Чувствую себя хорошо персонажи

«Чувствую себя офисным клерком»: сколько зарабатывает медсестра в психиатрической больнице

На юге России

Наши читатели продолжают делиться историями о своей работе.

Героиня этого выпуска начинала работать медсестрой в лазарете для военнослужащих, потом устроилась в рентген-кабинет районной поликлиники, а позже — в психиатрическую больницу. Она рассказала о работе за прожиточный минимум, о том, почему задачи медсестры в психиатрической больнице далеки от медицины, как она решилась подрабатывать в ковидном госпитале и из-за чего не продержалась там долго, а также почему подумывает уйти в дворники.

Это история читательницы из Сообщества Т⁠—⁠Ж. Редакция задала вопросы, бережно отредактировала и оформила по стандартам журнала.

Выбор профессии

Я по глупости ушла из школы после девятого класса, о чем жалею. Хотелось быстрее почувствовать себя взрослой или просто сбежать. Поступила в медицинский институт на углубленную подготовку по специальности «сестринское дело». Год обучения стоил 33 тысячи рублей. Нужно было учиться 4 года 10 месяцев, нам обещали, что после окончания сможем преподавать в медицинских колледжах или уйти в «старшинство» — работать старшей медсестрой в отделении или главной медсестрой в больнице. Поэтому была куча побочных предметов — «менеджмент и управление», «юриспруденция», «экономика».

Все закончилось совсем не так, как планировалось. В выпускной год у института отозвали аккредитацию, и я осталась с недействительным дипломом. Была очень долгая и активная борьба, мы даже писали жалобы губернатору. В итоге нас взяли в разные колледжи нашего региона.

Меня перевели в медицинский колледж в одном из приморских городов. Одногруппникам повезло меньше, их распределили даже в отдаленные станицы, а мне переезжать не пришлось. Я училась экстерном, все материалы давали в электронном формате, лекции я не посещала, просто приезжала, чтобы сдавать экзамены. Расстояние было всего 200 километров, успевала делать все одним днем, спасибо скоростным электричкам. Огромный плюс — это, конечно, море. После экзаменов всегда прогуливалась по пляжу, это умиротворяло.

Колледжи, в которые нас приняли, ничего из прошлого не зачли, и нужно было сдавать все заново, начиная с предметов 10—11 класса : русского, математики, истории, физкультуры, ОБЖ. Я приезжала раз в месяц и сдавала по 5—7 предметов сразу. Благо преподаватели все понимали и были лояльны — например, физкультуру зачли за несколько докладов.

Во время учебы я устроилась на работу в H&M. На удивление, это меня вполне устраивало: гибкий график, всегда можно было поменяться сменами. Для студента платили неплохо — 150 Р в час, в хорошие времена получалось около 30 тысяч рублей. Потом мама настояла, чтобы я поработала по профессии, потому что это благородно. Мне было 22 года, я была наивной.

Еще не знала, какой нужно пройти путь, чтобы по профессии получать хотя бы столько же, сколько продавцом.

Распределения в колледже не было, по сути, мы никому не были нужны. Поэтому после выпуска искала работу сама. Рассматривала варианты поближе к дому: не хотелось ездить на работу больше получаса. Вакансии искала на сайтах организаций и звонила в отделы кадров: рядом с домом были детская краевая больница, поликлиника, перинатальный центр, госпиталь для ветеранов.

Я нашла объявление на сайте Министерства обороны, позвонила, меня сразу пригласили на беседу. Она длилась от силы 20 минут, у меня спросили, готова ли я работать за прожиточный минимум, показали место работы и рассказали об общих принципах. Так я стала палатной медсестрой в лазарете — это поликлиника со стационаром для военнослужащих, курсантов училища и срочников, которые бывали у нас на учебке несколько месяцев. Сначала было страшно: пока училась, я не имела контакта с живыми пациентами, у нас были пластиковые руки и попы.

