Александр Невзоров: психология — лженаука в законе
360 Подмосковье решил узнать, меняют ли политические взгляды структуру мозга.
Недавно в СМИ появилась информация о том, что политические взгляды меняют структуру мозга. Данные на эту тему публиковались со ссылкой на исследования ученых. «360 Подмосковье» решил узнать у известного публициста и телеведущего Александра Невзорова, как он относится к данной научной концепции. Журналист является академиком Международной славянской академии наук и действительным членом Санкт-Петербургского отделения Всероссийского научного общества анатомов, гистологов и эмбриологов. Анатомической работой Невзоров занимался более семи лет.
— Заголовокстатьи— «Политическиевзглядыменяютструктурумозга«.
— Таких статей десятки. Этих спекуляций плодится каждый год очень много на самые разные темы. Как все, что связано с психологией, это не имеет ни малейшего отношения ни к науке, ни к реальности. То есть надо понимать, что это просто спекуляции на теме. Психологи, которые этим занимаются, как правило, никогда не знают ни анатомии, ни физиологии мозга. И более того, что самое обидное, они не знают безусловных рефлексов. Потому что все эти политические взгляды, равно как и любые другие пристрастия, это все воспитываемые вещи, это все ассоциативные цепочки, это цепь условных рефлексов. А мозг — это как мальчик из китайского цирка, из него можно воспитать все, что угодно. Вы прекрасно понимаете, если бы Маугли привели бы к вам в студию, то он, вероятно, нагадил бы в углу, подрался с зеркалом и не знал бы ни единого слова. При этом в джунглях ему самое место. То есть мы изначально имеем в лице любого Homo абсолютно чистый лист. И уже в зависимости от массы внешних факторов, факторов среды, воспитания, сложных нюансов этого воспитания, сложных воздействий, впечатлений, воспитывается тот или иной человек.
Плюс еще вся эта психологическая бредятина про изменение структуры мозга, про предрасположенность — это все восходит к древней спекулятивной дисциплине под названием френология, отцом которой был Франц Йозеф Галль, а так же его ученик-последователь Шпурцгейм. Вот они высчитывали по форме бугров на черепе, они искренне предполагали, что структуру мозга способна изменить структура черепа. И надавливанием снизу они определяли центры любви к ветчине, центр расположенности к классической музыке или к виолончели, центр любви к родине и так далее.
На эту тему было очень много разных спекуляций. Но ни одно пособие или учебник по нейроанатомии или нейрофизиологии, ни один академический труд не содержит никаких данных о том, что взгляды человека как-то влияют на структуру, форму или функции его мозга. Более того, можете взять мозг одного человека, другого человека, и если вам его выложат на стекло для препарации или для осмотра, не сопроводив никакими данными по истории болезни, вы никогда не определите, грамотен ли был этот человек или нет. Вы с большим трудом, если вы очень опытный анатом, можете с относительной вероятностью предположить, что данный человек мог быть цирковым акробатом, потому что в мозгу есть структуры, которые действительно под воздействием обстоятельств могут немножечко (и то это все очень спорно) развиться. Но говорить про политические взгляды и про то, что они имеют влияние на физиологию и анатомию мозга — это типичная психологическая спекуляция.
— Аобратнаясвязьвозможна?
— Мозг человека в том виде, в котором он есть сегодня на данный момент, имеет возраст примерно 1,5 миллиона лет. Вот есть такое понятие, как рубикон Валуа. Это определенный объем мозгового черепа, в котором размещается мозг. И этот рубикон Валлуа — где-то 800-850 кубических сантиметров. И вот он был пройден примерно 1,5 миллиона лет назад. До этого мозг был не хуже, но политических взглядов 1,5 миллиона лет назад ни у кого не было. Было только желание найти падаль, совокупиться в промискуитетной стае, найти корешок, сожрать насекомое, поймать лягушку. Никаких либералов и консерваторов среди парантропов мы нигде не наблюдали.
