«Насколько велика наша радость, настолько крепка наша связь с Богом»
Из поучений старца Эмилиана
5 октября, в день рождения греческого старца Эмилиана (Вафидиса), мы публикуем отрывок из книги «Жить в присутствии Бога», опубликованной издательством Псково-Печерского монастыря «Вольный Странник».
Изречения старца Эмилиана представляют собой замечательный путеводитель и руководство для самопознания, для восхождения по лествице добродетелей. Его советам может последовать всякий христианин, совершающий подвиг во имя освобождения от своего «я» и обретения свободы чад Божиих (ср. Рим. 8, 21).
Человек духовный всегда мирен
Архимандрит Эмилиан (Вафидис) Естественное состояние, в котором должен жить человек,– это безмятежность, духовная радость и мир. Человек не создан ни для скорбей, ни для боли. Скорби посылаются нам Богом, потому что Он желает возвести нас из нашего убожества на духовную высоту, дать нам успокоение от браней, радость и духовное веселие. Как же мы относимся к встречающимся нам трудностям? Например, у нас есть немощь: нам хочется быть радостными, но вместо этого мы легко поддаемся унынию. Из-за этого мы огорчаемся. Конечно, наша скорбь не по Богу, она эгоистична: нам хочется ощущать радость, но мы не можем. Мы смотрим на свои немощи по-земному. Помните, как апостол Павел подобным образом просил Господа избавить его от болезни? Что же ответил ему Бог? Довольно для тебя благодати Моей (ср. 2 Кор. 12, 9). Бог как бы возразил на просьбу апостола: «Неужели ты не понимаешь? Если Я заберу у тебя эту немощь, то ты можешь погибнуть. А с этой болезнью ты пойдешь прямо на небо». И наш характер, и наши немощи, и все наши скорби и трудности оказываются для нас самыми лучшими проводниками на пути к небу.
Наши скорби и трудности оказываются для нас самыми лучшими проводниками на пути к небу
Если же они становятся для нас препятствием, то причина тому – наш собственный эгоизм. Мы сами оставляем Бога, нам как будто не нужен ни Он Сам, ни Его благодать, мы любим только себя. И вместо того чтобы поклоняться Христу, мы поклоняемся самим себе. Один человек может злоупотребить своей красотой и стать блудником, другой – физической силой и стать преступником, третий – деньгами и превратиться в подлого и низкого человека; так и наше отношение к самим себе может извратиться, и мы можем обожествить свое «я». Если человек не чувствует духовной свободы, радости, веселия, то это значит, что он пока еще не обрел связи с Богом. Тот человек, который не возлюбил Господа всем сердцем, не предался Ему со свободой, все еще находится между тлением и нетлением – и потому огорчается и страдает от трудностей и проблем, тяжело переносит искушения и чувствует себя неудачником в жизни. Человек Божий, человек духовный всегда мирен, никогда и ничем не может быть омрачен мир его души. Над ним нет ни облачка: солнце стоит в зените и разгоняет любые тучи. У него могут быть внешние скорби, но они не задевают его души, не вызывают внутренней боли. Как купина хотя и была объята пламенем, но не сгорала, потому что в ней был Бог, так же точно происходит и со святыми. Они могут гореть в огне искушений и скорбей. Но что такое этот огонь? Это посещение Божие, присутствие Живого Бога, Который таким образом не дает им успокоиться, но побуждает все больше искать Его. И потому в этом огне они не сгорают. Они уже пребывают в состоянии обо́жения, оказываются причастниками Божеского естества (2 Пет. 1, 4). Они не страдают ни душевно, ни духовно. У них лишь одно страдание, одна боль – страсти Христовы. У них одно стремление – к совершенству, одна жажда – жажда Бога [1] .