Я почти сразу нашла работу и думала, что это успех. Только потом поняла, что вакансия неспроста была открыта так долго. Оказалось, когда ты приходишь без опыта и стажа, получаешь только голый оклад: моя зарплата была 12 123 Р , премию дали один раз — 50 тысяч на Новый год, тогда я на радостях купила подарки всей семье. Но график был сутки через трое, и я радовалась большому количеству свободного времени. Умудрилась даже немного попутешествовать и впервые съездила за границу — это была Грузия, было дешево, я потратила примерно 20—25 тысяч рублей.

Из-за того, что у нас был дефицит сотрудников, я выполняла обязанности за себя и того парня: работала в палатах, перевязочной и процедурной. Выдавала таблетки, делала инъекции и перевязки, а ночью вела экстренные приемы и в случае чего отправляла в госпиталь. Обычно у нас были заняты все 25 коек, и еще из казарм приносили кровати. В основном поступали с конъюнктивитом, ОРВИ и синдромом раздраженного кишечника.

Как-то раз я была на сутках: после 20:00 остаешься единственным медработником на смене и к тебе приводят пациентов из рот. Чаще всего это что-то дурацкое вроде конъюнктивита — закапал и отправил обратно. А в тот день мне принесли парня лет 20 в одеяле — у него начался отек Квинке, мы так и не выяснили причину. Он задыхался, а я не понимала, как собраться, дико тряслись руки. Самое страшное, что не было никаких препаратов: из лекарств — римантадин, парацетамол и аскорбинка, а ты одна, и действовать нужно быстро, до госпиталя могут и не довезти.

Вспомнила, что видела в процедурном кабинете просроченные препараты, которые нужно было списать. Времени не было, поэтому на свой страх и риск вколола просрочку внутривенно — адреналин и дексаметазон. Ничего умнее не придумала, но по ходу дела вспомнила всю неотложку. Обошлось — успели довезти до госпиталя, впоследствии у мальчика все было хорошо, потом носил шоколадки и предлагал уехать с ним на Урал. Думаю, это скорее шутки были.

Не знаю, что было бы , если бы он умер, — скорее всего, дело бы замяли. Больше было страшно оттого, что пришлось бы жить с осознанием, что человек умер по причине моей халатности и тупости.

Еще я должна была участвовать в построениях и ездить на стрельбы, чтобы быть на подхвате в случае чего. На стрельбище меня научили стрелять из пистолета Макарова. Однажды мне просто предложили попробовать, потому что оставались патроны, так все и началось. Потом уже возникли приятельские отношения с одним из преподавателей стрельбы у курсантов.

Когда ты работаешь в мужском коллективе, тебя все любят и делают поблажки. У нас была локальная шутка, что зарплату мне платят шоколадками: внимания от срочников и курсантов было достаточно. Первое время взрослые сотрудницы говорили, что я очередная девочка, которая пришла исключительно за мужем, торговать лицом. Но мне никогда не хотелось выходить замуж за военного.

Я очень любила это место работы, чувствовала себя нужным сотрудником, казалось, что от меня действительно что-то зависит. Если бы не зарплата, работала бы там всю жизнь, вспоминаю об этом периоде с любовью. Но в итоге в таком темпе проработала всего полгода.

Работать за идею мне не очень нравилось. Меня уговаривали остаться, потому что работать было просто некому. Но я сделала хитро: чтобы избежать прощальной встречи, написала заявление об увольнении, когда была в отпуске. Так мне не пришлось отрабатывать две недели и прощаться.

Почти сразу мне предложили пойти медицинской сестрой в районную поликлинику. У меня там работала знакомая, она сказала, что на базе поликлиники откроется новый центр рентгенологии — новое оборудование и все такое. Это казалось мне дико интересным, я очень люблю учиться. В будущем меня обещали переквалифицировать в рентген-лаборанта — это тот, кто «вдохните — не дышите — одевайтесь». Я могла бы делать рентген-снимки костей, застарелых травм и искривлений.

