Чувство вины из детства, почему оно возникло и как избавиться от него.
Чувство вины формируется с детства, когда ты в чем то виноват и должен понести за это наказание.
Существует 2 вида чувства вины :
1) поверхностное -то что нам внушают, говорят в чем ты виноват напрямую, за то как мы себя ведём, ждём наказание.
Когда разбил чашку и ждёшь, что тебя накажут, а если наказание происходит регулярно, то уже воспринимаешь как должное. Когда родители отправили тебя в школу, а ты прогулял испытываешь вину, ждёшь наказание. Это все поверхностное чувство, которое не несёт проблем в будущем, оно проходит с осознанием того, что все это мелочи и пустяки.
2) глубинное -это осознание того, что ты виноват в чем то. Нам никто не говорит о том, в чем ты виноват. Это чувство приходит с осознанием. Это может быть незаметным.
Вот несколько примеров, как его распознать :
-тяжело просить о чем то, боишься навязываться кому то, позволяешь сесть на шею(проще самой все сделать), — говорить чтобы этого не делали ( миришься с неизбежным)
-когда для вас делают хорошее, вас хвалят, дарят подарки, а вы испытываете неудобство, чувствуешь что должен за это.
-когда работаете на износ и чувствуешь себя должным в чем то.
-воспринимаете критику как должное, начинаете себя гнобить ещё больше.
Вот несколько причин от куда оно появилось, об этом могут вам не говорить, но жаловаться постоянно на жизнь:
-когда вы узнали, что мама вас не хотела, что из за вас она бросила карьеру.
-когда вы родились, папа бросил маму.
-когда вас отправили жить к бабушке, чувство того, что вы мешали
-когда мама работала на нескольких работах и говорила, что ей не чем кормить вас.
Все эти чувства вызывают вину в том, что вы родились на свет зря. Вы испытываете глубинное чувство, потому что вас не должно было быть, я плохой, я приношу страдания, я виноват, меня нельзя любить. И обобщенное глубинное чувство, когда вы думаете, если человек с вами, то он оказывает вам услугу, испытываете, что вы должны ему.
Когда нет глубинного чувства, этот человек лёгкий, уверенный, он ведёт себя как хозяин, про него говорят:» Где сядешь, там и слезешь». Он желанный семье, он доволен жизнью, он не испытывает трудностей.
Как избавится от чувства вины?
1)осознание того, что оно есть
2)Найти причину из за чего возникло чувство вины.
3)оценить в чем ты именно стал виноватым в процентном отношении, какой вклад ты внес.
4) встать на их место, попытаться понять, найти причину, почему они так сделали, какие факторы на них повлияли. Найти оправдание им , что на них могло повлиять, что они не были тогда такими инициативными, индивидуальными, продвинутым как мы. Принять себя как часть социальных факторов в жизни ваших родителей.
Вот 4 фактора, которые могли повлиять на жизнь наших родителей :
1) генетическая предрасположенность, наследственность. (алкоголизм, болезнь, слабая психика, малое наличие серого вещества в мозгу)
2) приобретенная (стиль жизни, характер)
3) провоцирующая (распад СССР, крах, кризис, вызванный стресс каким то событием)
4) поддерживающие (неизбежность, смирение, вынужденность).
Если разделить поровну эти 4 фактора, по 25% вашу 100 % вину, то получится, что вы то и не виноваты, на них влияли их факторы жизни, максимум 5% могло повлиять ваше рождение на них. У них без вас была жизнь сложной.
Вместо того, чтобы обвинять себя в том, в чем ты был виноват, нужно понять, что вины твоей нет, они так жили, это их жизнь была. А сейчас ты никому ни чего не должен, ты строишь её сам. Они не добились, того чего добиваешься ты, ты их лучше во всем. Так было всегда и будет, что дети лучше своих родителей, они идут в ногу со временем, добиваются того, что ты не мог в связи со многими факторами жизни. И никто в этом не виноват, такова жизнь.