Если бы у мозга были бы такие функции, как то, что он обрекает своего (хотя нельзя сказать, что человек является хозяином мозга, скорее мозг — это тот орган, который управляет физиологией и сознанием) хозяина на пристрастие к той или иной партии, то у нас политическая жизнь началась бы еще где-то, начиная по крайней мере с эргастеров. Но науке это неведомо. Поэтому говорить, что какая-то особая форма как-то на что-то влияет, нельзя. Только очень сложные, очень тяжелые патологии мозга, маргинальные патологии мозга могут влиять на поведение, на обучаемость. Но это все уже относится к области глубоких патологий, которые нами не рассматриваются потому, что они не являются типичными. Мозг вообще у нас паршивый, чтобы вы понимали.
— Авчемэтозаключается?
— Ну это бедненький мозг, выданный на медные деньги, для элементарного выживания. Это продукт очень долгой эволюционной работы, которая началась еще много сотен миллионов лет назад, с первых надглоточных, подглоточных ганглий, первых трилобитов, первых членистоногих. Он достался нам со всем этим грузом эволюционного развития. Естественно, это, прежде всего, мозг животного. И этот мозг лишен очень многих возможностей.
Вот мы не слышим, например, инфразвук, ультразвук, не видим поляризованный свет, не можем наблюдать явления электромагнитного излучения, кроме видимого света. В мозгу нет тех центров, которые способны были бы эту сложную информацию обработать. Это я вам привел только самые простые примеры. То есть мозг весьма убогонький. Это мы себе голову морочим про то, какой он у нас замечательный, как перед нами все вообще распахивается и открывается. А, на самом деле, мы даже в собственную планету не можем углубиться больше чем на 0,3% ее толщины. Ума не хватает, как это сделать. Кольская сверхглубокая скважина — всего 12,5 километров. Это даже не треть коры. О чем разговор?
— Почемуизразавразпоявляютсятакиетеории?
— В данном случае я вас знакомлю с хрестоматийными вещами. Тут нет никаких моих домыслов и смелых идей. Это просто такая абсолютная пасконщина.
— Тоесть всякогородаспекуляции, которыевозникают, онискореепростоотнеобразованности?
— Нет, не от необразованности, а от психологии. Потому что, если что-то всерьез мешало изучению мозга на протяжении последних 100 лет, так это вот эта спекулятивная дисциплина, которая взялась решать вопросы мышления, сознания, абсолютно не умея принимать во внимание все достижения физиологии. Еще Сеченов замечательно писал, кто и зачем должен разрабатывать психологию. Объяснил, что, если бы психология приняла бы такую нормальную скромную роль служанки физиологии, то у нее было бы какое-нибудь будущее. А сейчас мы имеем набор совершенно бредовых фантазий. Жулики-фрейды, квантовое сознание, весь тот бред, который даже стыдно вспоминать.
— Акакэтовообщемоглополучиться? Почемусложиласьтакаяситуация?
— Потому что психология предлагает человеку гораздо более приятный ответ, чем классическая биология, физиология мозга, нейрофизиология. Она предлагает человеку думать о себе как об очень сложном, загадочном существе, с психикой, с каким-то бредовым подсознанием. Конечно, это и лестно, и приятно, и бедный Homo с его малокондиционным мозгом необыкновенно расправляет плечи и чувствует себя частью мировой тайны.
— Тоестьпсихологиюможносравниватьсрелигией?
— Нет, религия гораздо более отполированная, отработанная, единая в своем устремлении вещь. Психология — это просто такая дамская забава, которая почему-то вдруг так стремительно и плотно завоевала мир. На самом деле еще Иван Петрович Павлов категорически запрещал употреблять даже психологические термины в своей лаборатории, объясняя, что это чужие, враждебные нам термины. О психологии с величайшим презрением говорили абсолютно все отцы, столпы нейрофизиологии и нейроморфологии. То есть, это такая лженаука в законе.
— Спасибовамбольшое!
Источник
Депрессия. Часть I: что мы на самом деле о ней знаем
В первой части мы разбираем, что это вообще такое. Вопреки популярным предрассудкам, депрессия не «только для слабаков» и не «просто плохое настроение», и ее не выдумали фармацевтические компании — тысячи лет назад от нее страдал библейский Саул и от нее лечил Гиппократ, называвший ее меланхолией. Это телесная болезнь, которую нельзя запускать и обязательно нужно лечить, в том числе и антидепрессантами, — которые вовсе не вызывают быстрого привыкания, — потому что усилием воли избавиться от депрессии обычно невозможно.