Из-за дефицита кадров меня сразу же отправили в рентген-кабинет для стажировки. Я быстро вникла в новую профессию и легко сдала экзамены для получения нового сертификата — для этого ходила в поликлинику с лицензией на обучение и отвечала опытным врачам по билету, как в колледже. Тут тоже было все не гладко: рабочий день короче, всего шесть часов в день, но и зарплата получалась около 17 тысяч — оклад 14 700 Р , а за вредность доплачивали 15%. Хотя говорили, что будет выходить не меньше 20 тысяч. Мне казалось, что из-за вредности должны платить больше, чем медсестрам.

Я проработала в поликлинике всего четыре месяца. Все ждала, когда будут платить, как обещали. По факту было так же грустно: вредность значительная, а денег нет. Стала задумываться о том, что когда-нибудь захочется родить детей, а из-за облучения могут быть проблемы с фертильностью. Поэтому уволилась.

Стала интересоваться, как жизнь у моих одногруппников, кто где работает и сколько зарабатывает. Оказалось, что одна из девочек «шикует» в психиатрической больнице: за ставку она получала около 40 тысяч рублей. Мне казалось, что это огромная сумма, я уже привыкла, что без стажа обычно платят минималку.

Благодаря одногруппнице я попала на собеседование. Я не знаю, почему так: в отделе кадров говорят, что вакансий нет, а по факту они есть. Но берут тебя на работу, только если ты от кого-то : надо, чтобы за тебя договорились из отделения.

На собеседовании мне сказали, что работа в основном будет бумажная — оформлять справки и документы. Вопросов по профессии никто не задавал — посмотрели мой диплом и сертификат о специализации. Их больше интересовало, замужем ли я и нет ли у меня детей, — как оказалось, они недавно устроили беременную медсестру, которая почти сразу ушла в декрет.

В итоге сказали, что возьмут меня на декретную ставку как временного работника, на три года, платить будут не меньше 30 тысяч. Меня это устраивало. Мотивация деньгами — лучшая мотивация!

Источник

Почему мы так любим персонажей из книг и фильмов

Устроив личный марафон Гарри Поттера, где-то на третьей части я осознала бегущие по телу мурашки и подступающие слезы и изумилась: «Ёлки-палки, что творится у меня в мозгу?! Что заставляет меня переживать такой спектр эмоций. ». Я всерьез заинтересовалась, почему мы так привязываемся к персонажам из фильмов и книг, и несколько дней изучала источники, посвященные нейробиологии и психологии. Я узнала, что здесь задействовано несколько психологических и физиологических причин.

Для мозга все истории реальны

Ученые давно выяснили, как работает мозг во время чтения. При чтении активируются разные участки мозга: сперва написанная информация воспринимается зрительной корой, затем направляется в зону Вернике, нейроны которой анализируют значение прочитанного слова, исходя из своих знаний и опыта. Если мы читаем вслух, то из центра Вернике информация поступает в центр Брока, который ответственен за организацию речи.

Но за последние несколько лет ученые выяснили, что это еще не всё. Новые исследования мозга во время чтения объяснили, почему иногда то, о чем мы читаем, кажется нам настолько реальным. Сканирования мозговой активности показали, когда человек читает такие слова, как «кофе», «мыло», «лаванда» — в мозге активируются участки, связанные не только с распознаванием языка, но и с распознаванием запахов.

Если описываются текстуры, активными становятся участки мозга, ответственные за сенсорные ощущения. Если описываются движения, то зажигаются участки мозга, координирующие движения. Это означает, что мозг не делает различий между чтением о каком-то чувственном опыте и переживанием этого опыта в реальности — в обоих случаях стимулируются одни и те же области мозга. Мы действительно можем ощутить всё описанное в книге, особенно если повествование богато образами и помогает нам воспроизвести наш собственный внутренний опыт.