Понравилась статья, ставьте лайк, подписывайтесь на канал, нажимайте поделится в соц.сетях, пишите комментарии.
Источник
Чувствую себя виноватой за то что родилась
Чувство вины знакомо каждому. Но как жить, когда оно становится деструктивным и приобретает патологические формы? Люди с синдромом вины рассказали «Снобу», кто в детстве навязал им это ощущение и как оно осложнило их взрослую жизнь
Мне лет пять, сестре около трех. Мы балуемся. У мамы не получается нас успокоить, поэтому она ложится на диван, закатывает глаза и просит позвать соседку: «Я умираю!» Мы верим ей (мама сильно болела, мучилась астматическими приступами удушья и все мое раннее детство лежала в больницах), плача, обещаем слушаться, и просим: «Только, пожалуйста, мамочка, не умирай!» С тех пор я очень боюсь смерти и часто о ней думаю.
Я поздний ребенок. Моя мама выросла в консервативной семье. Она с детства внушала нам с сестрой, что добрачный секс — плохо, девушки, потерявшие невинность до свадьбы, — проститутки, а сам секс — грязь и мерзость и нужен только для рождения детей. Думаю, эти взгляды объясняются еще и тем, что она вышла замуж за нелюбимого человека, который был сильно старше ее. Это был своеобразный брак по расчету: матери нужно было зацепиться в большом городе, а отцу, для которого это был второй брак, была нужна бесплатная домработница. Когда, будучи подростком, я делилась с мамой своими любовными переживаниями и неудачами, она могла назвать меня идиоткой и сказать, что я сама виновата, потому что приличные девочки за мальчиками не бегают. Вместо поддержки и слов утешения я слышала только обвинения и упреки. При этом я не могу сказать, что чувствовала себя нелюбимой или недооцененной во всем остальном.
До 18 лет матери удавалось держать меня в ежовых рукавицах. Потом я начала «бунтовать»: перекрасила волосы в черный и сделала пирсинг. Отношений у меня по-прежнему не было. Мама постоянно контролировала, где я и с кем. Невинности я лишилась за два месяца до своего двадцатилетия. Мама уехала отдыхать к сестре, и я могла гулять допоздна с кем хочу. Отец относился к этому спокойно. Это был секс ради секса. Природа начала брать свое в 16 лет, но как-то возможности не было. А тут я просто переспала с парнем, которого знала пару недель. Помню, первой моей мыслью было: «Теперь меня никто не возьмет замуж».
С тех пор каждый раз, вступая в отношения или занимаясь сексом с новым партнером, я чувствую себя виноватой. Меня беспокоит, что они подумают обо мне плохо, хотя они и не думают. Я не хочу, чтобы они считали меня шлюхой. Эта установка, вбитая мне в голову еще в детстве, не дает мне спокойно жить, хотя мозгом я понимаю, что все это глупости. Я извиняюсь перед партнером, если я была настолько зажатой, что он не смог в меня войти: «Извини, у меня год не было секса. Мне сложно расслабиться». Я вообще много извиняюсь и оправдываюсь. Один из моих партнеров заметил это: «Прекрати постоянно извиняться! Все нормально».
Когда мать узнала, что я не «девочка», она сказала, что разочарована, что я ее опозорила: «Ты совершила “ошибку”, надеюсь, “ошибаться” (читай: заниматься с кем-то сексом до брака) снова не будешь». До сих пор, когда мы ссоримся, она иногда может назвать меня проституткой только за то, что у меня было больше одного партнера, да еще и до брака. При этом секс в моей жизни случался нечасто, и я никогда не изменяла постоянному партнеру, даже если спала с ним пару раз в год, до полного разрыва отношений. Ну вот, я опять начинаю оправдываться.
