Депрессия после пластической операции

Когда пациенту пластического хирурга нужна помощь психолога?

Одна из важнейших задач пластической хирургии заключается в том, чтобы избавить пациента от психологического дискомфорта. Но бывают случаю неудовлетворённости результатами пластических операций. Согласно статистике, далеко не всегда дело в некомпетентности хирурга. Нередко причиной недовольства пациента является его психологическое заболевание.

За рубежом эта проблема встала настолько остро, что ей начали уделять внимание на официальном уровне. Результатом стал список признаков психического расстройства пациентов, разработанный специалистами Британской ассоциации эстетических пластических хирургов.

Он включает в себя восемь пунктов и призван помочь пластическим хирургам определить пациентов с признаками расстройства личности.

Почему психологические заболевания являются противопоказанием?

Такие заболевания, как нарциссическое расстройство личности, дисморфия и другие психологические проблемы являются причиной отказа в проведении пластической операции, поскольку приведут к ухудшению состояния пациента. Вышеупомянутый список поможет пластическим хирургам выявлять пациентов, которые страдают от психологических проблем, ставших причиной их искажённого восприятия собственной внешности. В случае, если имеются подозрения на дисморфию, которая проявляется неприятием собственного тела, врач имеет право потребовать у пациента прохождения проверки у психолога.

Согласно исследованиям, проведённым французскими специалистами, психологический эффект воздействия пластической хирургии на пациентов с истерическим расстройством личности (и другими психологическими отклонениями) недостаточно изучен и описан. Поэтому хирург должен знать, почему пациент желает сделать пластическую операцию.

Какие признаки входят в список?

• Чрезмерный интерес к выдуманным дефектам и недостаткам;
• Нездоровый интерес ко внешности на фоне психических расстройств;
• Чрезмерная озабоченность пациента из-за незначительных изъянов внешности;
• Неспособность пациента чётко пояснить, почему он желает провести пластическую операцию;
• Невозможность нормальной социальной активности, сложности в общении;
• Частые посещения пластических хирургов;
• Частое проведение пластических операций;
• Предъявление завышенных требований к результатам операции.

Психические заболевания и их клинические проявления

Статистика неумолима: процент пациентов пластических клиник, которые имеют те или иные психические отклонения, с каждым годом растёт. Именно поэтому многие специалисты считают, что при имеющихся подозрениях необходимо проводить психологическое диагностирование пациента. А в случае, если подозрения подтверждены, — отказывать в проведении пластики.

Список психологических патологий, которые являются противопоказаниями к проведению пластических операций, возглавили:

Нарциссическое расстройство личности

Данное заболевание является серьёзной проблемой, поскольку пациент поглощён чувством собственной важности и постоянно требует восхищения собой. Он не способен сочувствовать другим, прийти им на помощь или проявить заботу даже о своих родных и близких. Полагая, что он является особенным, такой пациент требует от окружающих, чтобы они воспринимали его как человека, занимающего высокий статус. Использование других людей для достижения своих целей — весьма распространённое явление для человека, страдающего от такого расстройства. Точно так же, как высокомерие и надменность по отношению к другим.

Истерическое расстройство личности

Данное расстройство выражается в желании постоянного внимания к собственной персоне и поиске новых эмоций. Чаще всего ему подвержены актёры, поэтому и народное название у него соответствующее: «Drama Queen» («Королева драмы»). Его признаки заключаются в следующем:

• громкие, неуместные заявления с целью привлечь к себе внимание;
• провокации сексуального характера (нередко — эксгибиционизм);
• неспособность посмотреть на себя со стороны;
• преувеличение сложностей;
• обвинение других в собственных неудачах;
• желание ощущать себя жертвой;
• полное невосприятие критики в свой адрес.

Дисморфия

Пациенты, страдающие данным психическим расстройством, обеспокоены небольшим дефектом своей внешности и концентрируют на нём всё своё внимание. Состояние развивается у женщин и мужчин в молодом или подростковом возрасте и нередко характеризуется чрезмерно грубым, иногда — даже оскорбительным поведением по отношению к пластическому хирургу. Другие признаки дисморфии заключаются в повышенном интересе к несущественному дефекту своей внешности, желании скрыть его любыми способами, заниженной самооценке и склонности к суициду. Около 50% пациентов, страдающих от неё, недовольны результатами пластической операции.

