Последний фейерверк: что происходит с телом, когда мы умираем
Когда пациент приближается к смерти, в его теле происходят изменения. Они касаются дыхания, кровообращения, сознания. Мы подробно объясняем, что происходит: если понять смерть, возможно, мы будем меньше ее бояться.
Автор статьи — в прошлом сотрудник паллиативной службы, которая курирует умирающих на дому. Он был поражен тем, как спокойно многие люди смотрят в лицо собственной смерти.
Когда начинается умирание? В какой момент человек начинает свой путь к смерти?
Умирание начинается задолго до того, как мы появимся на свет. Оно закладывается еще в утробе, в скоплении клеток, из которого формируется будущий ребёнок. Некоторые клетки лишние, и они должны освободить место для новых. Только так смогут появиться органы ребенка. Именно за счет этого почек только две, а пальцев на руке — только десять. В геноме каждой клетки уже заложены программы, которые действуют как своеобразная «катапульта». Она включается в тот момент, когда клетка становится ненужной или опасной для организма. В этом случае клетка добровольно уничтожает саму себя.
Становление человека — это процесс, в котором участвуют как жизнь, так и смерть. По словам доктора паллиативной медицины Жана-Доменико Боразио, смерть — это «необходимое условие для того, чтобы мы в принципе могли появиться на свет как жизнеспособные организмы».
«Что нам известно доподлинно, так это то, что человек не умирает внезапно, в одночасье» –
Жан-Доменико Боразио, врач паллиативной помощи
Смерть вездесуща — но, появившись на свет, мы забываем об этом.
И, если всё хорошо, то смерть снова появится в нашей жизни только через несколько десятков лет. Нередко это будет заболевание, которое нельзя вылечить: рак, болезнь сердца или заболевание почек, из-за которого они больше не могут очищать кровь. И вот тогда начинается процесс умирания.
«Что нам известно доподлинно, так это то, что человек не умирает внезапно, в одночасье. Органы человеческого тела прекращают функционировать постепенно, не все одновременно, а затем в какой-то момент их работа прекращается» — рассказывает доктор Боразио.
В результате цепной реакции перестают работать печень, почки, лёгкие и сердце.
Заболевания бывают самые различные, однако в конце жизни всё всегда идёт по одной и той же схеме: сердце прекращает биться, останавливается дыхание и в последнюю очередь угасает сознание.
При этом очень трудно разделить работу сердца и головного мозга. Если сердце перестает качать кровь, насыщенную кислородом, клетки мозга начинают гибнуть уже через несколько секунд. А через несколько минут наступает смерть мозга: на ЭЭГ в этот момент будет видна прямая линия вместо привычных кривых и зубцов. Перестают работать и рефлексы, которыми управляют глубинные отделы мозга, ответственные за дыхание, глотание и сознание. Таким образом, когда сердце останавливается, вслед за ним прекращает свою работу и головной мозг.
Бывает и наоборот. В головном мозге находятся центры, которые регулируют все жизненно важные функции: кровяное давление, работу сердца, дыхание. Если произойдет повреждение этих центров — дыхание прекратится, сердечный ритм нарушится. Часто такое повреждение наступает, когда в результате автокатастрофы или несчастного случая резко повышается внутричерепное давление. Кости черепа твёрдые, поэтому при сильном ударе мягкие ткани мозга выдавливаются в единственное естественное отверстие, которое есть в черепе, — большое затылочное отверстие. Через него полость черепа сообщается с позвоночным каналом (спинной мозг переходит в ствол головного мозга). Если ствол мозга пережат или повреждён, человек умирает.
Однозначных признаков нет, но есть общие закономерности
Последние годы, месяцы и дни жизни умирающие проживают по-разному.
«Процесс умирания очень индивидуален», — рассказывает Лукас Радбрух, президент Немецкого общества паллиативной медицины и профессор Университетской клиники Бонна.
Часто он длится месяцы и даже годы.
Медики разделяют умирание на три стадии: в начале наступает «терминальная» стадия, которая продолжается один-два года. В это время постепенно снижается функционирование отдельных внутренних органов, умирающий всё чаще испытывает усталость. Затем следует «предфинальная» стадия, которая может длиться несколько недель или месяцев. В это время появляются такие симптомы, как одышка и боль. И, наконец, «финальная» стадия — последние дни. Больной перестаёт есть и пить и медленно угасает.
