Депрессия
Поделитесь этой страницей со своими друзьями и близкими:
Представляем вашему вниманию очерк рабанит Ципоры Харитан об аспектах депрессии. Ципора Харитан — известный семейный консультант и психолог, одна из самых популярных русскоязычных женщин-лекторов и преподавателей в Израиле.
Оглавление
Депрессия «по-русски» [↑]
Я решилась написать эту статью после десятков или сотен встреч с выходцами из России в качестве семейного консультанта. Не претендую на роль психиатра, а говорю о своих наблюдениях и на основании своего практического опыта.
Родители рассказывали, что, когда я была маленькой девочкой, около 3-4 лет, могла усесться в углу с несчастным выражением лица, а когда меня спрашивали: «Ты чего такая грустная?», отвечала: «Да вот, радости много нет». С тех прошло больше пятидесяти лет, но, к сожалению, в своей взрослой жизни встречаюсь с огромным количеством людей — отнюдь не трехлетних, которые ведут себя точно так же.
Некое легкое депрессивное состояние является абсолютно нормативным среди большинства выходцев из России. В моих глазах в какой-то степени оно основано на русской культуре. Большинство русских писателей создавали очень «депрессивную» литературу, и человек думающий должен был быть человеком, страдающим в этом мире. Понятно, что это глубоко христианский подход, но он нашел дорогу в души всех социальных групп. Несмотря на резкое изменение жизни, процесс переселения в Израиль не изменил этот настрой, а, наоборот, даже усилил, усугубил его. Социальный статус очень многих людей понизился, и, даже если материально они живут неплохо, все равно чувствуют себя нереализованными. А у части и материальное положение нелегкое. Кроме того, есть ощущение отторжения от израильской среды (и я не хочу сейчас вдаваться в дискуссию, кто же кого отторгает: израильтяне — выходцев из России или выходцы из России — израильтян). Всё это вместе создает ситуацию, когда десятки, а может быть, и сотни людей постоянно находятся в подавленном или депрессивном состоянии.
Но любой разговор на тему «надо лечиться от депрессии» воспринимается в штыки: «Что я, по-вашему, псих какой-то?! А если я сейчас подсяду на таблетки, то что, моя жизнь от этого станет радостной и праздничной?! Да я же не лежу лицом к стенке, а хожу на работу ежедневно и т.д.».
Депрессия и зависимости [↑]
Так вот, уважаемые господа и дамы. Когда человек лежит лицом к стенке, это, может, и не так плохо, потому что он уже четко и ясно транслирует окружающим, что ему плохо и он нуждается в помощи. К сожалению, правда, окружающие не всегда готовы это услышать, но в таких случаях человек «безмолвно кричит» достаточно громко. А вот состояние людей, которые ходят на работу, а потом, вернувшись с нее, сидят часами за компьютером, не интересуются ни семьей, ни детьми, ни жизнью вообще, — гораздо хуже.
Компьютер — это только один из примеров зависимости. Для «успокоения» можно пить алкоголь: «Подумаешь, пару бутылок пива в день и немножко виски и вина в Шабат. Разве ж я алкоголик?», курить траву: «Все это делают», тратить деньги на никому не нужные вещи: «Такие скидки были! Когда-нибудь пригодится в хозяйстве». Короче, чтобы облегчить свое депрессивное состояние, люди впадают в самые разные зависимости, и их состояние не только не улучшается, но и становится еще тяжелее.
Признание проблемы [↑]
Если эти люди хотят спасти себя и семью, порочный круг необходимо разорвать, потому что иначе жертвами будут не только сами больные депрессией, но и их мужья, жены, дети. Т.е. люди, которые ни в чем не виноваты, но которым состояние их родных приносит массу страданий, даже если те честно приносят домой зарплату. Для этого нужно набраться огромной смелости и решиться сказать себе: «У меня есть проблема», а затем обратиться к врачу для решения этой проблемы. А дальше — существуют различные способы лечить депрессию: традиционная медицина, альтернативная медицина.
Но необходимо видеть в депрессии болезнь, а не психологическое расстройство. Думаю, если бы человек с камнями в желчном пузыре или мочеточнике валялся на диване с тяжелейшими болями и отказывался идти к врачу, потому что его «унижает» тот факт, что у него образовались камни, мы бы смотрели на него как на психически ненормального. Почему же депрессия (а это — тяжелейшая болезнь, которая, по мнению врачей, убивает в западном мире не меньше людей, чем онкологические заболевания, но является излечимой), остается по-прежнему темой, о которой мы молчим вместо того, чтобы помочь себе или больным родственникам?
Практические советы Рамбама [↑]
В качестве дополнения — несколько практических советов.
