Радость моя. СПГС
Моя любимая песня. Её смысл мне давно был понятен, но в контексте актуальной сейчас темы, я хочу поделится результатами своих раскопок.
Мельница «Радость моя» (альбом «Радость моя»)2013 г.
текст: Хелависа и Иван Малютин
музыка: Хелависа
Бестелесного и невесомого,
Как тебе услыхать меня,
Если ты — плоть от плоти слова и
Я же — кровь от крови огня?
Пусть сгорают уголья бесчисленных дней
В обнаженной груди дотла.
Не имеющий голоса логос во мне
Раскаляется добела.
Радость моя, подставь ладонь,
Можешь другой оттолкнуть меня.
Радость моя, вот тебе огонь,
Я тебя возлюбил более огня.
Запрокинутым солнцем слепящего дня,
Меднотелым звоном быков,
Я с тобой говорил языками огня —
Я не знаю других языков.
И в лиловом кипящем самуме
Мне дано серебром истечь:
Я принес себя в жертву себе самому,
Чтобы только тебя изречь.
Радость моя, подставь ладонь,
Можешь другой оттолкнуть меня.
Радость моя, вот тебе огонь,
Я тебя возлюбил более огня.
Верное имя откроет дверь
В сердце сверкающей пустоты.
Радость моя, ты мне поверь —
Никто не верил в меня более, чем ты.
Радость моя, подставь ладонь.
Радость моя. Вот тебе огонь.
Вот тебе огонь.
Вот тебе огонь.
___________________________________________________
Мой личный спгсный (спгс — синдром поиска глубинного смысла) разбор песни.
Всё, что написано ниже лишь мои мысли и чувства и они могут абсолютно не совпадать с вашими.
Для меня эта песня о принятии в себе божественного знания.
Текст песни начинается с того, что лирический герой обращается к кому-то, кто создан из слова. Насколько я помню, в Библии есть такие строки: вначале было слово. Это слово было Бог.
Эта отсылка даёт понять, что бестелесный и невесомый герой обращается к Богу. Его бестелесность олицетворяет душу человека.
Я же «кровь от крови огня» — указывает на то, что обращающийся рождён огнём. Мне почему-то это напоминает теорию большого взрыва в результате которого образовалась Вселенная.
Получается дитя огня (человек) через свою бестелесную и невесомую душу обращается к Богу, созданному из слова.
Он сомневается слышит ли Бог его.
«Пусть сгорают уголья бесчисленных дней в обнажённой груди до тла» — это о жизненном цикле вообще. Обнажённая грудь — это символ первозданности, незащищённости. В груди сердце горящее страстями каждый день и сжигающее тело человека в процессе жизни.
Но «не имеющий голоса логос» — знание, древнее как сама Вселенная, впаянное в сердце человека по умолчанию «раскаляется до бела» — рвётся наружу, безмолвно кричит о своём существовании человеку, сгорающему в жизненных страстях.
В припеве звучат слова «радость моя» — это определение Бога, к которому просящий взывает подставить ладонь. То есть он просит услышать его, откликнуться, но в строчке «можешь другой оттолкнуть меня» чувствуется то, что человек сомневается и понимает, что его молитвы могут быть и не услышаны. Человек вроде и стремится к Богу, но в тоже время утверждает, что Бог может его отвергнуть.
Он говорит: «вот тебе огонь» — то есть человек отдаёт Богу то из чего он рождён, то единственное, что у него есть: свою жизнь, своё сердце.
«Я тебя возлюбил более огня» — человек принимает Бога, свою любовь к нему, чувствует что создавший его огонь не так ценен теперь для него. Для человека знание Бога становится дороже жизни.
Следующий куплет показывает мне как человек приходил к осознанию и искал общий язык с Богом. «Я с тобой говорил языками огня, я не знаю других языков» — человек говорит о том, что он как умел пытался найти контакт, говорил на языке тела, страстей, сердца. Других способов донести до Бога свои молитвы он просто не знает.
«И в лиловом кипящем самуме» — это апогей страдания и воззвания человека. Огромная буря, накрывшая его и поспособствовавшая перерождению. «серебром истечь» — знание, трансформируется в металл — осязаемый образ. Я бы назвала это символ веры.