«Важно помнить, что такое разделение умирания на этапы — не более чем условность» — отмечает Радбрух. Оно важно для обеспечения лечения и ухода, но не даёт точной картины, «не помогает определить, когда больной умрёт».
«Раньше считалось, что о приближении смерти свидетельствует бледность кожи в области носогубного треугольника» — говорит Радбрух. Но это тоже ненадёжный признак.
Сейчас исследования, которые позволяют точно определить время смерти, находятся на начальной стадии. Некоторые ученые исследуют пробы крови на наличие маркеров, при помощи которых можно будет рассчитать оставшуюся продолжительность жизни. По словам Радбруха, лучше всего спросить лечащего врача: удивилась бы она, если бы узнала, что больной умер этой ночью или на будущих выходных? Если врач скажет, что не удивлена, — значит, пора готовиться к смерти.
Часть 2. Предсмертный хрип
Несмотря на то, что умирание — процесс строго индивидуальный, есть определённые физические изменения, общие для большинства пациентов (Palliative Care Review: Plonk&Arnold, 2005).
По мере приближения к смерти схожих черт всё больше, хотя причина смерти может быть разной. Умирающие обессилены, дышат с трудом и испытывают боль. Дыхание меняется: сначала оно становится неглубоким, затем — прерывистым, однако через некоторое время умирающий снова может сделать глубокий вдох.
Врачи предполагают, что к этому моменту центры мозга, отвечающие за дыхание, уже поражены. Они с опозданием реагируют на наличие в крови углекислого газа, позволяя ему накопиться в большом количестве. В некоторых случаях при дыхании возникают шумы, один из них раньше носил название «предсмертного хрипа». Из-за невозможности отхаркивания и откашливания в глотке и бронхах скапливается секрет, который влияет на прохождение воздушного потока при дыхании.
Предсмертные хрипы — это нередко ужасный звук, однако нет никаких данных о том, что умирающий в этот момент страдает. То же самое касается повышения уровня углекислого газа в крови — предполагается, что это оказывает скорее успокаивающее и усыпляющее действие. Предсмертный хрип (как следует из названия) свидетельствует о том, что смерть близка (American Journal of Hospice and Palliative Medicine: Morita et al, 1998). Когда остаётся совсем немного времени, хрипы могут стать неконтролируемыми.
Кроме того, в последние дни и часы перед смертью наблюдаются изменения в кровообращении. Организм пытается доставить то небольшое количество кислорода, которое сердце ещё в состоянии прокачать с кровью, к жизненно важным органам. «Пульс слабеет и часто едва прощупывается, руки холодеют, а губы могут посинеть, — объясняет Лукас Радбрух. — Это стрессовая реакция». В некоторых случаях сердце начинает биться быстрее, а давление падает, может даже появиться небольшая лихорадка.
Когда сознание меркнет
Радбрух говорит: «Кто-то до последнего вздоха остаётся в сознании. Другой может испытывать беспокойство и даже галлюцинации. А третий просто тихо угасает».
Причин для таких изменений достаточно. С одной стороны, вследствие неравномерного притока крови и кислорода нарушается метаболизм головного мозга. С другой стороны, некоторые органы перестают работать, и из-за этого в крови накапливаются токсичные вещества. Например, мочевина, которая выводится через почки, может в больших концентрациях повреждать нервные клетки. (Но и от этого умирающий не страдает. Забытье, вызванное высокой концентрацией мочевины в крови, схоже с наркозом — человеку не больно, даже приятно.)
Кроме мочевины, в крови умирающего в большом количестве накапливаются кетоновые тела, которые тоже воздействуют на сознание человека. Они вырабатываются из жира и в условиях дефицита энергии используются организмом как заменитель глюкозы, необходимой для питания головного мозга и мышц. Именно это и происходит при умирании: человек перестает есть, но не испытывает чувства голода (JAMA: McCann et al., 1994).