Сильное чувство вины повлияло не только на мою сексуальную жизнь. Мама, привыкшая жить нашей с сестрой жизнью, так и не смирилась с тем, что мы выросли. Когда в 25 лет моя сестра решила жить отдельно и съехала, мать со слезами на глазах обвиняла ее в неблагодарности, в том, что она «бросила на произвол судьбы пожилых родителей» и т. п. Отец, надо сказать, воспринял переезд дочери как само собой разумеющееся и не делал из этого трагедии. Я съехать так и не смогла. Чувство вины, любовь к родителям и ощущение того, что семья важнее всего, взяли надо мной верх, хотя я и понимаю, что съехать — не значит бросить. Ну и родители у меня действительно пожилые, я немного помогаю им финансово (что также не дает мне снимать жилье) и выполняю разную мелкую работу по дому: от хождения за продуктами в магазин и записи в поликлинику до прибивания полочек и починки ноутбука.
Все было бы нормально, но мать до сих пор пытается меня контролировать и лезть в мою личную жизнь («Хорошие девочки так себя не ведут!» — «Мама, я взрослая женщина! Хватит разговаривать со мной как с маленькой!»). Я пытаюсь отстаивать свои границы и учусь говорить «нет». Часто это заканчивается ссорой. Я срываюсь и ору матом, что меня все *** [достало], что я так больше не могу. Если мама проезжается по больному, могу ее послать. Раньше я всегда молчала, терпела ее оскорбления, но потом мне надоело. В ответ слышу, что я не имею права ее оскорблять, а она может это делать, потому что это она меня родила, а не наоборот. За эти срывы я потом очень себя виню. А мама начинает рассказывать подругам, что дети неблагодарные и не нужно им посвящать свою жизнь.
В последнее время я много плачу и думаю, что лучше бы я переехала. «Ну и съезжай! — говорит она, а потом почти сразу: — И ты туда же! Да я на вас всю жизнь положила, ночами не спала!» К слову, мать до сих пор безуспешно пытается вернуть мою сестру в отчий дом, пробуя повлиять на нее через родителей подруги, с которой сестра снимает квартиру. Мои разговоры на тему, что сестра давно уже взрослая, самостоятельная, независимая и не нужно вмешиваться в ее жизнь, приводят только к одной реакции: «Я не вмешиваюсь! И вообще, я мать, я знаю, как лучше. Она должна жить дома. Вот когда замуж выйдет, пусть делает что хочет».
Мама, в силу обстоятельств, так и не подала «стакан воды» своей матери. За лежачей бабушкой, которая жила в другой стране, много лет ухаживала моя тетя. Она так и не устроила свою жизнь. Иногда мне кажется, что со мной будет так же и что я освобожусь, только когда мамы не станет. Я ненавижу себя за эту мысль. И очень боюсь этого момента: я люблю родителей и не хочу их терять.
Все эти выяснения отношений и грызущее чувство вины отнимают очень много энергии, поэтому я стараюсь не выходить из комнаты и свести общение с мамой к минимуму, а это сложно — мы же живем в одном доме. Ну и, конечно, потом мать начинает обижаться, что я с ней мало общаюсь, а я опять начинаю терзаться чувством вины. И так по кругу.
Источник
Родом из детства. Чувство вины и кто в нем виноват.
Современные статьи на тему популярной психологии полны обличения чувства вины как деструктивной эмоции и рекомендациями по избавлению от этого тяжкого груза. В то же время, целый ряд именитых психологов, среди которых Мартин Хоффман, Майкл Льюис, Нэнси Эйзенберг, Курт Фишер и другие, характеризуют чувство вины и эмпатию как эмоции высшего порядка, играющие основную роль в регуляции морального поведения личности.
На самом деле, в чувстве вины, присущей большинству из нас, нет ничего плохого. Плохо, когда в результате некорректного воспитания чувство вины становится хроническим, и человек вступает во взрослую жизнь, ощущая себя виноватым всегда и во всем.