Источник

Послеоперационная депрессия: серьезная опасность или капризы взрослой девочки?

Наконец-то казенные больничные стены позади! Вы дома, в окружении близких людей, привычных вещей, знакомого уюта. Казалось бы, живи и радуйся. Но почему-то на сердце черным-черно, еда потеряла вкус, любимое хобби больше не радует, ничего не хочется, ни о чем не мечтается, и будущее словно холодная, беспросветная яма. Похоже на вас? Значит, у вас она – послеоперационная депрессия.

Ругать и понукать себя: «Соберись, тряпка!» – тут бесполезно. Долгое время вы сжимали себя в кулак, бросали все силы, и душевные тоже, на то, чтобы помочь своему телу побороть болезнь, не давали воли чувствам – и вот теперь ваша измученная, загнанная душа дает о себе знать.

Нет, это не слабость и не потакание капризам. Это вполне закономерный процесс. Онкологическое заболевание уже само по себе может спровоцировать депрессию. И операция (любая, не только онкологическая) тоже – в ответ на физическую травму организм выделяет гормоны стресса. То есть у вас в наличии уже два «спусковых крючка» для того, чтобы впасть в хандру.

Когда у человека случается горе (например, возникает онкологическое заболевание), он последовательно переживает несколько психологических стадий.

Первые четыре фазы переживаются очень тяжело, а вот последняя уже позитивная. Мы должны стремиться к тому, чтобы скорее пройти фазы шока, отрицания, агрессии и депрессии и перейти в продуктивную фазу примирения, ведь от настроя зависит ваше выздоровление. Кстати, недавно завершилось одно любопытное исследование: ученые из США наблюдали за женщинами, которым врачи – не специально, конечно! – ошибочно диагностировали рак груди: то есть сначала сказали, что рак есть, и даже взяли биопсию, а потом оказалось, что это ложная тревога. Так вот, у таких женщин в течение следующих 10 лет РМЖ развивал на 76% чаще. Представляете, как бедняжки себя накручивали?

Обязательно ли человек всегда проходит все стадии горевания? Нет. Бывает, что какую-то фазу он пропускает, а в какой-то, наоборот, застревает. Депрессия вообще может настигнуть вас и до операции, и после нее. Но если до операции унылость и подавленность – это вроде как естественно и понятно, то чего хандрить после нее, когда вы уже дома и все плохое вроде бы позади?

На самом деле, послеоперационная депрессия – это тоже явление естественное, в чем-то даже закономерное. Только почему-то про послеродовую депрессию в последнее время уже много говорят и пишут, а про послеоперационную умалчивают. Вот и чувствуют дамы, вернувшись домой, себя бездельницами и преступницами. На самом же деле, после хирургического вмешательства организм вынужден подстраиваться к новым реалиям, а это не всегда просто и зачастую болезненно. Меняются ваши привычки, образ жизни, появляются новые заботы: например, необходимость посещать бассейн и выполнять зарядку для руки. В конце концов, у вас просто могут закончиться силы. Эмоциональное истощение – это нормально, вы не робот, а живой человек. Депрессия – очень человеческий способ проживания трудностей, организм просто переходит в режим энергосбережения, чтобы выжить и сохраниться.

Но как понять, депрессия у вас или просто период плохого настроения? Основной критерий – длительность. Если вялость, апатия, потеря интереса к жизни и подавленное состояние БЕЗ ОБЪЕКТИВНЫХ ПРИЧИН сохраняется дольше 2 недель, значит, надо обратиться к специалисту. Сами вы не справляетесь, лишь истощаете свой организм.

ДЕПРЕССИЯ

Есть внешние объективные причины конкретному сегодняшнему состоянию (стресс, утрата, плохие новости и т.п.).

Нет объективных внешних причин, вроде бы все хорошо.

