Депрессия как помочь гештальт

Гештальт-терапия — что это, методы терапии, плюсы и минусы

Поговорим о том, чем гештальт-терапия отличается от других направлений, и кому она подходит. А еще наконец-то разберемся с тем, что же такое «гештальт».

Гештальт-терапия — популярное направление. Она подходит для работы с отношениями, эмоциями, самооценкой и другими проблемами, с которыми люди сталкиваются каждый день. Но иногда клиенты опасаются обращаться к гештальтистам, потому что не знают, что это такое — в отличие от психоанализа или кбт, которые у всех на слуху. Исправим это!

Гештальт терапия — это

Направление психотерапии, которое помогает человеку обрести или возобновить контакт с самим собой, своими эмоциями и потребностями. Иногда в разных ситуациях мы теряем этот контакт и перестаем понимать себя. Главная задача гештальт-терапии — аутентичность. То есть, после курса клиент лучше понимает себя, более открыто реагирует на происходящее с ним, учится самостоятельно решать проблемы и добиваться целей.

Что такое гештальт терапия простым языком: объясняем на примере

Сергей пытается, но не может наладить отношения со своими взрослыми родителями. Все попытки поговорить выливаются во взаимные упреки, совместные ужины заканчиваются конфликтами, Сергей постоянно злится, но не может прекратить общение.

Когда он обращается к гештальт-терапевту, они вместе разбирают текущую ситуацию. Терапевт подробно спрашивает, какие именно эмоции вызывают у Сергея эти конфликты. Что он чувствует, когда звонит родителям, приезжает к ним, думает о них. Сначала Сергей говорит только о злости, но со временем на поверхность всплывают и другие противоречивые чувства: он с детства ждет от родителей одобрения и поддержки, он хочет получить это от них — но каждый раз чувствует себя маленьким мальчиком, которого спрашивают «Четыре? А почему не пять?». Ему обидно, он не чувствует себя достаточно хорошим человеком, если не получил их одобрения.

Задача гештальт-терапевта в нашем примере — вернуть Сергею ощущение собственного «я» и его значимости вне зависимости от действий и слов родителей. Не обязательно выбирать ту работу и отношения, которые родители одобрят — а потом обижаться на них за это и транслировать обиду в отношениях. Можно быть просто взрослыми людьми, которые дороги друг другу и пытаются выстроить комфортные отношения.

Причина проблем может крыться в детстве, но разбираться с ней надо здесь и сейчас.

Чтобы проговорить это, терапевт может предложить клиенту технику «Пустого стула». Например, Сергей сидит в своем кресле , ставит напротив стул и представляет, что на этом стуле сидит отец. Сергей говорит все, что он хотел бы сейчас сказать отцу, не скрывая эмоций, открыто и честно. После этого он пересаживается на стул и «становится» собственным отцом. В этой роли он говорит самому себе те вещи, которые, возможно, сказал бы отец. Со стороны эта техника может показаться нелепой, но она прекрасно работает, когда на терапии происходит работа над отношениями, и нужно поставить себя на место другого человека.

Гештальт-терапия больше опирается на эмоции, чем на логику — в этом ее отличие от когнитивно-бихевиоральной терапии. Также это направление не предполагает долгой и глубокой работы с детством. Причина проблем может крыться в детстве, но разбираться с ней надо здесь и сейчас.

Основные положения гештальт-терапии

Гештальт-терапия — это продолжение гештальт-психологии. Ее открыл Фриц Перлз в 1940-х годах. Перлз сначала учился на психоаналитика, а потом увлекся популярной в то время гештальт-психологией, которая изучала восприятие. Ее идея была в том, что любой образ стремится к завершению. Gestalt — с немецкого языка переводится как «образ». Давайте подробнее поговорим о том, что это такое.

Что такое гештальт

Психологи заметили, что наш мозг всегда стремится распознавать целостные, завершенные образы. Пример: если показать человеку незаконченный рисунок из разрозненных элементов — он будет видеть в нем целостные фигуры. Это и называется «гештальтом».

Вы можете видеть на первой картинке белый круг, на второй — квадрат, а на третьей — треугольник, хотя на самом деле это всего лишь комбинация разных других фигур.