«Стыд и вина являются социальными чувствами, то есть они воспитываются человеческим социумом, — объясняет Мария Андреева, психолог-психотерапевт, тренер. — Это чувства, которые помогают человеку адаптироваться в социуме и быть его членом, они обслуживают соблюдение некоторых норм. Говоря ребенку «как тебе не стыдно», мы имеем в виду «ты сделал плохо, и ты не должен этого делать». Здоровое чувство вины возникает, когда нарушен баланс «добра и зла», и в этом смысле оно необходимо нам как регулятор».
Иллюстрируя важную роль вины, Мария приводит пример из жизни: «У моей коллеги на заре психотерапевтической юности был такой случай. К ней привели ворующего мальчика. Она работала с ним как честный психолог, то есть, работала с тем, что беспокоит мальчика. А мальчика беспокоило чувство вины по поводу его воровства. Коллега честно поработала с этим чувством вины, и чувство вины стало меньше. Воровать мальчик стал больше и, в конце концов, попал в детский приемник. Очень поучительная история».
Почему же о плохих сторонах вины вспоминают гораздо чаще, чем о хороших? По словам Андреевой, если ребенок растет в более или менее адекватной семье, ходит в детский сад и школу, способность испытывать здоровое чувство вины сформируется сама собой – мимо не пройти. А вот когда вина становится средством манипуляции в семье, это чувство становится токсическим.
Винная карта: когда и как
«Считается, что к полутора годам у ребенка формируется эмоциональный интеллект, и он может понимать эмоции, — рассказывает системный семейный психотерапевт Елена Пояркова. — Появляется еще не способность, но готовность к восприятию эмоций, формируется чувственный аппарат. Чувства вины и стыда человек должен понимать и распознавать в общей гамме чувств. И конечно, взрослый должен говорить ребенку, скажем, что драться нехорошо, больно делать нехорошо. В то же время ребенок считывает и мамины эмоции, когда та делает что-то не так, понимает, что маме, скажем, неудобно за свои действия. Так или иначе, мы описываем все это, и ребенок это видит. Совсем другая история начинается, когда мы специально давим на ребенка, говорим: «Как ты можешь – ты позоришь всю семью!», «Ты – бесстыжий». Это уже давление и манипуляция».
Итак, первая форма вины, которую испытывает большинство людей – это вина ребенка перед родителем. Она возникает, когда малыш, сделав что-то, что не заслуживает одобрения взрослого, получает в ответ: «Плохой мальчик!» или «Плохая девочка!».
На первый взгляд в этих выражениях нет ничего крамольного, однако произнося их, мы буквально говорим ребенку, что он плохой, вместо того, чтобы объяснить ему, что плохи его действия, но не он сам. Ребенок, которого родители сознательно или бессознательно постоянно убеждают таким образом в его никчемности, вырастает в результате в человека с заниженной самооценкой и сильной потребностью угождать другим, часто делая это в ущерб собственным интересам и нуждам.
«У ребенка в возрасте до семи лет в норме должна быть очень высокая самооценка: я самый умный, самый красивый, самый замечательный, – объясняет Пояркова. — Когда мы обвиняем маленького ребенка, он не в силах противостоять этим обвинениям. В отличие от взрослого человека, он не способен на рассуждения вроде «Я сейчас все поправлю, и все будет хорошо. Мамочка ошибается, я на самом деле умный». Понятно, что есть личности разной силы, на кого-то нужно более интенсивно воздействовать, на кого-то менее, но на малышей ни в коем случае нельзя давить таким образом. Да и на более старших детей тоже».
«Воспитать чувство вины достаточно просто, потому что дети к этому склонны – они склонны чувствовать, что причастны ко всему. А от ощущения причастности ко всему до вины один шаг. Я там был, значит, виноват», — говорит Андреева. Фразы, вроде: «Что подумают соседи?», «Мне за тебя стыдно» или «Я так разочарована в тебе» — формируют чувство вины, которое затем мотивирует ребенка изменить свое поведение, чтобы угодить родителям и оправдать их ожидания.