«Я принёс себя в жертву себе самому, чтобы только тебя изречь» — человек настолько извёл себя своими мыслями, страданиями, поисками, что пал жертвой своих же терзаний. Но именно это его к Богу и привело и он выплеснул бурливший внутри себя логос и это стало именем Бога.
«Верное имя откроет дверь в сердце сверкающей пустоты» — имя Бога, которое познал человек принесёт ему покой. Покой в жизненной суете. Покой души и мыслей.
И человек осознаёт, что Бог всегда в него верил и верит.
«Никто не верил в меня более чем ты» — произносит он Богу.
Резюме всего этого потока мыслей:
Человек — существо земное, подверженное обычным житейским проблемам, размышлениям, страданиям. Но он чувствует, что внутри его, в его душе есть сила, способная привести его к покою и умиротворению. Услышать её может каждый, но не каждый способен и не каждый хочет.
И ему, обычному существу свойственно сомневаться в своих знаниях. Верить, не верить, искать, стремиться, но тут же теряться и отступать. Это нормально для человеческого существа.
Только пройдя через боль, разрушения, испытания и «самосожжение» он способен услышать голос знания, заложенного в него природой. Он способен узреть в себе самом божественное начало, понять его, принять и поверить в него как в себя самого.
Слово Бог ни разу не звучит в этой песне, да оно особо и не нужно, чтобы понять смысл.
Это слово уже давно стало нарицательным и сейчас вызывает лишь ссоры и негодование.
Но вот слово «логос» как нельзя лучше иллюстрирует этот феномен.
Знание, которое есть в каждом из нас. Оно вшито, встроено, впечатано в сознание человека.
Некоторые его чувствуют, а другим необходимо оказаться в смертельной буре, чтобы это знание обрело голос.
Это нельзя выразить словами, придуманными человечеством. Это можно лишь почувствовать.
Радость моя — это та великая радость обладания логосом. Радость, когда вдруг до тебя доходит решение казалось бы невыполнимой и нерешаемой задачи. Ты сидишь с ошалевшими глазами, смотришь на переплетения чисел и слов и понимаешь: Эврика! Вот оно!
И никогда уже не сможешь это развидеть или распонять.
Будто внутри переключился тумблер.
Щёлк — и твоё сознание изменилось. Ты понял, что за файл был скрыт в твоей идеальной системе. Без взломов, читкодов, смс и регистрации.
Ты покопался в настройках и САМ сделал этот важный файл видимым для себя.
И вот теперь, обладая этим вечным знанием, ты можешь делать с ним что захочешь. Обернуть в красивую обёртку, поставить на тумбочку и кланяться или просто знать, что внутри тебя есть семечка истины, творца, кусочек огромной Вселенной и строить свою жизнь в гармонии с этой крошечной семечкой.
Музыка в этой песне способствует такому восприятию. Она плавная, текучая, как то серебро, она не шумит, не мешает. Она даёт шанс подумать, насладится моментом и заглянуть внутрь себя.
Я обожаю Мельницу и философию её песен.
Но песня «Радость моя» в этом плане моя самая любимая. Через все Хелависины метафоры и пасхалочки я нашла своё прочтение этого замечательного послания.
Источник
Радость наша батюшка Серафим
Пастыри о том, как стяжать любовь и ласковое ко всем отношение
Сегодня Русская Православная Церковь празднует обретение мощей преподобного Серафима Саровского. Чудотворец Серафим всех встречал возгласом «Радость моя! Христос воскресе!» Рядом с батюшкой оттаивали сердца, зарождалась вера в Живого Бога, приходило покаяние. О том, как стяжать любовь и ласковое ко всем отношение, корреспонденту портала Православие.Ru рассказали священники Димитрий Шишкин и Николай Булгаков.
«Если мы не имеем полной любви,
будем делать дела любви»
— Когда мы говорим о христианском отношении к ближнему, надо помнить о том, что ласковость может легко перейти в ласкательство и человекоугодие. Чрезмерной лаской и «снисхождением» можно ведь и погубить человека. Особенно это видно в наше время, когда именно «человеколюбием» оправдывают крайнее снисхождение к человеческим страстям и порокам. Святые отцы всегда отличали отношение к самому человеку, как бы низко он не пал, от отношения к духам тьмы, к страстям, которые тем или иным человеком обладают.