Вся неправда о депрессии
Пожалуй, нет другого такого заболевания, вокруг которого «коллективное бессознательное» породило бы столько же мифов, сколько вокруг депрессии. Начиная с мнения, будто это лишь выдумка слабаков и ленивцев, желающих таким образом оправдать свою прокрастинацию и неспособность бороться, и до страшных историй про фатальное привыкание к таблеткам. На деле это комплекс биохимических явлений в организме, и далеко не всегда тело человека, даже обладающего очень сильной волей, способно собственными силами справиться с проблемой.
Начнем, пожалуй, с перечисления самых популярных, самых глобальных, вредных и далеких от истины предрассудков:
«Никакой депрессии не существует».
Еще как существует. В Международном классификаторе болезней присутствует около двадцати разновидностей этого заболевания. По данным ВОЗ, хотя бы раз депрессивный эпизод переживали до 20% населения планеты, и это только зарегистрированных случаев — реальное количество «переболевших», очевидно, значительно больше. «Большинство моих коллег сходится во мнении, что примерно 60-80% больных с симптомами депрессии вообще не попадают в поле зрения специалистов. — комментирует Дмитрий Мартынюк, психиатр, психиатр-нарколог, психотерапевт. — Люди просто не понимают, что это болезнь, считают, что их состояние нормально, и иногда живут с депрессией той или иной степени тяжести годами».
«Раньше никаких депрессий не было, эту болезнь придумали фармкомпании, чтобы продавать антидепрессанты».
Действительно, само слово «депрессия» появилось не так давно — в XIX веке, а популярным стало только ближе к середине века XX. Однако явление, которое современная медицина понимает под этим словом, было знакомо человечеству уже не одно тысячелетие. Описания депрессии, вполне соответствующие современным о ней представлениям, присутствуют в Библии (ею страдал первый царь иудеев Саул, живший в XI веке до н.э.), в «Илиаде» Гомера, у греков Демокрита и Пифагора Самосского. Описывал депресию и средства борьбы с ней и Гиппократ — именно он дал этому недугу название «меланхолия», под которым депрессия и была известна вплоть до появления современного термина. Более того, Гиппократ предпринимал попытки создать классификацию различных типов меланхолии и, по сути, первым ввел общеупотребимое сейчас деление депрессий на спровоцированные внешними факторами и беспричинные (сейчас они называются экзогенными).
В последующие века врачи регулярно предпринимали попытки описания и классификации депрессий, предлагали различные способы лечения, многие из которых (например, «лечение» музыкой) с некоторыми корректировками вошли в арсенал современной психотерапии. Впрочем, по большей части старые (особенно средневековые) методы борьбы с депрессиями напоминали скорее пытки, чем терапию — больных привязывали к стульям, избивали, погружали в ледяную воду и т.п. Долгое время до открытия антидепрессантов основным средством для лечения депрессий был опиум (что, как несложно догадаться, не слишком способствовало стойким ремиссиям). Возможно, еще и с тем, что гуманные методы лечения сформировались только в прошлом веке, отчасти связано нежелание далеких от медицины людей признавать, что у них может быть «что-то такое».
«Депрессия — это от слабости. Сильные люди справляются с плохим настроением сами, без всяких врачей и лекарств».
Для начала, «плохое настроение» и депрессия — это принципиально разные явления. «Плохое настроение всегда имеет под собой какую-то причину, человек способен эту причину озвучить, от нее напрямую зависит фон переживаний, — объясняет Светлана Минская, психиатр, психотерапевт. — Ушел муж или жена — человек испытывает гнев, печаль. Умер близкий — горе, скорбь. Грозит увольнение — тревогу. Все это нормальные и даже полезные реакции, например, тревога позволяет активизировать все ресурсы, хорошо себя проявить и избежать увольнения. Но если неприятное событие произошло достаточно давно, а “плохое настроение” никуда не уходит, скорее всего, можно говорить о депрессии. То же относится и к “неадекватным” реакциям на события: если известие о возможном увольнении вызывает не тревогу, а апатию, к примеру, то вполне возможно, что этот фактор просто подстегнул то, что давно “дремало” в человеке — депрессию».