В результате ребенок становится легко управляемым, что, конечно, облегчает родителям жизнь. Но если к подобному воспитательному приему прибегают постоянно, всякий раз заставляя ребенка испытывать чувство вины, когда он делает что-то «неправильно», повзрослев, он всегда будет ставить на первое место интересы других людей, стремясь удовлетворить их прежде своих собственных. «Человек будет делать все, что угодно, чтобы избежать этого чувства вины, — продолжает Мария. — Достаточно на него косо посмотреть и нахмурить брови, как он уже готов исправиться. Он оказывается игрушкой в руках других людей».
Такие люди становятся безотказными и почти не способны сказать «нет» другому человеку. В основе этой безотказности страх потерять расположение просящего: «если я не выполню его просьбу, я перестану ему нравиться». В результате человек оказывается так озабочен тем, чтобы нравиться окружающим, что не способен по-настоящему наслаждаться собственной жизнью, ведь большую часть времени он сосредоточен на стремлении угождать другим, поскольку одобрение, которое человек получает от окружающих, он использует как средство самоутверждения. Другими словами, его самоидентификация и самооценка сильно зависят от одобрения других людей. Без него человек чувствует себя неполноценным и отвергнутым.
Причина – в родителях
По мнению психологов, основных причин использования подобных методов воспитания две. Первая кроется в «семейном наследии» родителей. «Это модель поведения, которая транслируется неосознанно. Родителей так воспитали, и они так воспитывают, не задумываясь о своих действиях. В принципе, они все делают правильно – нужно же ребенка учить моральным принципам, вот они и учат», — говорит Андреева.
Вторая причина, с точки зрения Елены Поярковой, в отсутствии энергии у родителей. «Как правило, такие ситуации возникают, когда у мамы нет сил быть терпеливой и использовать какие-то другие методы воспитания, – поясняет Елена. – В результате, она либо обвиняет ребенка и тем самым ударяет его психологически, либо бьет его по попе. Разницы нет – это агрессивная реакция. Это значит, что мама не справляется без агрессии, отличие только в выходе этой агрессии. Либо делом, либо словом. Ребенку становится больно в любом случае».
Так или иначе, систематические обвинения в адрес ребенка – в сущности, ни что иное, как перекладывания ответственности. Например, ваза, разбитая малышом, — сфера ответственности родителей, вовремя не позаботившихся о том, чтобы убрать бьющийся предмет подальше от ребенка, не научившего пока соизмерять и контролировать свои действия. Конечно, вазу жалко, и проще всего выместить досаду на ребенке, «объяснив» ему попутно, что впредь он должен быть аккуратнее. Однако единственный результат подобной воспитательной меры – чувство вины у ребенка там, где его быть не должно.
Более радикальный вариант перекладывания ответственности, приводящий к тяжелому хроническому чувству вины, – это взваленная на ребенка ответственность за судьбу родителей.
«Когда родители объясняют ребенку, что он глубоко неправ, используя реплики, вроде: «Ты посмотри, до чего ты довел мать», «Я целый день убирала квартиру, а ты тут такое устроил», «Я на тебя всю жизнь положила», «Мама так много работает, чтобы у тебя все это было», — у ребенка формируется чувство бесконечного долга, который не сможет оплатить никогда. Соответственно, как только он делает что-то не так, он испытывает мучительное чувство вины, потому что «вредит» и без того замученной маме», — поясняет Андреева.
Подспудный мотив такого взаимодействия с детьми, по словам Марии, заключается в намерении воспитать для себя безотказного помощника – ребенка, готового ради нужд и капризов родителей в любой момент бросить все свои дела и примчаться на край света. «Это обеспечение себе заботы, компенсация недостатка компетенции в собственной опоре, – говорит Мария. – Когда на ребенка, по сути, перекладывают ответственность за то, как сложилась судьба родителей, он начинает ощущать, что должен сделать родителей счастливыми, поскольку виноват в их несчастьях. Ну а родители будут всю жизнь жаловаться: ведь пока они чем-то недовольны, ребенок вокруг них пляшет. Таким образом, недовольство становится способом управления».