В гештальт-терапии гештальт — это некая незавершенная ситуация, которая продолжает давить на человека. Ситуация может «не завершиться» из-за того, что не были проговорены мысли и эмоции, которые человек испытывал в процессе. Даже если физически все закончилось (например, отношения разорвались) — психологически незавершенность будет давить.

Осознанность, актуальность, ответственность

Когда клиент работает над ситуацией вместе с терапевтом, говорит о своих переживаниях — происходит осознавание. В дальнейшем клиенту нужно стремиться к осознанности во всем, что он делает. Это — главное условие счастливой жизни, согласно положениям гештальт-терапии.

На гештальт-терапии важно возвращаться в ощущение «здесь и сейчас». В прошлом какие-то вещи могли ранить нас, но здесь и сейчас они не причинят нам вреда, мы можем быть свободны от них. С этим связано понятие актуальности — работать только с теми вещами, которые волнуют клиента и происходят с ним в данный период.

Чтобы жить действительно свободно, нужно брать ответственность за свои решения. Когда мы ответственны за свою жизнь, мы всегда можем исправить в ней что-то сами. Нам не нужно ждать разрешения или одобрения других людей.

Чтобы жить действительно свободно, нужно брать ответственность за свои решения.

Важнейшее понятие гештальт терапии —

Контакт или цикл контакта. Это — психологическое взаимодействия человека со всем, что его окружает и с чем он соприкасается. В контакте важно не только взаимодействие, но и границы. То есть, человек должен понимать, что он — отдельная личность, несмотря на то, что другие могут влиять на него и наоборот.

Прерывание контакта (также ключевое понятие гештальт-терапии) как раз приводит к «незавершенности». Цель терапии — возобновить прерванный контакт, довести его до завершения и отрефлексировать.

Плюсы и минусы

Очевидный плюс гештальт-терапии в том, что она работает напрямую с чувствами клиента. Благодаря этому на терапии можно решать самые разные запросы:

— Отношения с людьми

— Неуверенность в себе, проблемы с самооценкой и границами

— Потеря и поиск смысла жизни

— Проблемы с работой и карьерой, профориентация

— Трудности в осознавании и выражении эмоций

Минус гештальт-терапии в том, что она предназначена для работы со здоровыми людьми. То есть, для работы с расстройствами личности, тяжелыми психическими расстройствами или психотическими состояниями гештальт-терапия противопоказана.

Источник

Депрессия: взгляд гештальт — терапевта: часть 2 | Научные публикации

Рубрика: Научные публикации

Подписаться на рассылку портала, чтобы узнавать о появлении новых статей одним из первых.

Кликните на изображение конверта.

Часть 1| Часть 2| Часть 3 | Часть 4

Фрустрированная потребность (продолжение).

С нашей точки зрения, это одна из фундоментальных потребностей — потребность в привязанности («утрата любимого объекта» у аналитиков) и поддерживании близких отношений. Часто эта потребность может выглядеть как зависимость. Например, у больных алкоголизмом после кодирования — фрустрации суррогатной зависимости — нередко развивается депрессия. Депрессия может развиваться и при реальной потере близкого человека или, что бывает гораздо чаще, при хронически фрустрированной потребности в привязанности — близости.

Пример: «Я развелась с мужем, расталась с любимым человеком (точнее он со мной). В результате осталась одна. И мучаюсь чувством непереносимого одиночества. Я расширила круг общения, приобрела 2 новых подруг. Хожу в кинотеатры (когда одна, когда с подругами, чаще одна), на вечеринки, в бильярд часто, стала книго– и фильмоманкой. Но чувство одиночества не оставляет меня. Я просто не могу одна находиться дома. Причем я, расставшись, хотела имено самодостаточности, возможности самореализации, а в результате все эти вечеринки. И уже из-за безысходности замкнутый круг — думаю, может поможет общество близкого человека, мужчины? Но знаю, что нет. На собственном опыте. А имено близкого человека и пытаюсь искать последний месяц, а получаются только случайные связи. Знаю, что мне нужно что-то другое, другая работа может быть, так, чтобы не оставалось свободной минутки, а так у меня слишком много свободного времени, и я не знаю, куда его девать. Ну, и еще, конечно, присутствует наказ со стороны родителей (мамы), какой я должна быть, и понимаю, что не соответствую в чем–то, в чем–то надо многому учиться. Но это так, самооправдания. Иногда страшно за себя и свое будущее. Хотя я потихоньку пытаюсь что–то делать, но апатия, страшная апатия и пустота.»

