даже пробовала с половины пятого утра ходить в море на рыбацких баркасах — в поселке тогда существовал рыболовецкий совхоз с романтическим названием «Волна революции». С рыбаками я расплачивалась выдуманными или реальными историями, которые рассказывала почти непрерывно, пока находилась на борту. Но потом рыбаки с других баркасов, которым историй не доставалось, «настучали» совхозному начальству, и «моим» рыбакам категорически запретили брать меня в море, ссылаясь не то на официальную технику безопасности, не то на древнее поверье о том, что женщина на корабле — к несчастью.
И вот однажды, ближе к вечеру, я гуляла с маленькой дочкой все по тому же осточертевшему мне новосветскому пляжу. Я шла понизу, по гальке, ближе к воде, а дочка двигалась параллельно мне, но значительно выше, по аллее с розами, где стояли скамейки. Выглядела дочка, надо признать, очаровательно: розовый сарафанчик с воланами, розовая панамка, белые носочки, мягкие золотые кудри из-под панамки и огромные голубые глаза. А если еще учесть розы вокруг — мечта современной мамы, картинка так и просится в инстаграм.
Видимо устав, дочка присела на скамейку. Я тоже остановилась — внизу. Вдруг откуда-то появился мужчина лет сорока — наверное, он пришел по аллее, но я его заметила только тогда, когда он присел на скамейку к дочке. Времена тогда были совершенно благодушные, педофилов никто не боялся, заговорить с чужим ребенком, дать ему конфетку или погладить его по голове было абсолютно в пределах общественной нормы, но все же я немного напряглась — вечереет, пляж и аллея пустынны, да и вообще, что может быть нужно взрослому мужчине от трехлетнего ребенка?
Мужчина между тем негромко заговорил с моей дочкой. Она внимательно его слушала, сняв панамку и наклонив голову. Я не слышала из разговора ни слова (расстояние до них было совсем небольшим, но мешал шелест гальки в прибое), но видела, что разговор спокойный и — как бы это точнее сказать? — уважительный. Говорил в основном мужчина, дочка только изредка кивала и вставляла одно или два слова или, может быть, задавала вопрос. Ситуация казалась мне слегка странной, но никаких поводов прервать общение дочки с незнакомцем у меня не было. Мы никуда не спешили, мужчина вел себя абсолютно адекватно, дочка казалась заинтересованной общением, я, мать, была фактически рядом и, если что, могла подняться наверх по клумбам буквально в три прыжка.
Рассмотрев повнимательнее дочкиного собеседника, я пришла к выводу, что он, скорее всего, одинок, образован и не очень счастлив. «Что ж, бывает, что люди от одиночества и с собаками и с кошками разговаривают, — философски подумала я. — А моя дочка явно лучше, она все-таки человек и даже и ответить чего-то может».
На этом классификационном рассуждении я окончательно успокоилась и присела на гальку, обхватив колени руками и не выпуская из поля зрения скамейку с беседующими.
Прошло 40 минут (у меня были с собой часы, мы должны были по времени вернуться к ужину). Мужчина встал, пожал дочке руку, поклонился ей и ушел по аллее. Дочка слезла со скамейки и осталась стоять, задумчиво глядя ему вслед.
Я перелезла через загородку и прямо по клумбам поднялась наверх. Остановилась рядом с дочкой. Она молчала. Я тоже. Спрашивать трехлетнего ребенка: «О чем вы с этим дядей почти час разговаривали?» — казалось глупым. Потом вдруг дочка протянула мне какое-то уже пожухшее растение, зажатое у нее в кулачке.
— Мама, ты знаешь, что это? — спросила она.
По образованию я биолог, но ботаника никогда не была моей сильной стороной. Я покрутила растение (оно выглядело явным сорняком) так и эдак и предположила:
— Нет, мама, что ты! — с достаточно сильным для нее эмоциональным наполнением воскликнула моя дочь. — Как ты не знаешь? Это же полынь — трава печали!
Отобрала у меня сорняк и пошла вперед по аллее. Я некоторое время стояла в ошеломлении. Потом двинулась вслед.
Ни тогда, ни потом я так и не узнала, о чем говорили моя трехлетняя дочь и взрослый мужчина тем южным вечером.
Сейчас дочь не помнит этого эпизода, но признается, что, когда видит полынь, часто срывает веточку, растирает ее между пальцами и ее горький запах вызывает у нее какое-то сложное, трудноопределимое и почти неуловимое чувство-воспоминание.
Больше текстов о психологии, отношениях, детях и образовании — в нашем телеграм-канале «Проект „Сноб” — Личное». Присоединяйтесь
Источник
Дети видят и чувствуют больше чем мы.
Всем привет, дорогие девочки!
Сегодня хочу поделиться личной историей, возможно, кому-то она покажется нереальной, но я действительно верю в подобные вещи.
🍀Дети видят и чувствуют больше чем мы. 🍀
И это действительно так, мы думаем, что они маленькие, несмышленые, ничего не понимают и понятия не имеют как все устроено.
Мы думаем, что с возрастом якобы становимся умнее и образованнее, но на самом деле теряем многие элементарные качества подаренные нам природой. Посмотрите на уровень коммуникации детей, как они искренне радуются, какие в них ясные и счастливые глаза, как через 1 минуту прибывания на площадке у них уже несколько самых лучших друзей и т. д. Просто понаблюдаете за ними, и вы поймёте на сколько они талантливы и одарены, без каких-либо наук, высшей математики.
Как тонко ребёнок чувствует маму, как он может быстро ее успокоить, просто посмотрев в глаза и улыбнувшись, и как в свою очередь мама может взять ребёнка на руки, он почувствует себя в полной защите и безопасности, если конечно, мама находится не в встревоженном состоянии, и моментально успокоится.
Это тонкие материи, которые присутствуют в каждом из нас, но наибольшей связью с ними обладают именно дети.
И если раньше, когда мой маленький мальчик 👶 подходил ко мне и рассказывал истории, которые он видел во сне 😴, рассказы о том как он где-то там путешествовал и наблюдал над всем происходящим с высоты, я относилась очень скептически, говорила: «Это же великолепно, и ты можешь можешь путешествовать в любую точку мира и наблюдать за любым человеком?». И тогда я думала, что это выдумки или просто сон, который ему приснился накануне, и не относилась к этому в серьез. Но весь мой скептицизм с течением времени пропал абсолютно, когда он начал рассказывать, что был у бабушки с дедушкой, видел что они делали, что стояло в комнате, и что они кушали и т. д.
И когда однажды, мы отправились отдохнуть на море, а сыночек был на выходных у бабушки.
Вернувшись, мы его забрали, и он в красках начал рассказывать, что видел где мы были, и что то же в этот момент хотел быть с нами.
И в это невозможно было не поверить, потому что об этой поездке не знали и родители.
И с тех пор я очень серьёзно отношусь ко всему тому, что говорит мой ребёнок. Внимательно его слушаю и расспрашиваю с большим интересом.
Прислушивайтесь к своим маленьким сокровищам, они, возможно, знают даже больше, чем вы думаете 🤗.
Источник