Подавленность со временем стихает или проходит, появляются хотя бы короткие просветы в душевном состоянии.

Стабильно тяжелый эмоциональный фон, подавленность принимает затяжной характер, без проблесков радости или удовольствия.

Подавленность продуктивна, она побуждает к каким-то решениями, действиям, переменам.

Подавленность непродуктивна: ощущение, что впереди будет то же самое или только хуже.

Вы способны встряхнуться и взять себя в руки, например, из чувства долга – по работе или чтобы не огорчать близких.

Нет сил сконцентрироваться, включиться в работу, заняться повседневными делами.

Послеоперационная депрессия носит затяжной характер; если ее не лечить, она может длиться до года и даже больше. Но плохое настроение – не единственный признак депрессии.

Вот важные сигналы, на которые стоит обратить внимание:

1. Изменения сна – это может быть и сонливость, и бессонница.
2. Изменения аппетита – в любую сторону.
3. Полная потеря интереса к жизни, отсутствие стимула что-либо сделать – главный вопрос-сигнал здесь: «А зачем?»
4. Стремление к уединению – «Уходи, я хочу побыть одна. Не хочу никого видеть. Мне стыдно, что из-за меня столько проблем».
5. Потеря надежды – «Нет смысла бороться, лечиться. Все равно ничего не поможет».
6. Раздражительность – агрессивная реакция на любые обращения окружающих.
7. Мысли о самоубийстве – самый опасный симптом. Срочно нужна помощь психолога!

В следующий раз мы поговорим о том, как поддержать себя или своих близких после операции и не дать им впасть в депрессию. Следите за публикациями, нажмите кнопку «Подписаться».

Автор рубрики Valea, психолог-консультант Виктория Васильевна Друтина

Источник

Хороший вопросЖенщины о том, как привыкнуть к себе после пластической операции

Четыре истории о новой внешности

Текст: Ксения Хегай

Мы, конечно, понимаем, что представления о прекрасном меняются со временем, от эпохи к эпохе, а стандарты глянцевых журналов постепенно уступают идеям разнообразия, но полюбить свою внешность такой, как она есть, многим по-прежнему сложно. Некоторые решаются на резкие и радикальные перемены. Мы поговорили с несколькими женщинами, сделавшими пластические операции, о том, как родилась идея всё поменять и изменилось ли после этого их отношение к себе.

Екатерина

Только уже сделав пластическую операцию, я задумалась, действительно ли это было нужно и что меня толкнуло на это. Для кого-то, наверное, прозвучит абсурдно, но до операции у меня была всего одна мысль — избавиться от «некрасивой» груди. О том, что будет после, я не думала, правда, периодически на меня накатывал страх, что я могу умереть на операционном столе — хоть я и понимала, что никаких реальных предпосылок к этому не было.

Я поехала на операцию в Армению, в клинику, которую посоветовала знакомая. Других рекомендаций у меня не было, а ещё я боялась, что если начну изучать вопрос и искать нужного врача, то это может продлиться бесконечно и операция не случится никогда. Мне пришлось полгода откладывать деньги на поездку, и я целыми днями только и думала о своей груди. Я была уверена, что после операции изо всех сил полюблю её, потому что она теперь будет красивой. А может, и не очень красивой, но я всё равно буду её любить.

У меня уже был опыт небольшой модификации тела: я сделала татуировку, когда мне было семнадцать лет. Я понимала, что пройдёт время и я, возможно, могу пожалеть о содеянном — поэтому твёрдо решила полюбить эту татуировку как часть себя, во что бы то ни стало, и никогда её не сводить, потому что теперь она часть моего тела. Но идея полюбить свою грудь такой, какая она у меня уже была — пусть обвисшей, но без шрамов, с расплывшимися, но зато чувствительными ареолами сосков, — почему-то не приходила мне в голову. Может, дело в том, что грудь мешала мне жить: спать, заниматься спортом, сексом, носить красивую одежду и раздеваться на пляже. Любить грудь просто за то, что она моя, казалось полной ерундой.