Умирая, многие пациенты тихо угасают или, напротив, возбуждены и что-то взволнованно шепчут. Может сложиться впечатление, что они уже покинули этот мир, однако несмотря на это, «мы должны относиться к умирающим так, как будто они всё понимают», — подчеркивает Лукас Радбрух. «Нам точно не известно, как много они способны воспринять».
Многие пациенты продолжали воспринимать происходящее даже после остановки сердца. Об этом свидетельствуют результаты крупного исследования. Учёные опросили 140 человек из Великобритании, Австрии и США, переживших остановку сердца. Девять процентов опрошенных сообщили, что испытали околосмертные переживания: чувствовали страх, видели свет или членов семьи.
Двое из опрошенных помнили процесс собственного реанимирования. Один из них рассказывал о том, что наблюдал за действиями врачей сверху, из угла комнаты. Он помнит, что врачи включили дефибриллятор и пытались «запустить» сердце, заставить его снова биться в нужном ритме. И это совпадало с тем, что происходило в действительности. Интересно, что больной пришёл в сознание только через несколько минут после остановки сердца.
Когда сердце останавливается и перестаёт снабжать головной мозг кислородом, нервные клетки гибнут не сразу. Напротив, их активность резко возрастает. Об этом сообщают учёные, которые исследовали электрическую активность мозга у лабораторных крыс (мозг крысы во многом схож с мозгом человека). Через несколько минут после того, как у грызунов переставало биться сердце, можно было наблюдать всплеск электрической активности — исключительно сильный. «Это может объяснить, почему воспоминания больных, переживших клиническую смерть, настолько реальные и точные», — пишет один из авторов исследования, анестезиолог Джордж Машур (George Mashour) из Медицинской школы при Мичиганском университете.
Когда останавливается сердце, в головном мозге происходит настоящий «фейерверк». Нервные клетки выбрасывают колоссальное количество норадреналина, который воздействует на лобные доли мозга и обостряет внимание. Также происходит выброс серотонина, поэтому возможны галлюцинации и мистические озарения. И в самый последний момент из среднего мозга поступает дофамин. Он отвечает за чувство удовлетворения, дарит ощущение тепла и радости. Возможно, даже счастья.
Оригинал интервью — на ZEIT ONLINE.
Благодарим волонтёра фонда «Вера» Вениамина Сапожникова за перевод этой статьи.
Как поддержать пациентов хосписов?
Поддержать пациентов хосписов очень легко. Можно подписаться на ежемесячные пожертвования (поставив галочку напротив «Хочу жертвовать ежемесячно») или совершить разовое пожертвование:
Источник
Форум сайта Memoriam.ru
Как пережить смерть близкого человека
О предчувствии смерти.
О предчувствии смерти.
Сообщение Ирина Р » 16 сен 2008, 14:46
Re: О предчувствии смерти.
Сообщение grita » 16 сен 2008, 16:01
Re: О предчувствии смерти.
Сообщение Кризисный психолог » 16 сен 2008, 20:08
Re: О предчувствии смерти.
Сообщение grita » 10 окт 2008, 10:36
Притча о Кольце.
Царю Соломону в юности было подарено кольцо со словами, что когда ему
будет очень трудно ли, грустно ли, страшно ли — пусть вспомнит о
кольце и подержит его в руках. Богатства Соломона были не меряны, еще
одно кольцо — сильно ли увеличит их?
Как-то раз в царстве Соломона случился неурожай. Возник мор и голод:
умирали не только дети и женщины, истощены были даже воины. Царь
открыл все свои закрома. Он послал купцов продавать ценности из своей
сокровищницы, чтобы купить хлеб и накормить людей. Соломон был в
смятении — и вдруг он вспомнил о кольце. Царь достал кольцо, подержал
в руках. Ничего не произошло. Вдруг он заметил, что на кольце есть
надпись. Что это? Древние знаки. Соломон знал этот забытый язык.
«ВСЕ ПРОХОДИТ», — прочел он.
Прошло много лет. Царь Соломон стал известен как мудрый правитель.
Он женился и жил счастливо. Жена стала самым чутким и близким его
помощником и советчиком. И вдруг она умерла. Горе и тоска охватили
царя. Не веселили его ни танцовщицы и певуньи, ни состязания борцов.
