Что значит быть русским?
Года два назад мы с дочерью смотрели передачу Владимира Познера, посвященную странам Скандинавии. Вернее, смотрела я, а моя дочь, тогда еще студентка истфака университета, скорее мешала смотреть: она собиралась на какую-то вечеринку, наряжалась, красилась и непрерывно болтала (и отнюдь не о Скандинавии). Владимир Познер завершил серию о Северной Европе вопросом, обращенным к собеседнику: «А что для Вас значит быть шведом?» А я переадресовала вопрос дочери в другой формулировке: «А что значит для тебя быть русской?»
Катя меня удивила. Отвлекшись на минуту от макияжа, она ответила так, как будто давно обдумала этот вопрос. Ответила быстро, лаконично и четко: «Для меня быть русской — значит оставаться в поле русской культуры.» И уточнила: «В поле русской культуры, т.е. русской классической литературы, русской истории и русских традиций.» Я удивилась: «Почему же темой своей дипломной работы ты выбрала Конституцию США?» Катя ответила опять очень четко: «А мне хочется сформулировать РУССКИЙ взгляд на западный мир.» Интересно.
Я задавала этот вопрос разным людям. Все задумывались. И отвечали по-разному.
Мой взрослый сын сказал так: «Для меня быть русским — значит чувствовать себя жителем огромной страны. Для меня очень важны географические пределы России. Я часто думаю, какими любознательными, смелыми и умными людьми были наши предки: они сумели не только покорить огромные пространства, но и удержать их не столько с помощью силы, сколько с помощью ума, умения договариваться и работать.» И добавил: «Чувствовать размах России и связь с предками — значит быть русским. Я часто думаю, а что бы сказал, например, Суворов по поводу иных современных событий?» Интересно.
Моя подруга, подумав, рассказала такую историю. Она несколько лет назад отдыхала в Арабских Эмиратах и видела, как там у отеля сажали пальму: множество людей суетилось около привезенного дерева несколько дней, поливали пальму, обкладывали основание ствола льдом. А ее, русскую, не оставляло ощущение того, что пальма — явление чужеродное в этом уголке Земли, искусственное. Другие чувства вызывают русские леса: мягкий мох под ногами, вековые сосны воспринимаются очень органично, как Богом данные. Подруга подчеркнула, что свою «русскость» она особенно остро ощущает «на природе». Словом, для подруги быть русской — чувствовать прелесть русской природы, любить и ценить ее. Интересно.
Соседка-пенсионерка, что кормит бродячих котов у подъезда, ответила так: «Быть русским — стараться жить по правде и справедливости. Уметь находить что-то хорошее даже в самом плохом и тяжелом. Уметь жалеть. » Интересно.
Задавала я этот вопрос: «Что значит быть русским?» — и старшеклассникам. Несколько человек отметили, что просто не понимают вопроса. По их мнению, национальная самоидентификация сегодня не важна: надо чувствовать себя гражданами мира. Многие, ощущая себя именно русскими, не смогли, тем не менее, ответить на вопрос. А одна девочка воскликнула: «Да быть русским — это просто любить Россию!» Хорошо сказано!
Мне в этом вопросе ближе всего позиция моей дочери. Для меня быть русской — значит оставаться в поле русской культуры. Духовными авторитетами для меня являются русские классики с их проповедью добра, милосердия, с их поисками смысла жизни, с их философскими размышлениями над «проклятыми» русскими вопросами, с их критикой общественного устройства России. А еще в русский культурный код, по моему глубокому убеждению, входит любовь и уважение к русскому языку — великому языку великой литературы.
Но в основе любой национальной самоидентификации лежит ЗНАНИЕ — знание родного языка, родной истории, родной литературы, родной культуры, родных традиций.
Источник
Борис Стругацкий: «Чувствовать себя русским» — означает радоваться, что ты не еврей
Ушел из жизни великий фантаст, обладавший предвидением цадика
Умер Борис Стругацкий, последний классик русской литературы. Великий писатель и великий человек.
На 11 лет он пережил своего старшего брата, Аркадия. Вместе они написали не просто длинный ряд чрезвычайно популярных произведений – книг, изданных многомиллионными тиражами, сценариев фильмов, которые ставили такие гиганты, как Андрей Тарковский, Александр Сокуров, Алексей Герман, пьес, которые до сих пор не сходят со сцены.
Они создали Литературу, которая во много определила идеологию, вкус и стиль, образ мыслей, подход к жизни и даже лексику целого поколения советских людей, нескольких поколений русских читателей последней трети ХХ века и начала нынешнего.
Даже названия книг братьев Стругацких стали знаковыми выражениями языка русской интеллигенции: «Трудно быть богом», «Понедельник начинается в субботу», «Хищные вещи», «Улитка на склоне», «Пикник на обочине», «Гадкие лебеди», «Сказка о тройке», «Жук в муравейнике»… Созданные ими образы и сюжетные коллизии стали хрестоматийными, неотъемлемой частью русской культуры, национального фольклора.