Тот, кто легко приходит в смятение и не имеет мира, еще не стал духовным человеком
Мир Христов – глубинное чувство цельности человеческого существа. Оно возникает, прежде всего, благодаря полному единению и согласию трех сил души: мыслительной, желательной и раздражительной. Святой мир колеблется, когда колеблются силы души, когда теряется равновесие между ними. И это показывает, что человек уклонился с правильного пути в своей духовной жизни, что он уже не пламенеет любовью к Богу и не ощущает Его присутствия. Иными словами, в нем нет внутренней гармонии и единения с Богом. Человек, потерявший душевный мир, потерял и Бога, потому что Божественная благодать уже не может коснуться его сердца, и сам он не способен стать жилищем Божества. И происходит это потому, что владычественное начало, дух человека, призванный соединиться с Богом и привести к обо́жению всего человека, находится в разладе с прочими силами души. Тот, кто легко приходит в смятение и не имеет мира, еще не стал духовным человеком. Его душа увлекается земными наслаждениями, дух погрязает в них и впадает в плотское состояние. Такой человек, хотя создан парить в высоте, подобно орлу, ниспал на землю и пресмыкается, словно червь. Представьте, что орел не может взлететь и ходит по земле, в грязи. Может ли он не тосковать по небесным просторам? Может ли жить как ни в чем не бывало? [2]
Основа духовной жизни – радость
Первая основа духовной жизни – это радость. Церковь призывает нас всегда пребывать в радости, не ходить с мрачным видом, не предаваться ложной печали якобы ради Бога. Печаль по Богу, правильная и истинная, подаваемая Духом Святым, – это совсем не та печаль, которая подчас находит на нас из-за того, что мы удаляемся от Бога. Когда мы стоим на верном пути и приближаемся к Богу, тогда нам сопутствует радость и душевный мир. Именно в атмосфере радости душа способна преуспевать, видеть Бога и наслаждаться Его присутствием. Эта духовная радость естественна для человека, а Святой Дух усовершает ее, так что она становится неоскудевающим, неотъемлемым даром Божиим. Совершенной радости предшествует дар слез. Слезы выражают глубокую боль души, стремящейся вернуться в рай и страдающей от того, что она пала, была изгнана из рая и оказалась здесь, на земле. Иными словами, это печаль, которую испытывает душа от сознания своего бессилия. Но она не лишает нас радости, напротив, приносит духовное веселие и дает вкусить сладости райской. Как невозможно дышать отравленным воздухом, так невозможно жить без радости. Печаль ради Бога и горячие радостотворные слезы усиливают радость, делают ее подлинной и постоянной [3] .
Человек, не испытывающий радости, уклонился с правильного духовного пути
Человек, не испытывающий радости, уклонился с правильного духовного пути. Когда у тебя поднимается температура, то нет сомнения, что ты болен. Так же точно и в духовной жизни: если человек не чувствует радости, значит, с ним что-то не в порядке, и пусть не думает, что в печали выражается его любовь к Богу или что в его унылом настроении виноват ближний, трудности, погода, плохое здоровье… Виноват сам человек, он сам отдалился от Бога [4] .
Когда благодаря всецелому сосредоточению сердца устремленность к Богу станет нашим постоянным достоянием, тогда наша радость будет неизмеримой, жизнь – духовной. Из того, мала или велика наша радость, полна она или несовершенна, мы можем понять и то, какова наша связь с Богом. Насколько велика наша радость, настолько крепка наша связь с Богом. Нам не пристало унывать, ведь радость делает нашу жизнь очень легкой, благодаря ей мы можем жить [5] .
Книга архимандрита Эмилиана (Вафидиса) «Жить в присутствии Бога» Отчего мы теряем душевный мир? Потерять душевный мир мы можем и из-за того, что обособляемся от ближних и относимся к ним пренебрежительно. В этом случае мы рассекаем Тело Христово и в нашу духовную жизнь, которая сама по себе должна быть естественной и простой, проникает нечто противоестественное – отчуждение от ближних. Не ощущая единства и общности тела Христова, мы не можем чувствовать присутствия Божия и Его благодатного мира внутри себя. Иными словами, самое малое разобщение с Богом или с любым человеком, равно как и самое малое неудовольствие на окружающий нас мир, природу, лишает нас мира Христова. Ведь вся тварь едина с Богом, признает своего Создателя и не терпит какого бы то ни было разлада и беспорядка в себе. Она стенает и мучится (ср. Рим. 8, 22) вместе с человеком, отпавшим от Бога, стремится к воссоединению с Богом, к своему возрождению, и желает видеть себя новым небом и новой землей (ср. 2 Пет. 3, 13). И потому, как только ты начнешь роптать и раздражаться на погоду: «Почему такой сильный ветер? Ох, эти бесконечные дожди! Какая ужасная сырость!» – или даже просто скажешь: «Зачем нужны на свете черви, ящерицы и змеи?», ты сразу потеряешь мир. Когда ты вступаешь в столкновение с тварью, которая ищет Бога и стенает, соединяя свои слезы со слезами всех святых, доколе не примирится с Богом в последний день (ср. Рим. 8, 21), твоя жизнь звучит диссонансом со всей вселенной, ты отделяешься от природы и Бога. Точно так же и в отношениях с людьми: если ты не поставишь себя наравне с последним грешником, не признаешь его частью своего собственного существа, ты никогда не сможешь почувствовать подлинного мира. Ты должен ощущать единство не только со всеми людьми, но и с самой малой букашкой, признавая, что Сам Бог соединяет и тебя и ее с небесами. Святой мир – это нечто более глубокое, чем радость, более прочное. Мир свидетельствует не только о том, каков я сейчас, но и о том, куда я иду, верен ли мой путь, какая у меня цель. Критерий в духовной жизни – это радость, которая показывает, каково сейчас мое духовное состояние, и мир, который свидетельствует, что я иду верным путем. Если я не имею мира, значит, я сбился с пути. Дерзнем сказать, что даже грех не столь опасен, как потеря мира. Конечно, сам по себе грех – это величайшее оскорбление Бога и человека. Люди ищут успокоения в грехе, но никогда еще грех никому не приносил покоя. И если человек согрешил, то самое главное для него – немедленно отвратиться от греха и всей душой устремиться к раю. Тогда он обретет мир, а это важнее всего. Когда человек в мирном устроении, когда его душа спокойна и утешена, только тогда может загореться в его сердце тот огонек, который его просветит и откроет ему Бога [6] .