На биохимическом уровне депрессия — это нарушение обмена веществ-нейромедиаторов (серотонина и норадреналина). То есть организм человека просто перестает вырабатывать одно из этих веществ в достаточном количестве, и никаким усилием воли заставить его «восстановить показатели» невозможно. Депрессия может настигнуть человека, которого окружающие считают «сильным», точно так же как и «слабого» — в том числе по чисто соматическим причинам, никак не связанным с психикой.
«Депрессия — это от безделья, у занятого человека ничего подобного быть не может».
Отсутствие досуга — никак не гарантия отсутствия депрессии, занятость не влияет на обмен нейромедиаторов. Более того, зачастую именно чрезмерная занятость на протяжении долгого времени приводит впоследствии к развитию депрессии. В психологии есть термин «эмоциональное выгорание» — это состояние, которое часто развивается у людей, первоначально чрезмерно приверженных своей работе, причем особенно часто оно встречается у представителей самых «гуманных» и «осмысленных» профессий — врачей, волонтеров, работающих с социально неблагополучными слоями населения и т.п. Постепенно энтузиазм у «выгорающего» человека сменяется апатией, ощущением перманентной усталости, потери смысла, неудовлетворенности своей работой и, как следствие, снижением качества как работы, так и жизни в целом. На этом фоне часто развиваются депрессии, а иногда вместе с ними и различные соматические заболевания.
«Депрессия — это когда человек круглосуточно лежит лицом к стенке и ни на что не реагирует. Все остальное — баловство/лень/слабость/распущенность/ «просто надо отдохнуть».
Существуют разные степени тяжести депрессии. «Лежание лицом к стенке», скорее всего, сигнализирует о том, что депрессия — очень тяжелая, давняя и запущенная. Вполне вероятно, что начиналось все с обыкновенного снижения настроения и некоторой потери интереса к жизни, но из-за отсутствия лечения заболевание прогрессировало, и теперь выздоровление будет куда более долгим и сложным. Впрочем, «утяжеление» депрессии со временем происходит не всегда — зачастую люди годами живут с депрессиями легкой или средней степени тяжести, просто не зная об этом, не обращаясь за лечением и существенно теряя в качестве жизни. «Депрессии могут быть даже пожизненными, — отмечает Светлана Минская. — Это может быть очень легкая форма — человек справляется со всеми своими обязанностями, ходит на работу, поддерживает социальные контакты, но радости не чувствует».
«Ни в коем случае нельзя пить антидепрессанты — у них ужасные побочные эффекты».
Побочные эффекты при приеме психотропных препаратов возникать, разумеется, могут. Как и при приеме любых других медикаментов — попробуйте почитать соответствующий раздел в инструкции к любому средству от кашля или головной боли, например. «Ужасными» эти эффекты могут отказаться только в том случае, если препарат был подобран неверно, без учета особенностей конкретного больного. Именно поэтому антидепрессанты и прочие препараты, применяемые для лечения депрессий, назначает только врач-психиатр после тщательного сбора анамнеза, а пациент принимает их строго по схеме, под контролем своего врача.
«Ни в коем случае нельзя пить антидепрессанты — они вызывают привыкание. Единожды начав принимать их, так и будешь всю жизнь пить таблетки».
Антидепрессанты принимаются не «всю жизнь», а курсами, позволяющими добиться нужного эффекта. Здесь все индивидуально: в одних случаях человек однократно лечится от депрессии и забывает о «сидении на таблетках» навсегда, в других (например, при склонности к сезонным депрессиям) на протяжении жизни время от времени возникает необходимость повторить курс. Однако «привыкание» или «зависимость», сродни наркотической, из всех психотропных препаратов могут вызывать только транквилизаторы бензодиазепинового ряда, снотворные и стимуляторы.