После операции я была по-настоящему счастлива, всё прошло гораздо проще и легче, чем я думала. Наверное, я была очень рада, что всё позади и что я вообще жива. От меня ничего не требовалось — просто следовать инструкциям. Постоперационный период прошёл очень гладко: первые три дня немного кружилась голова, а потом всё прошло. В клинике, когда мне снимали швы, я видела много пациентов, которых выписывали после ринопластики (это самая популярная операция в Армении), и им точно было куда сложнее, чем мне. В отличие от них я ела, пила, дышала и спала без труда, и никто не мог бы сказать по моему внешнему виду, что я только что перенесла пластическую операцию.

Период заживления раны был психологически сложным, потому что это происходит неравномерно. Грудь выглядела несимметричной. В какой-то момент я испугалась, что мне сделали слишком маленькие соски, вокруг были нитки, и сама ареола была не больше пятирублёвой монеты. Я переживала две недели, вплоть до того момента, пока не сняли швы: отёк уже немного спал, швы не выглядели так чудовищно кроваво, ареола оказалась вполне привычного размера.

Бросить первый робкий взгляд на «новую» грудь было очень сложно: разноцветная от гематом кожа, торчащие проволоки, грубые швы, сосок синего цвета — в общем, зрелище не для слабонервных. Особенно угнетало понимание, что ты сама сделала это со своим телом. И именно это положило начало моего пути к любви — к своему телу и к себе. Раньше я всегда была недовольна собой, но, видя, какие раны это недовольство оставило, я вдруг почувствовала жалость. В конце концов, моё тело даёт мне возможность перемещаться, получать удовольствие, создавать что-то, обниматься! Ну и пусть оно не конвенционально красивое, я всё равно благодарна ему.

Прошёл уже год после операции — мне всё ещё грустно смотреть на рубцы, я стараюсь не разглядывать грудь, чтобы не искать в ней недостатков и не расстраиваться. И всё же я рада, что сделала операцию, потому что теперь ценю свою внешность такой, какая она есть.

Алина

В глубине души мне и сейчас не нравится мой нос. Считается, что очень многие пациенты остаются недовольны результатами ринопластики: после увеличения груди почти все довольны, а нос — это уже гораздо серьёзнее. Я знаю, что есть такое психическое расстройство — дисморфофобия, это ненависть к какому-то недостатку в своём теле. Очень многие из тех, кто обращается в клиники пластической хирургии, страдают дисморфофобией. Эти люди никогда не будут довольны своей внешностью, потому что причина недовольства кроется в другом.

После того как я сделала себе пластику, оторваться от разглядывания носа было невозможно. Я уже было решила, что и у меня есть дисморфофобия. Все «идеальные» носы друзей и кинозвёзд теперь не кажутся мне идеальными, чего уж говорить о своём собственном. Просто взять и успокоиться тем, что есть, почти невозможно, потому что нос всё время на виду. Соблазн обвинить хирурга во всех смертных грехах преследует меня каждый день, но я держусь. Вид моего носа мучил меня всю жизнь, я правда ненавидела его и верила, что после операции всё изменится. Но этого не произошло — хотя объективно мой нос сейчас почти соответствует моему идеалу. Меня поразило, когда я осознала, что каким бы он ни был, я всё равно не буду его любить. Дело вовсе не во внешности, а в нашем отношении к ней.

Период восстановления после ринопластики просто ужасный: невозможно нормально дышать и есть. Это очень больно и тяжело. Болят зубы, потому что лицевой нерв не может прийти в себя после операции. Я подумывала переделать нос, но после осознала, что нельзя вдруг полюбить себя, даже если сделать сто операций. Конечно, я очень рада тому, что сделала операцию, хоть сейчас и не думаю, что это было необходимо. Если бы мне повезло тогда найти хорошего психотерапевта, я, может быть, и изменила взгляд на свою внешность. Сейчас я стараюсь признать, что какое бы изменение с ней ни произошло, всё нужно принимать с радостью, иначе можно просто сойти с ума. Найти недостаток можно в чём угодно, но и полюбить можно что угодно.