Обвиняя ребенка в собственных проблемах, родители воспитывают эмоциональную созависимость: «Я чувствую то-то, потому что ты мне сделал то-то», – объясняет Пояркова. – Ребенок неспособен сказать матери: «Если ты обиделась, это не значит, что я тебя обижаю», — это взрослая рефлексия. В результате, мы имеем на выходе в лучшем случае невротика. Бывают печальные истории, когда с мамой что-то случается. Если ребенок с младенчества знал, что он виноват во всем, что происходит с мамой, а мама погибает или тяжело заболевает, то чувство вины становится глобальным, уничтожает человека психически. Дети и так склонны испытывать чувство вины, но если оно всегда подкреплялось, то налицо очень тяжелая эмоциональная травма.
В целом, повзрослев, такие люди часто испытывают ощущение, что все плохое в жизни, так или иначе, случилось из-за них. Даже если человек ничего не сделал, он будет испытывать вину за собственное бездействие.
Людям с комплексом вины очень трудно реализовывать свои проекты и желания. Они очень пассивны, им невероятно страшно браться за новые начинания, и любой призрак возможной ошибки парализует их. Таких людей не покидает ощущение, что они все делают неправильно, а удачный опыт воспринимается как ничего не доказывающая случайность.
Признаки формирования комплекса вины можно увидеть в ребенке достаточно рано. Среди них: робость, нерешительность, а также испуганный вид и ступор, возникающие всякий раз, когда ребенок что-то роняет или разбивает, и степень испуга при этом явно больше, чем того заслуживает ситуация. Вопросы беспокойства и тревоги тоже свидетельствуют о токсическом чувстве вины у ребенка. Если он постоянно спрашивает, что с ним случится, если он будет плохо себя вести, не отдадут ли его в детский дом, значит, где-то родители транслировали ребенку, что он плохой. Даже невинный на первый взгляд вопрос: «Мамочка, а ты меня любишь?» — должен насторожить родителей. «Глобально в ребенке можно воспитать ощущение, что он виноват в том, что родился, что он существует, говорит Андреева, — это самое страшное, что только можно себе представить».
Общие советы по исправлению ситуации, по словам Марии, дать очень сложно, каждый случай требует индивидуальной коррекции. Однако всем родителям без исключения нужно обращать внимание на трансакции, в которых ребенку дается послание «из-за тебя» — и стараться их избегать.
Говоря о чувстве вины у детей, нельзя не упомянуть о том, что комплекс вины может сформироваться и самопроизвольно, без прямого влияния родителей. Происходит это вследствие естественной склонности детей к эгоцентризму. Любой ребенок растет с ощущением, что он центр вселенной, и мир строится вокруг него. И если в семье случается что-то, что его не устраивает, он может начать ощущать, что это происходит из-за него, даже когда ситуация от него никак не зависит. Классический пример – чувство вины у детей при разводе родителей, когда ребенок начинает думать, что если бы он вел себя лучше, родители не разошлись бы.
Чтобы избежать подобных последствий, в любых жизненных ситуациях, не зависящих от ребенка, но травматичных для него – будь то развод, смерть близких родственников или более мелкие несчастья – необходимо объяснять ребенку, почему это произошло. «Дети испытывают чувство вины из-за недостатка информации, – объясняет Андреева. – Ребенок не знает, почему произошло то или иное событие, и начинает придумывать сам. А все, что он может придумать – это то, что он виноват».
Ну и конечно, родители ни в коем случае не должны ссориться из-за ребенка в его присутствии. Все споры по поводу воспитания и развития должны вестись тогда, когда у детей нет ни малейшего шанса стать свидетелями родительских разногласий.
Источник