«Важно понимать различие между привыканием и синдромом отмены, — объясняет Светлана Минская. — Привыкание возникает, если вещество, вводимое извне, приводит к тому, что в организме перестает вырабатываться собственное вещество с таким же действием. Например, после длительного введения гормонов собственные перестают вырабатываться, и тогда возникает привыкание. Или, как при диабете, поджелудочная железа вообще не вырабатывает инсулин, и человек неспособен жить без постоянных инъекций. То же происходит при приеме наркотиков, заменяющих внутренние «гормоны удовольствия» — эндорфины. При резкой отмене психотропного препарата тоже может возникнуть дискомфорт, поскольку внешнее вещество выполняло свои функции в организме. Разница в том, что организм способен начать вырабатывать его сам через какое-то время. Поэтому во избежание синдрома отмены врач снижает дозы препаратов так же постепенно, как их увеличивал. А чтобы избежать синдрома привыкания, препараты, способные вызвать его, назначаются короткими курсами и так же постепенно отменяются. Кроме того, есть препараты, способные облегчить этот процесс».
Как узнать депрессию
Основной симптом депрессии, помимо жалоб на сниженное настроение, — это ангедония, то есть неспособность получать радость даже от тех вещей, которые всегда ее вызывали, и отсутствие интереса к любимым прежде занятиям. Также, в зависимости от типа расстройства, человек может чувствовать апатию, или наоборот быть повышенно-тревожным. А иногда эти состояния и вовсе сменяют друг друга на протяжении суток. На депрессию однозначно указывает длительная бессонница, не обусловленная внешними обстоятельствами (например, сменой часового пояса), ощущение «камня» или «зажима» в груди, чувство вины или собственной никчемности, «плохости» в целом (а не просто стыд из-за чего-то конкретного), а при тяжелых степенях заболевания — суицидальные тенденции. «Это не просто мысли о самоубийстве, размышления «вообще», — уточняет Светлана Минская, — это мысли именно о собственном суициде как выходе из тяжелой ситуации, о том, что «другим будет легче, если меня не станет». При утяжелении состояния человек начинает думать уже о конкретном способе ухода из жизни, при этом часто начинает подавать близким знаки о своих намерениях. Например, спрашивать, нет ли у них чего-нибудь «эдакого» (например, таблеток), или даже открыто говорить о том, что хочет убить себя, возможно — пытаться таким образом манипулировать ими. Хорошо, если близкие откликнутся, но бывает и так, что «манипуляции» осознанно игнорируют. Тогда человеку ничего не остается, кроме как действительно попробовать совершить суицид, пусть даже демонстративный. Между тем демонстративные суициды примерно в 25% случаев заканчиваются настоящей смертью».
Маски депрессии
Бывает и так, что депрессия у человека есть (очевидно, что он подавлен, плохо выглядит, перестал следить за собой), а вот никаких специфических жалоб на плохое настроение нет. «В таких случаях часто начинает страдать соматическая (или телесная) сфера — поясняет Светлана Минская, — такие люди еще до развития заболевания отличаются одной характерной чертой — алекситимией, от “а” — отсутствие, “лекси” — слово, “тимия” — настроение. Они не умеют выражать свое настроение и переживания, причем любые, не только негативные. Также им трудно выразить сочувствие другому, понять его переживания, так же, как они плохо узнают и называют свои собственные. Могут помочь, но ”делом , а не словом”. Именно они и становятся первыми кандидатами на соматизацию депрессий. Такими пациентами, ищущими помощи у врачей самых разных специальностей и не подозревающими о том, что им нужно обратиться к психиатру, буквально переполнены поликлиники».
Болеть «от депрессии» может практически все что угодно. «Пациенты жалуются на головные боли, боли в ногах или спине, нарушения менструального цикла, проблемы с либидо и многое другое, — рассказывает Дмитрий Мартынюк. — Однако терапевты крайне редко направляют таких пациентов к психиатру — например, в моей практике был вообще всего один такой случай. Гораздо чаще приходят по направлению от невролога, хотя и это — тоже скорее исключение, чем правило».
Как это работает
Возможно, многие не хотят «признавать» депрессию за болезнь просто потому, что такое признание автоматически означало бы согласие с тем, что все хитросплетения человеческого «внутреннего мира» и все разнообразие эмоций, которые мы испытываем, зависит просто от некоего набора химических веществ.
«В действительности химические вещества и правда влияют на наше психическое самочувствие, — комментирует Светлана Минская, — но не они одни. Многообразие эмоций во многом зависит еще и от воспитания, от того, научили ли человека в детстве различать эти эмоции в себе и других. Если нет — даже после восстановления нормального уровня всех веществ алексимитик так и останется алексимитиком. В таких случаях психотерапевту приходится брать на себя роль матери и «учить» взрослого человека тому, что не было усвоено им в детстве.