Есть доказательства, что подобно тому, как мозг реагирует на описания запахов, текстур и движений, он так же рассматривает взаимодействия между вымышленными персонажами как реальные социальные контакты. Исследования нейробиологов показывают, что мозг использует примерно одни и те же сети для понимания художественной книги и для выяснения мыслей и чувств других людей в реальной жизни.

Наши отношения с персонажами мозг считает такими же настоящими, как если бы всё это происходило на самом деле. На нейробиологическом уровне наши эмоции по отношению к ним воспринимаются мозгом как истина.

Читая книгу, мы разделяем устремления и разочарования героев, следим за их встречами с друзьями и врагами, пытаемся угадать скрытые мотивы и дальнейшее развитие событий — всё как в жизни. Тем самым мы испытываем в действии способность мозга учитывать психологию и намерения других людей, которую ученые называют «теорией разума». Близким к теории разума понятием является эмпатия — способность распознавать и переживать эмоции других людей. И именно эмпатия — это краткий ответ на вопрос, почему мы так привязываемся к вымышленным героям.

Иногда нам даже проще испытывать эмпатию не к реальным людям, а к персонажам из книг и фильмов, ведь нам дают столько информации о них — подробности жизни, внутренние переживания — намного больше, чем мы иногда можем знать о ком-то близком. Это иррационально, но мозг устроен именно так.

В то же время чтение художественной литературы для мозга является тренажером эмпатии и социальных навыков. Книги действительно способны менять наше поведение в жизни. К примеру, доказано, что у читающих людей лучше развита эмпатия.

Окситоцин всегда голоден

Нейроэкономист Пол Зак однажды разрыдался в самолете во время просмотра фильма «Малышка на миллион». Его рыдания были настолько сильны, что мужчина на соседнем кресле спросил, не может ли он чем-то помочь. Этот эпизод заставил Пола задуматься, как именно фильмы влияют на активность нашего мозга.

В своей лаборатории Пол несколько лет изучал механизмы выработки окситоцина в процессе социальных взаимодействий. Он пришел к выводу, что именно окситоцин провоцирует эмпатию и просоциальное поведение.

Окситоцин — один из гормонов счастья. Он обеспечивает приятное чувство близости, безопасности, сопричастности к человеку, семье или обществу. Окситоцин помогает нам чувствовать себя комфортно среди незнакомых людей и поддерживать с ними цивилизованные отношения.

Практически любой положительный социальный контакт вызывает выброс окситоцина. Этот гормон вырабатывается при малейшем предположении мозга о том, что можно доверять персоне, с которой он коммуницирует. Причем для этого даже не обязательно чтобы эта персона была в зоне доступа. Обычная онлайн-переписка или взгляд на фотографию близкого человека могут стимулировать выработку окситоцина. Люди завязывают виртуальные романы и дружеские отношения по переписке — иногда собеседники кажутся нам близкими друзьями, хоть мы никогда и не видели их.

Пол Зак называет окситоцин застенчивой молекулой. Если для появления окситоцина нет никакого стимула, его базовый уровень в организме стремится к нулю, а когда он воспроизводится, то живет всего 3 минуты. В то же время окситоцин всегда голоден и не очень разборчив. Выработка окситоцина в мозге тесно связана с системами вознаграждения: с помощью окситоцина мы получаем психологическую награду, приятные ощущения — таким образом закрепляется социально приемлемое поведение. Поэтому окситоцин всегда ищет, за что бы ему зацепиться. Прицел у окситоцина настроен не очень хорошо, поскольку мозгу всё равно, какими путями он достигнет цели и получит приятные ощущения.

Вот почему любой объект, который имеет качества близкие к человеческим, может стать предметом привязанности. Этим объясняется наша любовь к домашним питомцам или даже неодушевленным вещам — автомобилям, например. Пол пишет, что по этой причине мы уже сейчас должны задаться вопросом, будут ли в будущем разрешены браки с роботами, поскольку привязанность к ним неизбежна по психологическим и физиологическим причинам. Вспомним фильмы «Ларс и настоящая девушка » или «Она», в которых герои влюбляются в ненастоящих людей — эти отношения уже не кажутся таким уж странными…

Мозг сам решает, что ему интересно

Когда мы смотрим кино, то объективно понимаем, что всё происходящее — игра актеров, и им платят за то, чтобы они манипулировали нашими эмоциями. Но мозгу этого объяснения не хватает.