Нам не хватает тех, кто, утешая нас, не льстил бы нашему самолюбию и эгоизму
Ласковое отношение Божия угодника преподобного Серафима — особого свойства: оно проистекает из глубины боголюбивого сердца. И это боголюбие, выстраданное и обретённое как бесценный дар, позволяет по-настоящему любить человека именно в осознании его действительного призвания. Любовь и ласка преподобного Серафима обымают всего человека, содействуя не одному лишь его душевному и телесному спокойствию, но более всего – спасению в вечности. Как же нам не хватает таких людей, которые, утешая и вдохновляя нас на духовную жизнь, в то же время не льстили бы нашему самолюбию и эгоизму. И именно таков преподобный Серафим! Ласка его, крайне сердечное тепло и любовь распространялись, как правило, на тех, чья душа была умягчена покаянием или хотя бы склонностью к нему. Именно к покаянию и побуждает в ещё большей степени истинная любовь и духовная ласка. Но если преподобному встречался надменный и гордый человек, закосневший в грехах и не желавший меняться, мы видим совсем другие примеры — немалой суровости и даже обличительной жесткости. Впрочем, и эта жесткость исполнена на самом деле любви и крайней тревоги за вечную будущность человека, за его спасение.
Нам, конечно, нужно иметь друг к другу не только внешне доброе и ласковое обращение, но и, главным образом, истинное и нелицемерное братолюбие. Это заповедовал нам Сам Господь, об этом говорили неоднократно святые апостолы. Но и братолюбие не обретается сразу. Оно по крупицам подается Господом по мере того, как мы сами ищем любовь, учимся её стяжать. Потому и говорит Господь: «Просите, и дано будет вам» (Мф. 7:7). Не говорит «попросите», но «просите», то есть в своём благом желании, в душеполезной просьбе нужно проявлять настойчивость и терпение, простирающиеся даже до последнего мгновения земной жизни. Так уж устроена духовная жизнь – ни на чём здесь нельзя останавливаться окончательно, ничто нельзя считать делом решенным. Во всём требуется крайнее трезвение и внимание. И в деле стяжания любви – тоже.
Но даже если мы не имеем той самой сердечной и полной любви, от которой проистекает действительно духовное и ласковое обращение с ближними – будем, по крайней мере, делать дела любви. Уже одними добрыми поступками, совершаемыми ради Христа, будем стараться угождать Богу. И Господь, видя нашу нужду, нашу сердечную просьбу, видя наше постоянство в доброделании – непременно подаст нам духовную любовь к Нему и ближним, а это — самое великое сокровище христианина!
Вот в этом постоянстве, в этом повседневном и тщательном исполнении Заповедей Христовых, в сокрушенной и внимательной молитве, и заключён, вероятно, главный «рецепт» стяжания любви от преподобного Серафима.
«Вера делает добрым отношение к любому человеку»
— «Радость моя!» — так ласково встречал преподобный Серафим Саровский всех, кто к нему приходил.
Ласковость нужна, конечно, и нам. Мы все любим, когда с нами ласково обращаются. «Бей всех лаской и любовью», — такой совет давал своим сестрам младший современник преподобного Серафима Николай Васильевич Гоголь.
Но откуда ее взять, эту ласковость? Она же должна быть искренней. Ласковым не очень-то притворишься. Если постараешься нарочно говорить «Радость моя!», а в твоих словах будет холод, толку не будет.
Главное — не то, что снаружи, а то, что внутри. На внешнем далеко не проедешь.
Как же это у преподобного Серафима получалось? Как получалось говорить благоуветливым голосом со всеми — хотя, вероятно, посещали его и те, что говорили с ним не благоуветливо.
И ведь приходившие к нему были грешниками! Батюшка Серафим всё про них знал — больше, чем даже они сами про себя. Господь ему открывал. Почему же они были для него радостью? Чем же они его радовали?