Для человека, который находится на грани депрессии, есть несколько рекомендаций от великого еврейского мудреца, философа и врача Рамбама (Маймонида). Чтобы выйти из такого состояния, Рамбам рекомендует (в Шмона Праким 5:3) сделать что-то приятное для себя: послушать музыку, отправиться на прогулку по красивым местам и т.п. Нередко физические нагрузки в такой ситуации являются незаменимым лекарством, ведь всем известно об их положительном влиянии на настроение человека, на его душевное состояние (при этом занятия спортом не должны превращаться в самоцель, и, кроме того, стоит помнить о принципах скромности — см. тему Спорт).
Источник
Традиции
24.06.2016
Редактировать статью
24.06.2016
Редактировать статью
На публике мы все стараемся вести себя расслабленно, невозмутимо и светиться оптимизмом. Но за внешне благополучным фасадом зачастую скрываются дикие бури эмоций – настолько сложными кажутся нам свалившиеся на нас проблемы и столь хрупкой – наша жизнь. Наверняка каждый из нас на определенном этапе жизни испытывал подобные эмоции – когда мы знали, где находимся, и чётко понимали, что быть там не хотим. Но не могли оттуда вырваться. Таковы обычно предвестники отчаяния.
Я не раз испытывал подобные чувства и каждый раз в такой ситуации вспоминал пример гораздо большего, катастрофического, почти вселенского отчаяния – полного разочарования Моисея в еврейском народе. Об этом случае мы знаем из библейской главы Бехаалотха, которую мы читаем на этой неделе.
Дело было в пустыне. Народ Израиля снова занимался своим любимым делом – жаловался на плохое пропитание. И с ностальгией вспоминал Египет, в котором, может, и было рабство, но рыбы-то было достаточно! Конечно, Всевышний в ответ на эти стенания снова разгневался, но, похоже, Моисей разозлился ещё сильнее – с ним случился серьезный эмоциональный срыв, и он что есть силы возопил к Б-гу. «Зачем Ты сделал зло рабу Твоему? – вопросил Моисей, имея в виду себя. – Чем я так неугоден Тебе, что Ты взвалил на меня бремя всего этого народа?! Разве я зачал этот народ, разве я породил его?! Я не могу один нести весь этот народ, для меня это слишком тяжелая ноша! Лучше убей меня сразу, дабы не увидеть мне беды моей».
Для меня эти слова стали примером абсолютного отчаяния. И каждый раз, ощущая, что больше просто не в состоянии продолжать начатое дело, я перечитывал эти строки и думал про себя: «Если я еще не достиг такой степени отчаяния, значит, все в порядке».
Вообще же, это, конечно, далеко не единственное описание отчаяния в священном тексте. И, кстати, обычно испытывают такие душевные страдания величайшие герои духа. Не только Моисей умолял о смерти, ниспослать ее на свою голову просили и пророк Элиягу, и пророк Ирмиягу, и пророк Йона. Моменты отчаяния не раз встречаются и в Псалмах царя Давида, например: «Причислен я к числу покойных, всех сил лишенных. Ты отправил меня в пропасть преисподней, во мрак и бездну».
На самом деле все эти библейские истории об отчаянии транслируют нам более чем либеральную мысль: иудаизм не обещает душевного блаженства, не дает гарантии, что человека минуют болезни и страдания. Но при этом только стоики стремились к апатии в философском смысле, бесстрастному и невозмутимому образу жизни. Иудаизм же не предлагает нам нирваны , буддистского безмятежья, свободы от желаний и привязанностей, смирения и спокойствия, хотя эти состояния души прекрасны сами по себе и, вообще-то, не противоречат мистическому понимаю иудаизма и каббале.
Почему же иудаизм не предлагает нирваны ? Потому что иудаизм – это вера тех, кто стремится менять мир. Большинство религий базируется на принятии мира таким, какой он есть. Иудаизм – это протест против этого мира с его несправедливостью и мечта построить иной. Быть евреем – значит занимать активную жизненную позицию и менять жизни других людей к лучшему – залечивать раны этого мира. Но люди в массе своей боятся и не хотят никаких перемен – оттого и отчаяние Моисея, царя Давида или пророка Элиягу.
Меж тем от возложенной миссии их – как и каждого из нас – никто не освобождал. Моисей должен был создать для народа Израиля общество, в корне отличное от египетского – дарующее свободу, а не порабощающее. Но вот евреи меняться не хотели, хуже того – они погрузились в странную ностальгию по рабской жизни. Как иронизировали наши мудрецы: «Вывести евреев из Египта гораздо проще, чем вывести Египет из евреев». И когда Моисей услышал очередной ропот недовольства, то решил, что миссия его полностью провалилась.