Печаль и одиночество. Приближающаяся старость. Как с этим жить? Он
взял кольцо: «Все проходит»? Тоска сдавила его сердце. Царь не хотел
мириться с этими словами: с досады бросил кольцо, оно покатилось — и
на внутренней поверхности что-то мелькнуло. Царь поднял кольцо,
подержал в руках. Почему-то раньше он не видел такой надписи: «ПРОЙДЕТ
И ЭТО».
Прошло еще много лет. Соломон превратился в древнего старца. Царь
понимал, что дни его сочтены и пока есть еще какие-то силы нужно
отдать последние распоряжения, успеть со всеми попрощаться,
благословить приемников и детей. «Все проходит», «Пройдет и это», —
вспомнил он, усмехнулся: вот и все прошло. Теперь царь не расставался
с кольцом. Оно уже истерлось, пропали прежние надписи. Слабеющими
глазами он заметил: на ребре кольца что-то проступило. Что это, снова
какие-то буквы? Царь подставил ребро кольца заходящим лучам солнца —
блеснули буквы на грани: «НИЧТО НЕ ПРОХОДИТ» — прочел Соломон.
Источник
О восприятии смерти других людей
О восприятии смерти других людей
Пожалуй, восприятие смерти других — одна из самых непростых тем в жизни. Та история, которая легла в основу моей трансформации, по идее, имела отношение к моей собственной смерти, но не имела отношения к смерти других. Однако, эта история заставила меня задуматься и о восприятии смерти других.
Интересное совпадение, но стоило мне начать писать тексты о смерти — умерла моя бабушка. Впрочем, я давно был готов к этому событию и давно простился с человеком. Но сам этот факт и побудил меня снова вспомнить те, появившиеся еще в молодости, мысли: а когда, собственно, происходит смерть другого для нас, и что она вообще в нашем сознании такое?
Что, собственно, мы оплакиваем и хороним? И когда?….
Помните, есть такое выражение: «расставание — маленькая смерть». На самом деле — не такая уж маленькая. А вполне себе ощутимая, ибо прощаясь с человеком, мы прощаемся прежде всего с его личностью. Не с его жизнью как таковой.
В какой момент мы прощаемся? В тот самый, когда для нас перестает существовать его личность. Неважно, почему — личность ушла в свою жизнь, отвергла вас, или, наоборот, вы отвергли ее, или человек стал овощем в еще живом теле — мы всегда горюем о личности. Ведь именно из нее и проистекают наши отношения с человеком.
Согласитесь, невозможно контактировать и любить кого-то, если он тебя не узнает. Точнее — можно любить память о нем, можно горевать о том, что было между вами раньше, можно, в конце концов, активно проецировать ваши былые отношения на ныне существующий в бессознательном варианте мешок из костей и плоти, можно вообще надумать себе что угодно, но если у нас нет контакта с личностью — нет и отношений. Даже младенец, чья личность еще не развита, может выразить отношение и установить контакт с родителями. А человек, который на расстоянии и не хочет с вами общаться? А человек в коме? А человек в тотальной деменции, который вообще плохо понимает, с кем разговаривает?
Помню пример из одной книги. Родители отправили ребенка в детский лагерь. Мальчик погиб через пару дней, несчастный случай. Но так как связь была возможна только по выходным, то родители всю неделю были в уверенности, что они — родители ребенка. А в реальности — они ими не были уже несколько дней. В чем реальность смерти, пока ее нет в нашей голове? И наоборот, если смерть личности уже произошла, а тело еще живет каким-то рефлекторно-инстинктивным способом…?
Мое восприятие смерти после истории прикосновения к собственной явно стало размытым. Появились все эти вопросы. Раньше мне казалось (как и многим до сих пор), что пока человек жив — вроде как, можно многое исправить, и вообще — если жив, то вроде как, это главное.
Потом я твердо убедился в том, что «жив» — это весьма относительно. Формально жив. Но для меня человека уже нет, допустим, потому что мы расстались навсегда. И если он мертв для меня, то какое значение имеет его «объективный факт жизни для других и в сознании других»? И что дает мне такая его жизнь? Мне — уже ничего. А значит, прощаясь, я, по сути, для себя хороню этого человека.