В том случае, когда пациенты фиксированы на теме достижений, можно предположить фрустрацию все той же потребности в привязанности, ради чего собственно пациенту и приходиться вырабатывать (интроецировать) нереалистичные стандарты и жесткие требования к себе самому.

Пример: «В течение 5 лет живу в постоянной депрессии. Все началось в институте. Там я познакомился с веселым, раскрепощенным и очень общительным парнем, постоянно за ним наблюдал, пытался подражать и все время себя с ним сравнивал. Я зацикливался на его способности весело и непринужденно говорить и свободно общаться с людьми. Где–то за пару недель я из застенчивого подростка превратился в замкнутого одиночку. Общение с людьми стало для меня очень неприятной вещью — проблема в том, что в нужный момент у меня начиналось что–то вроде ступора, изчезали все мысли. Постепенно такое состояние стало для меня нормальным и в повседневной жизни. Понятно, что в таком состоянии я общаться не в состоянии, не представляю , о чем говорить с людьми.

Жалобы, которые депрессивный пациент предъявляет психотерапевту, довольно часто имеют смутный и неопределенный характер, главная фигура потребности из фона не выделена и психотерапевт имеет дело с малодифференцированной фигурой типа «суматоха в голове» или симптомами.

Что же заставляет человека тратить столько энергии на уничтожение фона? Видимо там находится что–то ужасное, субъективно трактуемое, как витальная угроза. Витальной же угрозой, угрозой подрывающей организмическую саморегуляцию, является не своя жизнь, жизнь, проживаемая для другого, по какому поводу она бы не происходила.

Согласно Хеллу (1999 Пайс&Шейдер) потеря — это реакции горя, недавние потери близких (особенно матери в возрасте до 11 лет), разводы, смена работы, переезд, отсутствие занятий вне дома и отстутствие близких связей, наличие в семье более 3–х детей до 14 лет.

При потере близких и отсутствии близких связей человеку кажется, что он «не выживет без другого». Это глобальная фрустрация потребности в привязанности (Bowlby 1988, Bowlby 2003) согласно которой определенные взаимоотношения с родителями в детстве (характер привязанности), в значительной мере влияет на межличностные отношения во взрослом возрасте. Вполне возможно, что именно поэтому у ребенка матери страдающей периодической депрессией (и другими психическими расстройствами) риск развития депрессивного состояния в подростковом и взрослом возрасте оказывается выше.

Известно, что у детей из приютов, у которых не формируется нормальная привязанность к родителям, нет и депрессии, зато часто встречается асоциальное поведение. Таким образом, депрессивная формареагирования имеется у тех индивидуумов, у которых уже есть опыт устойчивой привязанности, лишение которой может привести к депрессии. На другом же полюсе находится асоциальность. Таким образом, депрессия — это обратная сторона привязанности.

Как это может происходить? По Хеллу (1999) депрессивный пациент переживает печаль как неосознанный аффект, он не переживает утрату как таковую, не отпускает и не прощается с тем, что составляло для него особую ценность (привязанность к близкому, к ценностям, вере, домашнему очагу и т.п.). Именно этот, запредельный для него по силе аффект. и является пусковым механизмом депрессивной реакции. Еще один вариант — запрет на печаль и страх в семье. У родителей имеются представления о том, что здоровый ребенок должен быть спокойным и радостным и, поэтому они пугаются, когда дитя преживает печаль, плачет. В то же время, человек, осознанно переживающий печаль, в отличии от депрессии, верит в поддержку других и принимает ее.

По Volkart (приведено по Хелл 1999) «депрессия — это состояние отсутствия печали там, где печаль была бы уместна».

Другой вариант — сенсорная депривация (реальное ограничение внешних стимулов для индивидуума, эта стимуляция теряется с потерей объекта привязанности). Боль потери или отсутствия привязанности настолько невыносима, что индивидуум десензитизирует себя, опустошая сенсорный фон. На это и уходит основная энергия.