И Б-г утешил Моисея, причем, с точки зрения теории управления персоналом, самым простым и логичным способом: не можешь один нести это бремя – найти себе помощников. Всевышний повелел Моисею отобрать семьдесят старейшин, которые разделили бы с ним всю тяжесть руководства народом. Самое удивительное, что после этой истории Моисей предстает уже другим человеком: на протяжении всех остальных книг и глав Торы он остается абсолютно спокойным и беспристрастным, даже во время драматичного семейного конфликта с братом Аароном и сестрой Мирьям, который происходил из-за Ципоры – жены Моисея.
В этой библейской истории об отчаянии перед нами на самом деле разворачивается детальное описание психодинамики эмоционального кризиса. Главное правило в таких ситуациях – не оставаться одному. Ибо депрессия сама по себе изолирует человека от окружающих. Поэтому Моисей и обзаводится помощниками. Это, кстати, очень перекликается с талмудическим высказыванием о том, что пленник, как правило, не способен самостоятельно освободить себя, ему должен кто-то помочь. Так и человеку в депрессии нужен тот, кто поможет выйти из нее. Причем нам детально так и не известно, что именно делали семьдесят старейшин и чем они Моисею помогли, но уже то, что они были рядом – резко облегчило ему жизнь. Иногда важно, чтобы просто кто-то был.
Источник
Интервью
25.03.2016
Редактировать статью
Доктор медицинских наук Лев Щеглов – известный сексолог и психотерапевт, а параллельно – писатель и актер, сыгравший в «Улице разбитых фонарей». В эксклюзивном интервью корреспонденту Jewish.ru он объяснил, что такое еврейская меланхолия, как она может довести до импотенции и почему тревожность – это иногда хорошо, а еврейская мама – всегда сложно.
Различаете ли вы сексуальные проблемы по национальностям? Есть ли чисто еврейские?
– Насморк, плоскостопие и нарушение эрекции никак не могут быть связаны с национальностью – у всех все одинаково. Но психические реакции, то есть особенности душевной организации – это совсем другое. И вот они очень даже могут быть окрашены национальной самобытностью. Исторический путь, генетическая память, сказки, которые рассказывают родители в раннем детстве, – это все формирует в евреях большую склонность к тревожности. Классические немецкие психиатры говорят об очень своеобразной Jewish melancholy – еврейской депрессии, подавленности, тоскливости. Если возвращаться к проблемам сексуального толка, то эта национальная самобытность в конкретных болезненных симптомах не проявляется, но сам сексуальный процесс окрашивает.
Что это за сказки, от которых дети вырастают тревожными?
– Под сказками я имею в виду не книжечки. Если сегодняшних евреев спросить – никаких еврейских сказок они не знают и не читали. Под сказками я имею в виду истории жизни дедушек, бабушек. Родители убеждены, что они этими сказками оберегают своих детей. Такое постоянное: «Будь умнее, чем Вася Петров» – и не для того, чтобы большего достичь, а чтобы хотя бы с этим Васей сравняться, так как изначально у тебя меньше шансов, чем у Петрова. Вроде как: если ты рожден одноногим, ты должен знать, что бегать на длинные дистанции с одной ногой странно, что нужно выбирать другое, что со временем у тебя будет протез. Взрослые полагают, что они поступают правильно. Ну, и в этом действительно что-то есть. Тревожность и повышенная рефлексия в чем-то снижают качество жизни для человека, а в чем-то создают довольно сильное своеобразие.
С одной стороны, да, тяжелее жить. И это как бы минус. Но знаете, самые счастливые – это растения. Так что здесь и плюс – жизнь более тяжелая, но и более интеллектуальная. И для тех, кто понимает, это более привлекательно. Условно говоря, одну барышню еврейский юноша – тревожный, много размышляющий – отпугивает. Куда прикольнее ровный и спокойный организм: поел – счастлив, денег побольше достал – тем более счастлив, поплясал, лег спать. А для другой барышни эта тревожность может быть очень привлекательным моментом. Если упадет алюминиевая кружка – даже вмятинки не останется, но если упадет хрустальный бокал – разлетается вдребезги. И всё же большинство людей хотели бы в руках держать хрустальный бокал, а не алюминиевую кружку.
Можно поподробнее про эту Jewish melancholy ?
– Еврейская меланхолия – не диагноз. Это некое замечание, что депрессия случается у евреев чаще, чем у других. По крайней мере, так было в XIX веке, когда появилось определение. И меланхолия эта окрашена постоянным чувством вины, чувством тревоги, страхом за будущее, попыткой найти выход, хотя вроде бы ничего не происходит. Человек все время сомневается. Все ли я делаю правильно? Адекватно ли я выгляжу со стороны? Постоянно повышенный самоконтроль. Это сказывается и на сексуальной жизни. Оценка того, что делается условно на четыре-пять баллов, будет ощущаться как что-нибудь, тянущее от силы на два-три балла. Можно себя загнать в угол, довести до нарушения потенции, но до этого все-таки редко доходит. В основном же это как раз стимулирует человека совершенствоваться в сексе. Неслучайно возникают вот такие анекдоты.