Что же касается биохимии, на психику влияет концентрация и активность специальной группы веществ-нейромедиаторов — моноаминов. «Главные» вещества здесь — серотонин, норадреналин и дофамин, именно они вызывают активацию или торможение нервной системы. Так же как артериальное давление, к примеру, зависит от концентрации в крови адреналина».
Задача нейромедиаторов — передать информацию от одной нервной клетки к другой. Происходит это в синапсах, которые состоят из аксона и дендрита. Моноамины воздействуют на рецепторы воспринимающего нейрона, после чего возвращаются назад в депо или разрушаются под воздействием МАО (фермент моноаминооксидаза).
Избыток или недостаток какого-либо из этих веществ нарушает работу всей системы, результатом чего становятся различные психические расстройства. На биохимическом, доступном хоть какому-то наблюдению уровне, депрессия — это всего лишь недостаток какого-либо из моноаминов.
Причины на выбор
Если с биохимическими процессами, происходящими в организме при депрессии, медицине все более-менее понятно (хотя и здесь есть свои пробелы), то причины этого заболевания по-прежнему активно изучаются, и окончательного ответа на вопрос «откуда берется депрессия?» наука пока что, в общем-то, не знает.
Условно депрессии можно разделить на три группы: психогенные (или реактивные), то есть спровоцированные каким-либо внешним событием, травмировавшим психику, эндогенные, то есть «происходящие изнутри», не имеющие четко выраженной внешней причины, и соматогенные, то есть те, причиной которых стали какие-то иные, соматические, заболевания.
Хотя на данный момент понятие «эндогенная депрессия» некоторые исследователи и считают устаревшим, в повседневной практике психиатров оно по-прежнему в ходу. «При лечении таких депрессий, которые сопутствуют человеку всю жизнь и взялись «из ниоткуда», не так уж важно, были ли в действительности какие-то причины, которые их спровоцировали, — комментирует Дмитрий Мартынюк. — Однако можно выделить косвенные клинические признаки, которые часто указывают на то, что депрессия именно эндогенная. Например, определенная суточная ритмика: утром такие пациенты обычно чувствуют себя хуже, чем вечером. Отсюда же и сезонный характер депрессивных эпизодов. И, как правило, при сборе анамнеза выясняется, что среди родственников этих пациентов есть те, кто тоже страдает от депрессий».
«В общем-то, любая реактивная депрессия со временем эндогенизируется, — отмечает Светлана Минская. — Существует даже такой термин: эндореактивная депрессия. То есть начинается все с травмирующего события, но со временем оно перестает «звучать», а депрессия идет своим чередом. Это происходит из-за общего истощения ресурсов — того же серотонина и норадреналина».
Что касается соматических причин, которые могут спровоцировать депрессию, имя им — легион. Повлиять на развитие депрессии может буквально что угодно. «Часто при тяжелых заболеваниях — инфарктах, инсультах, сахарном диабете, не говоря уже о злокачественных новообразованиях, дополнительным, уже психогенным, фактором развития депрессии становится само знание человека о своей болезни», — отмечает Светлана Минская.
Наконец, помимо различных болезней и нарушений, депрессию может вызывать длительный прием некоторых препаратов, а также злоупотребление алкоголем и наркотиками.
В целом же, изучение этиологии депрессий продолжается — исследователи регулярно выдвигают новые гипотезы (например, об инфекционной природе депрессий), однако большинство из них на данный момент остаются лишь гипотезами, и серьезных революций в научных представлениях о депрессии в последние годы не происходило.
Однако несмотря на то, что причины этого заболевания не всегда ясны до конца, современная медицина очень неплохо справляется с его лечением.
Во второй части этой статьи речь идет как раз о способах избавиться от депрессии, а также о том, зачем психиатров переименовали в психоневрологов, что такое психотерапия и кому она нужна, о чем врачи разговаривают с пациентами, как выбирают антидепрессанты и почему стоит выбросить корвалол из домашней аптечки.
Источник