А тем, что они — люди. Что они живут на свете. Что их Бог создал. Что Он их любит, промышляет о них, терпит, прощает, заботится: присылает к Своему угоднику за советом, а тому дает мысль благую — которая будет им полезна. Им станет легче жить, радостнее…
Бог — во всем! Всегда.
Вера делает добрым отношение к любому человеку
Вера делает добрым отношение к любому человеку. Память о Боге. О том, что Господь этого человека уже любит — раньше, чем ты его увидел, стал поворачиваться к нему душой. И даже когда отворачиваешься от него, забываешь, — Господь не забывает и не отворачивается. Что бы тот ни делал.
«Христос воскресе, радость моя!» — говорил преподобный, напоминая приходившим к нему о главной радости всех людей, в которой могут утонуть все наши горести, ибо горести здесь всегда временные, а пасхальная радость — вечная.
Отец Небесный Своей любовью обнимает весь мiр — Свое творенье, каждого человека, и преподобный Серафим, постоянно живя с Богом, постоянно чувствовал это.
Когда мы находимся рядом с горячо любимым нами человеком, когда нам отвечают взаимностью, когда мы вот так, безбрежно счастливы и всё наше естество переполняет это счастье, свалившееся на нас с Небес Божье чудо, то ничто не может затмить для нас этой главной радости, переливающейся через край. Мы светимся изнутри, и этот свет изливается на всех, кто в это время рядом с нами: все они — нам друзья, они — соучастники нашего счастья, мы всех готовы обнять и всем сказать: «И ты — радость моя!»
Вот такое счастье было в душе преподобного Серафима.
Батюшка Серафим радовался радостью нескончаемой, касающейся всех людей
Только он радовался не нашей временной, зыбкой, ограниченной радостью, ибо мы, грешные люди, увы, не постоянны — и сами, и предметы нашего обожания. Он радовался радостью куда большей, нескончаемой, вечной, касающейся всех людей — явися бо общее Царство, как провозгласил святитель Иоанн Златоуст в своем переполненном этой безграничной радостью Огласительном слове во святый и светоносный день преславнаго и спасительнаго Христа Бога нашего Воскресения.
Да, мы тоже в пасхальную ночь радуемся, наших сердец касается это небесное ликование. Но ночь проходит, мы разговляемся, начинаются будни, и пасхальная радость в них, увы, растворяется.
А у преподобного Серафима это было не так! Он смотрел на жизнь реально — как она есть на самом деле. Ведь Воскресение Христово не проходит, не исчезает из нашей жизни даже после отдания праздника Пасхи. Оно не уменьшается нисколько, ни при каких обстоятельствах, ни при каких наших настроениях и отношениях друг с другом, ни при каких наших грехах! Сияет тем же светом, что и во всерадостную пасхальную ночь!
Об этом Святая Церковь напоминает нам каждую неделю. Каждое воскресенье мы празднуем «малую Пасху». В субботу вечером нам предлагается оставить всякую будничную суету, прийти в храм и пережить вновь главное событие всей человеческой жизни. Недаром именно этот праздник пронизывает весь календарный год. Воскресное богослужение — это камертон, по которому должна настраиваться наша душа для всей нашей жизни — для всех мыслей, чувств, поступков. Вот почему каждому православному человеку подобает в субботу вечером и в воскресенье утром быть в храме.
Но и это нам не всегда помогает жить пасхальной радостью, пасхальной истиной так, чтобы это было главным событием нашей жизни, от которого бы в ней всё отсчитывалось, превозмогая все ее немощи и всю ее тьму своим немеркнущим светом — так, как мы слышим в пасхальную ночь, но уже ближе к рассвету, на Литургии, когда среди окружающей тьмы сияют, как никогда в году, все наши храмы, и раздаются слова Евангелиста: И свет во тме светится, и тма его не объят (Ин. 1, 5).
«Нет нам дороги унывать, Христос победил всё. » — напоминал преподобный.