Мужчина едет в поезде с привлекательной женщиной:
– Богат ли ваш сексуальный опыт?
– Очень богат – я путешественница.
– И какие же партнеры самые привлекательные?
– Индейцы – они дети природы, страстны, темпераментны. И в то же время евреи – потому что они стараются понять не только себя, но и женщину.
– Кстати, я же не представился: Авраам Чингачгук.
Это анекдот, но в нем есть соль.
Как вы вообще умудрились стать сексологом в то время, когда требовалось специальное разрешение для того, чтобы просто взять Фрейда в библиотеке?
– В медицину я попал случайно, я не испытывал никакого интереса к точным наукам, хотел поступать на философский. Но мой дядя тогда сказал мудрую вещь, которая тогда мне показалась глупостью, конечно: «Врач – и на зоне врач». И я стал заниматься психиатрией. Наблюдая психику человека, я увидел, что сексуальные переживания, действия и фантазии занимают много места в психике – меня это заинтересовало и сконцентрировало.
И что мама сказала насчет вашего выбора?
– У меня мама была тихая и деликатная. Хотя проблем я ей доставлял много со своей бурной юностью. Думаю, если бы я стал инженером или вообще кем угодно, она была бы точно так же счастлива. Вот это и есть материнская любовь, но не гипертрофированная. Потому что обычно в любви еврейской мамы к сыну есть гипертрофия: сыну 65, а мама его по-прежнему кормит с ложечки супом. Для людей в обыденной жизни это, может, и хорошо. Это будет оцениваться только позитивными характеристиками, вплоть до того, что она свою жизнь положила ему под ноги. На наш профессиональный взгляд – это катастрофа, это гипертрофия, это уродство. И вообще, своя жизнь, положенная добровольно кому-то под ноги, – это всегда катастрофа.
Когда вы сами осознали, что вы все-таки еврейский мальчик?
– Я рос в районе Обводного канала, тогда это был специфический район – он еще не был одет в камень, там был песок. Мы прутиком вылавливали из воды презервативы, видели, как на канале с баяном водяру бухали. В общем, там был зоопарк. Так вот, я был маленький, худенький, много болел и во двор вышел поздно: мама боялась выпускать. А когда вышел – пошло-поехало: сразу обозвали жидом. Пришлось дома узнавать, что это значит. И это, конечно, предопределило кое-какие черты – потому что какое-то время я дружил только с парнями вроде себя. У меня был друг Валера, его во дворе дразнили Жиромясокомбинат, потому что он был толстенький. И еще один был кривоватый, Коля, хромал. Вот наша троица. В принципе, как бы отверженные. Но как раз из-за этого все трое кое-чего и добились в жизни. А могли и сломаться.
Как так получилось, что вы – психолог и сексолог – снимались в «Улице разбитых фонарей»?
– Это просто придурь такая была. Вот завтра вас люди симпатичные позовут играть в футбол, и вы сходите, но это же не значит, что вы футболист. Хотя, конечно, когда Михаил Жванецкий говорит, что я очень остроумный человек, меня это греет. Но, конечно, я не артист. Для меня было интересно погрузиться в процесс: как работает камера, гримерка. Это было любопытство, я его удовлетворил. Но искренне себя артистом не считаю, хотя сыграл в пяти фильмах. Я и писателем себя не считаю, хотя и написал 21 книгу.
Гордитесь?
– Скорее, радуюсь, что многое попробовал. Это вроде адекватная оценка. Хотя в принципе нужно всегда критическое мышление, важно всё подвергать сомнению. Интересно ведь, что тысячелетия идут, а внушаемость людей, способность без критики воспринимать любые дикие призывы и идеи, готовность толпы к агрессии: «Бей этих и жизнь наладится!» – одна и та же, не важно, житель ли это первого века или двадцать первого. Поэтому, если хочешь быть личностью, у тебя должно быть критическое мышление.
И как его запустить?
– Во-первых, проявлять любопытство к знаниям. Те, кто читают, менее барановидны, чем те, кто поглощают информацию из телевизора. Конечно, везет тем, у кого было воспитание – все мы родом из детства, и иногда то, что оттуда тянется, будет всю жизнь сопровождать. Затем нужно стараться общаться с тем, кто выше тебя – не ростом, а духом, в самом крайнем случае – с равными, но никогда не с низшими. Это может звучать высокомерно, по-снобистски, как угодно, но это величайшая правда: если ты не хочешь быть человеком толпы – не общайся с толпой. А толпа – это большинство. Я жесток в суждениях, но справедлив.
Источник