Обычный (линейный) подход к развитию депрессии состоит в том, что формирование фигуры депрессии предполагается в связи с каким–либо контекстом (событием). Например, по Хеллу (1999) развитию депрессивной реакции способствует:

1. утрата близкого человека,
2. недостаток внешней поддержки,
3. наличие социальных обязанностей, от которых невозможно уклониться,
4. индивидуальная чувствительность.

Однако, мы предполагаем, что депрессия не обязательно разивается в прямой связи с утратой объекта привязанности как такового. Существуют важные потребности, реализация которых в большей или меньшей степени обеспечивается утраченным объектом привязанности. Объекты привязанности дают нам возможность удовлетворять базовые потребности, обеспечивающие выживание, потребность в безопасности, любви и близости, статусе, саморазвитии и творчестве, смысле существования и т.п.

Смысл депрессии как формы приспособления в целом — это косвенное или суррогатное удовлетворение потребности в привязанности, стимулирующие заботу и поддержку со стороны других людей (вплоть до регрессии к младенческой беспомощности при психотической депрессии). Однако такое суррогатное удовлетворение потребности обычно не влечет за собой полноценного контакта.

Депрессия с точки зрения фигура–фон процесса.

Итак, при депрессии наблюдается опустошение или утрата сенсорного она (а часто и моторного фона). Дерпессивный пациент выглядит не видящим, не слышащим и отмечает отсутствие ощущений, чувств и желаний, мало двигается или пребывает в депрессивной заторможенности. В той или иной степени пациент теряет способность воспринимать фон. Гипотетически, для того, чтобы не чувствовать душевную боль, индивидуум затрачивает большое количество энергии (возможно с помощью мышечного напряжения). Если же пациент в какой–то мере сохраняет способность к восприятию фона, то эта способность становится основой для способности к его дифференциации. Таким образом, при депрессии имеется большая, энергетически затратная, но часто невидимая для клиента (растворенная в фоне) фигура потребности в привязанности.

Граница контакта при депрессивном синдроме.

Что происходит с границей контакта при депрессии? Граница становится непроницаемой (малопроницаемой) для внешних и внутренних стимулов, в то время как условия среды носят субъективно или объективно непереносимый характер. Это распространяется даже на физиологические процессы (снижение аппетита, функциональные расстройства деятельности пищеварительной системы). Даже внешне, при взгляде на пациента, в его характерной позиции «Оставьте меня в покое!» создается впечатление, что его организм защищается от проникновения извне. Такое поддержание границы контакта непроницаемой и для внутренних и для внешних стимулов забирает массу энергии. Следствием всего этого является анестезия — исчезновение ощущений и чувств. Зрение и слух также теряют свое ведущее значение в восприятии мира и контакте с ним. Эту анестезию можно рассматривать как блокаду функции ИД, результатом чего является утрата (ослабление) Эго–функции (функции выбора), а также ослабление или утрата функции личности (потеря смысла).
Возможно, такая непроницаемостьграницы является компенсацией ее первичной чрезмерной проницаемости и склонности индивидуума к интроецированию. Чрезмерная проницаемость этой границы, затопление стимулами, характерно для астении (перегрузка стимулами), когда нарушена естественная иерархия потребностей. Клинически астения часто выступает как продромальное к депрессивному состояние. Возможно, это некоторый этап в формировании депрессии, тот момент, когда стимулы чрезмерны для индивидуума по силе, количеству или продолжительности воздействия. Развивающаяся впоследствии непроницаемость контактной границы призвана компенсаторно сбалансировать контакт со средой для выживания..

Непроницаемость контактной границы при депрессии клинически материализуется симптомами деперсонализации и дереализации, при которых отсутствует чувство эмоциональной сопричастности к внешнему миру (Ильина 1999) — это «существоване за преградой». Этой утрате живого чувства соответствует утрата смысла, результатом депрессивной деперсонализации является потеря возможности воспринимать мир симеотически (Руднев 2001). Огромная напряженность и ценность фрустрированной потребности может быть снижена пациентом за счет обесценивания себя, своей жизни и ее смысла.

Авторы: Ирина Балюбаш, Владимир Филипенко.

Часть 1 часть 2 часть3 часть 4

Источник