Посчитайте, сколько каждый из нас накопил за жизнь таких трупов? При том, что большинство их в «объективной реальности» продолжает где-то переставлять ноги в этом мире? Нам кажется, что жизнь и смерть — это две разные реальности, два мира, два измерения бинарной системы — или человек здесь, или человека здесь нет. Но в тот период своего прикосновения к смерти я вдруг понял, насколько она размыта на самом деле.
В этом мире не бывает только черного и белого, не бывает мгновенного перехода ночи в день и обратно, всегда есть сумерки, всегда есть полутона, всё, что движется, совершает свои переходы из одного состояния в другое с большей или меньшей скоростью, но полутонов и градаций не избегнуть ни одному процессу, даже если он очень быстрый.
А смерть — тем более, не быстрый процесс. Мы умираем всю жизнь. Я не уверен, что есть такое состояние — «чистая жизнь» или «чистая смерть». В момент рождения и после него мы еще не живы толком, мы слишком близки к условному небытию. А все остальное время — обратный отсчет до смерти. Так где то место, где ее нет? Мы живем, по сути, из смерти. Помня о смерти, боясь смерти. Многие наши мысли, надежды, стремления — все это нередко существует только потому, что существует и смерть: она подгоняет нас, задает нам рамки, ограничивает сроками и ужасает бессмысленностью наших усилий, заставляя тем самым стремиться к вечности и умножать эти усилия…
Страшно и трудно, пожалуй, только тогда, когда рвется очень близкое и внезапно. Когда еще вчера ты смотрел в эти глаза, видел понимание, вдыхал родной запах, чувствовал тепло и близость, и вдруг — человека не стало, причем не стало без всякой надежды на продолжение. Физический уход человека из собственного тела — это просто точка, окончательная для этой жизни. Но для нас это о смерти отношений, прежде всего. И да, утрата действительно близкого человека — это очень больно, но горюем мы не о человеке в этот момент, а о себе. Ему-то, пожалуй, получше будет, чем нам, в такие моменты.
А когда все давно уже умерло между вами? Когда ты отпустил все то, что могло держать? Все то, что могло интересовать? Когда ты перестал видеть личность, которая уже ушла в какое-то другое, явно отличное от твоего сегодняшнего, пространство? В таком случае физическая смерть просто ставит закономерную точку. Я бы даже сказал — точку облегчения. Потому что больше не нужно надумывать отношения, которых давно уже нет.
Бывает, впрочем, наоборот — человек покинул этот мир по факту, но продолжает жить в чьей-то голове, где с ним ведутся споры, обсуждения, оправдания и обвинения, ему транслируют претензии, делятся проблемами и злятся, а потом с ним в одностороннем порядке мирятся и снова обижаются. Жив ли он? Для того, в чьей голове все это происходит — определенно да. Но он ли? Тот ли самый человек?
Мое отношение к смерти других с какого-то момента стали называть достаточно циничным. Возможно, потому, что смертей я видел не так уж и мало: из всей моей родительской семьи живы сейчас два человека — я и мама. Остальные восемь человек, думаю, догадываетесь, где. И не все смерти в моей семье были от старости и закономерно. К тому же, юность моя и тогдашнее окружение тоже не отличались в этом плане гладкостью — двое друзей покончили с собой, не дожив до 30, трое умерли от наркотиков, тоже довольно молодыми. А если вспомнить еще, со сколькими переживаниями смерти я сталкивался и сталкиваюсь на работе….
Но я хорошо понимаю, что дает мне силы все это выносить и не разрушаться. Для меня уже давно не существует места, где смерти нет. Может, если только в самой смерти…
Я вижу ее во всех — в себе, в других, в близких и далеких, она все время присутствует в моей жизни, словно идет рядом, как верный Санчо Панса, готовый в нужный момент подать копье или щит.
Она давно вплелась во все, что я делаю, во все, чем живу, я перестал избегать мыслей о ней, перестал избегать утрат, перестал врать себе о пустых надеждах, о человеческой памяти, в которой можно остаться (она короткая и избирательная, а вечность, все же, находится в другом месте), и именно благодаря смерти я понял, что именно можно считать делом своей жизни и почему.
Источник