Для нас уход из жизни последнего из прославленных братьев – еще и потеря великого соплеменника. В посмертных речах, статьях, телепрограммах и некрологах это вряд ли будут вспоминать. Неважно, что и мудростью мыслей, и смелостью образов, и своей ролью в формировании мировоззрения поколения, и даже образом жизни (Борис Стругацкий всегда был окружен сонмом учеников, многие из которых сами стали известными писателями – Михаил Веллер, например) он весьма напоминал еврейского цадика.
Стругацкий принадлежал к тому высшему разряду русских евреев, который принято относить к категории «гордость русского народа». Он действительно вненационален. Но мы-то помним, и помним с гордостью, что Борис Натанович Стругацкий – сын нашего народа.
Он и сам об этом помнил. И даже писал – в эссе Больной вопрос», самое время перечитать.
А здесь приведем несколько фрагментов из этого произведения:
«Кто придумал эту блистательную формулировку: «Чувствуете ли вы себя евреем?» Впервые я услышал о ней от своего старшего брата, когда он с отвращением и ненавистью рассказывал мне, как в конце 40-х на одном из комсомольских офицерских собраний ихний главный политрук допытывался у него прилюдно: «Но вы, все-таки, чувствуете себя евреем, лейтенант, или нет?»
Дилемма тут была такая: либо ты говоришь, что чувствуешь себя евреем, и тогда моментально оказываешься весь в дерьме, ибо в анкетах повсюду стоит у тебя «русский», а также и потому, что самолично, при всех, расписываешься в своей второсортности; либо ты говоришь правду – «нет, не чувствую» – и опять же оказываешься в том же самом дерьме, ибо ты Натанович, и ты на ский, и ты выходишь натуральным отступником и предателем.
Я, между прочим, и до сих пор не знаю, что это, все-таки, значит – «чувствовать себя евреем». У меня сложилось определенное впечатление (в том числе и из разговоров со многими евреями), что «чувствовать себя евреем» – значит: жить в ожидании, что тебя в любой момент могут оскорбить и унизить без всякой на то причины или повода.
Я не знаю также, и что значит «чувствовать себя русским». Иногда мне кажется, это означает просто радоваться при мысли, что ты не еврей.»
***
«А заметили ли вы, что в современном русском языке существует только одно наименование национальности, которое само по себе может быть использовано как оскорбление или ругательство? Украинца можно оскорбить, назвав его хохлом, русского – кацапом, любого среднеазиата – чуркой, армянина – армяшкой, грузина – грызуном, еврея – жидом. И любого жителя России можно оскорбить, сказав ему: «У-у, евр-р-рей. »
***
«Если человек с детства знает, что «евреи Христа распяли», как можно объясниться с ним? Как можно с ним дискутировать? Какие доводы можно найти, адекватные ЭТОМУ уровню дискуссии?
«Итальянцы Галилея замордовали». Или: «Русские декабристов повесили!» Или, совсем уже за пределами: «Французы Пушкина убили. А русские – Лермонтова».
Мнение, что антисемитизм сегодня и здесь порождается определенными качествами, или обычаями, или действиями «лиц еврейской национальности», – это мнение столь же распространено, сколь и неверно.»
***
«Я не верю в опасность нынешнего антисемитизма. Он отвратителен, но не опасен. Я не верю даже, что антисемитские лозунги способны сегодня сколотить хоть кому-нибудь, хоть сколько-нибудь серьезный политический капитал. Слишком мало евреев осталось среди нас. Слишком мало они отличаются от всех прочих. Слишком мала доля зоологических антисемитов в социально-значимых группах населения.
Государственный антисемитизм, да, – смертельно опасен. От бытового же – просто тошнит. Стыдно, что он есть. Вдвойне стыдно, когда оказывается, что им заражен человек интеллигентный. Умереть от стыда и отвращения можно, когда видишь среди антисемитов человека заслуженно известного и даже знаменитого.»
***
«…Никто не рождается антисемитом, антисемитом становятся, но, ставши, пребывают в этом состоянии уже до самого конца. Это – как алкоголизм. И начинается так же – в дурной компании. И так же неизлечим. (Процент окончательно излеченных – в пределах пяти.) И так же отвратителен человек в приступе юдофобии, как отвратителен пьяный чурбан, и так же он может оказаться и добрым, и умным, и симпатичным, когда приступ благополучно минует (соответственно – хмель выветрится).
Мы терпим пьяниц – ненавидим их, презираем, готовы побить иногда, а временами и бьем. Но терпим. Боюсь, мы вынуждены так же точно относиться и к юдофобам. Увы. С одной лишь только разницей: пьяных мы частенько жалеем, но я не слышал никогда, чтобы хоть кто-нибудь пожалел антисемита.
Мы живем с ними рядом всю жизнь. Они везде. Они среди нас. Они – мы. Разница только в градусе ненависти. Разница только в умении или неспособности сдержать в себе негодяя. В степени нашей опоганенности. В умении понять, где кончается еврейский анекдот и начинается нечто совсем иное – уже не смешное, а поганое. Или стыдное. Или страшное…»
Это написал Борис Стругацкий без месяца тридцать лет назад – 17 декабря 1992 года.
19 ноября 2012 года он покинул этот мир, успев сказать о нем на удивление многое.
Источник
Что значит чувствовать себя русским
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
|
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