Пол Зак со своей командой провел серию экспериментов с использованием видео, чтобы изучить, действительно ли фильмы стимулируют выработку окситоцина.

Полученные выводы можно сформулировать следующим образом: выработка окситоцина происходит, если повествование захватывает нас и заставляет эмоционально вовлекаться — причем наш мозг сам определяет, заслуживает ли история внимания (добавим к этому ещё и музыкальный ряд, который может мощно воздействовать на настроение). Для мозга любая история будет хорошей, если она приковывает наше внимание и побуждает беспокоиться о персонажах. Если происходит эмоциональный отклик — это сигнал к выработке окситоцина. Чем больше выработалось окситоцина — тем сильнее эмпатия, желание сопереживать и помогать другим людям.

Таким образом, снова возвращаемся к тому, что наша привязанность к персонажам во многом объясняется тем, что механизм выработки окситоцина в нашем организме не очень хорошо настроен. Наш мозг не делает разницы между картинками на экране и реальными людьми, и малейшего эмоционального вовлечения достаточно для того, чтобы вызвать большую эмпатию к герою.

Подсознание верит всему, что видит

Ученые напоминают, что у человека есть два конкурирующих уровня сознания. Один уровень знает, что в фильме все не настоящее, а на втором это понимание отключено. Даже если мы хорошо помним о том, что актер всего лишь играет свою роль, мы размышляем о сюжете и о своем возможном поведении в подобной ситуации. Мы идентифицируем себя с героями, и это очень сильно действует на наши эмоции с точки зрения подсознания.

Наше подсознание всегда ведет себя как маленький ребенок. Оно верит всему, что видит или слышит, и заботится только о том, как бы получить желаемое побыстрее — это объяснение тому, почему мы иногда ведем себя нелогично и имеем двойные стандарты.

Психолог Фарук Радван на своем сайте 2knowmyself.com объясняет, почему мы привязываемся к определенным персонажам:

1. Мы ассоциируем себя с ними — если мы находим в себе схожие с персонажем черты, мы быстро идентифицируем себя с ним.

2. У них есть то, что нам нужно — суперспособности, сила, привлекательность и тому подобное. Нам не хватает этого в реальной жизни, поэтому мы восхищаемся вымышленными героями;

3. Они вызывают положительные эмоции — если просмотр фильма с каким-либо персонажем или чтение о нем заставляют нас хорошо себя чувствовать, мы начинаем больше любить этого персонажа;

4. Они помогают нам справиться с фрустрацией — книги, игры, сериалы эксплуатируют настроение людей: авторы специально вводят отрицательного героя, чтобы потом победить его и освободить нас от «боли». Мы испытываем облегчение и огромный эмоциональный отклик;

5. Они становятся частью нашей жизни — когда мы смотрим сериалы и читаем книги на протяжении нескольких месяцев или даже лет, мы настолько хорошо знаем их героев, что они становятся нам как родные. Люди всегда привязываются к тем, кого часто видят и хорошо знают;

6. Эмоции манипулируют нашим разумом — подсознание верит всему, что ему показывают, а добавление эмоций только усиливает этот эффект. Если персонаж делает что-то, что вызывает у нас эмоции, мы сильнее привязываемся к нему.

Выходит, привязанность к вымышленным персонажам — это не психическое расстройство и не свидетельство низких способностей интеллекта. Даже наоборот — это знак сильно развитой эмпатии. Причем эти механизмы у женщин и мужчин работают одинаково, перед окситоцином и подсознанием мы все равны. Поэтому очень любить героев из книг или фильмов — это совершенно нормально с точки зрения мозга.

Источник