Анастасия

БЛЕФАРОПЛАСТИКА, ПОДТЯЖКА ЛИЦА

Последние пятнадцать лет я живу в Париже, здесь, как мне кажется, культ красоты. Пока я жила в России, идея сделать пластическую операцию даже не приходила мне в голову. А здесь всё по-другому — и возраст женщины не воспринимается как приговор. Его не скрывают, потому что он никого не пугает — просто бывает сложно определить, сколько лет женщине, если она следит за модными тенденциями, ухаживает за собой и просто радуется жизни. Например, грудью здесь кормят не дольше года, чаще всего это длится 4–6 месяцев — потому что иметь красивую грудь важнее. Хотя известно, что на состояние груди влияет не кормление, а беременность, здесь это просто не принято, потому что роль матери никогда не перевешивает роль женщины. И пусть, в общем-то, французские женщины довольно гармонично сочетают разные роли, я всё же думаю, что многим это мешает жить. Худоба здесь — символ успеха. Мне кажется, девушке с большим весом будет гораздо сложнее получить работу, даже если она претендует на вакансию кассира.

Что касается привыкания к новой внешности — для меня это было сплошной радостью. Без мешков под глазами сразу выглядишь моложе лет на двадцать, бодрее, свежее, доброжелательнее. Последствий от операции никаких нет: швов я практически не видела, были какие-то тонкие царапины, которые исчезли буквально за две недели. Потом, года через три, я решила сделать подтяжку — правда, это тоже несложная операция. От неё остались рубцы, но в незаметном месте, поэтому меня это не беспокоит. Вопрос о принятии себя у меня не стоит: я уже давно подружилась со своим телом, мы союзники. Я делаю всё, чтобы помочь ему, а моё тело помогает мне в ответ. Гораздо сложнее смириться с естественными переменами, с признаками старения. А гладкой кожей просто любуешься: каждое утро я смотрю на себя в зеркало и радуюсь, это действительно поднимает мне настроение.

Виктория

АБДОМИНАЛЬНАЯ ПЛАСТИКА И УВЕЛИЧЕНИЕ ГРУДИ

У меня четверо детей — причём последние двое появились на свет одновременно. Мой живот был настолько огромным, что было просто необходимо сделать операцию по подтяжке. Речь шла даже не о представлениях о красоте: живот невозможно было спрятать ни в какую одежду. На мой взгляд, после родов пластические операции уже не страшат. Я просто приехала в клинику, меня прооперировали, на следующий день я вернулась домой. У меня и до этого был шрам после кесарева, к которому привыкать особо не пришлось: было столько забот, что уход за собой отошёл на последний план. Я просто смирилась со многими изменениями в теле. И меня они не особенно удручали.

Я терпеть не могу образ Наташи Ростовой, но, мне кажется, её описание на последних страницах «Войны и мира» здорово походило на меня. Хотелось чего-то радикального. Я выбрала операцию по увеличению груди — её я сделала года четыре назад, точно не помню. И это уже сильно повлияло на меня: такой груди у меня не было и до рождения детей, поэтому я стала себя чувствовать другим человеком. Всё как будто началось заново. Захотелось перекрасить волосы, вообще заняться собой, я стала ходить на косметические процедуры. В целом привыкание к новой груди заставило меня, наконец, обратить внимание на себя, потому что просто игнорировать прооперированную грудь невозможно: пришлось сменить всё нижнее бельё, покупать специальную косметику, вести себя осторожнее. С имплантами нельзя поднимать ничего тяжёлого, так что относишься к себе бережнее.

У меня есть рубцы в складке груди, но к ним я уже отношусь спокойно. Хотя они до сих пор красные, «несозревшие», поэтому я собираюсь идти на специальные процедуры по заживлению, а потом буду шлифовать их, чтобы они сравнялись с кожей. Я считаю, что если есть объективная причина, то пластику делать стоит. Я догадывалась, что положительный психологический эффект от операции может продлиться недолго, но на деле он положил начало череде новых событий, которые качественно изменили мою жизнь и моё отношение к себе.

Источник