В том-то и дело — и этому нас учит преподобный Серафим, — что наше отношение к любым обстоятельствам, к каждому человеку не должно зависеть напрямую от того, какой это человек — тем более, что мы этого по-настоящему и знать не можем, знает один Господь. Не должно зависеть от того, что он делает — даже и нам лично. Ко всему можно относиться так — а можно иначе. Любого грешника можно любить и любого — ненавидеть. Дело за нами.
Это надо иметь в виду! А то мы, например, осуждая кого-то, выражая свое недовольство, говорим в свое оправдание: «Ну, а как же я могу еще к нему относиться, когда он так делает?»
Святой Алексий (Мечёв) говорил: “Если видишь человека согрешающего, значит, нужно о нем молиться”
Нет, к этому самому можно относиться и по-другому. Не осуждать, например, а сочувствовать, жалеть, стремиться помочь. Святой праведный Алексий (Мечёв), старец московский, говорил: «Если видишь человека согрешающего, значит, нужно о нем молиться».
Более того! Чем больший он грешник, чем хуже он поступает, тем больше ему нужна любовь, помощь, забота, молитва.
В этой свободе нашего отношения ко всем и ко всему — еще одно (или главное?) проявление данного нам Богом дара свободы, которым человека украсил Бог, по слову святителя Григория Нисского.
Такую любовь, серафимовскую, Господь сподобил в наше время видеть в старце протоиерее Николае Гурьянове, который был воистину «серафимовского» духа. И так же, как преподобный Серафим, говорил: «Когда умру, вы ко мне на могилку приходите и, как живому, всё мне говорите». И люди приходят все эти годы — 24 августа минует уже 12 лет со дня его блаженной кончины.
Главное в духовной жизни — это любвеобильное отношение ко всему окружающему
Батюшка Николай имел не только дар любви от Бога, но поскольку сам так много страдал в безбожное время, да и до последних своих дней, что ценил, жалел абсолютно всё живое — даже мух не убивал, а кормил сахарком… Он так и говорил, что главное в духовной жизни — это любвеобильное отношение ко всему окружающему. Это взгляд на жизнь из нежизни. Кто смотрел в глаза смерти, как преподобный Серафим, для того жизнь — прежде всего Жизнь, великое Божье чудо, а потом уже — какого она качества: удобная для нас или не очень, по нашему желанию протекает или иначе.
На нашу долю, слава Богу, не выпали такие страдания. Но возможность смиряться у нас есть: и перед обстоятельствами, и перед своими немощами, и перед чужими, и перед каждым человеком. Без этого мы не можем к нему искренне хорошо относиться, свободно от себя, от своих мыслей, от своего восприятия другого человека. Поставив его впереди себя. Что, собственно, и есть любовь.
Тайна христианства — в смирении. Смирение — это, конечно, самое трудное. Это еще одно божественное свойство. Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем… (Мф. 11, 29), — сказал Господь.
Быть «всего лишь» рабом Божиим, «всего лишь» «служкой Божией Матери», — но свободнее этого «рабства» и выше этого служения ничего нет.
Мы приходим в Церковь, мы воцерковляемся, мы начинаем соблюдать молитвенные правила, стараемся поститься, читаем духовную литературу, приступаем к Таинствам… Всё это очень хорошо. Но без смирения это еще не всё. Без настоящего смирения, без доверия Богу больше, чем себе (а на всё ведь воля Божия), главного-то, может, как раз и нет.
Преподобный Серафим, прежде чем стал именовать приходивших к нему «радостью» и «сокровищем», совершил многолетний подвиг затвора. Он не только не смотрел телевизора, но даже когда мимо проходил человек, бросался лицом на землю, чтобы не смутить свое сердце.
Нам нужна серьезная работа над собой
То есть нам нужна серьезная работа над собой. «Перестройка души на евангельский строй», по слову протоиерея Сергия (Орлова, в монашестве Серафима; 1890–1975).
«Радость моя, стяжи дух мирен, и вокруг тебя тысячи спасутся…», — говорил преподобный.
Стяжание Духа Божьего — к этому он нас призвал.
Преподобне отче Серафиме, моли Бога о нас! Помоги нам, научи нас стяжать дух мира, дух любви и смирения, которые ты стяжал так обильно, что стал символом подлинной Христовой любви ко грешному человеку!
Источник