Источник
Радость
. Делом исполнить какую-либо заповедь с радостью, во славу Божию, – вот что есть радость о Господе (прп. Антоний Великий, 89, 131). Источник.
Тебя по временам и редко посещает сия радость, по смотрению Божию, чтобы малое ее вкушение приводило тебе на память, чего ты лишился; а в праведнике постоянное божественное и небесное веселие, потому что в нем несомненно обитает Дух; первый же плод духа есть любы, радость, мир (ср.: Гал. 5, 22 ). Итак, радуйтеся, праведнии, о Господе ( Пс. 32, 1 ). Господь для праведных есть как бы вместилище, вступившему в которое, по всей необходимости, должно благодушествовать и веселиться. И праведный делается местом для Господа, приемлющим Его в себя. Посему, пребывая в самом Господе и, сколько можем, созерцая чудеса Его, из созерцания сего будем таким образом приобретать сердцем своим веселие! (свт. Василий Великий, 5, 228). Источник.
Апостол. приглашает всегда радоваться не всякого, но того, кто подобен ему самому, не живет уже во плоти, но имеет живущего в себе Христа; потому что общение с Высочайшим из благ никак не допускает сочувствия с тем, что беспокоит плоть (свт. Василий Великий, 8, 46). Источник.
. А надежда воскресения, а наслаждения ангельскими благами, Царство на небесах, обетованные блага, превосходящие силу разумения и слова! Как же всего этого признавать достаточною причиною к непрекращающейся радости и к непрестанному веселию (свт. Василий Великий, 8, 47–48). Источник.
тот, кто пресыщает чрево, забавляется звуками свирели, возлежит на мягком ложе. проводит жизнь, достойную радости? . Имеющим ум прилично о нем плакать, ублажать же должно тех, которые настоящую жизнь проводят в надежде будущего века и настоящее обменивают на вечное (свт. Василий Великий, 8, 48).
Соединившиеся с Богом, хотя пребывают в пламени, как три отрока в Вавилоне, хотя заключены вместе со львами, хотя поглощены китом, должны и нами быть ублажаемы, и сами проводить жизнь в радости, не скорбя о настоящем, но увеселяясь надеждою на уготованное нам впоследствии (свт. Василий Великий, 8, 48).
. Надежда делает , что радость обитает в душе добродетельного (свт. Василий Великий, 8, 48).
Радование о совершившемся по заповеди Господней во славу Божию есть радость о Господе. Посему, когда исполняем заповеди Господни, или терпим что-либо за имя Господне, тогда должны мы радоваться и сорадоваться друг другу (свт. Василий Великий, 9, 259).
. Кого не возмущает ни один порок, сопровождает же всякая добродетель и все, что есть прекрасного, тот справедливо может веселиться непоколебимым и нескончаемым веселием, потому что веселие – спутник добродетели и благости (свт. Василий Великий, 9, 328).
Блажен, кто всегда исполнен духовной радости и неленостно несет благое иго Господне; потому что будет он увенчан во славе (прп. Ефрем Сирин, 30, 526). Источник.
. Когда у нас радость, будем ждать скорби, чтобы при избытке радости не забыть о слезах (прп. Ефрем Сирин, 30, 604). Источник.
Идущий. путем Христовым всегда радуется и веселится о Духе Святом, ожидая блаженного упования великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа (прп. Ефрем Сирин, 31, 223).
Почему. радость на небесах бывает больше о грешниках, приносящих покаяние, чем о праведниках, которые не согрешили? Потому что радость обыкновенно бывает после печали. Итак, поелику печаль бывает у тех, кои согрешили, то пусть будет и радость (им), когда они раскаиваются (прп. Ефрем Сирин, 37, 209). Источник.
. Одни только те, которые полагают свою радость в Господе, знают, как велика эта радость, и насколько она превосходит всякое сравнение (свт. Иоанн Златоуст, 44, 358–359).
Если желаешь радости, не ищи ни денег, ни телесного здоровья, ни славы, ни власти, ни веселия, ни роскошных трапез, ни шелковых одежд, ни многоценных полей, ни блистательных домов и ничего другого тому подобного, но устремись к любомудрию по Богу и держись добродетели; тогда ничто ни из настоящего, ни из ожидаемого не сможет опечалить тебя (свт. Иоанн Златоуст, 45, 209).
Радость. духовную и разумную производит не что иное, как сознание добрых дел, – посему, кто имеет добрую совесть и такие же дела, тот может постоянно праздновать (свт. Иоанн Златоуст, 45, 504). Источник.
. Духовная радость честно и благоприлично приводит душу в единение с Богом, наполняет сладостью также и тех, кто находится с таким человеком в сношениях (свт. Иоанн Златоуст, 45, 905). Источник.
. Сильная радость часто сопровождается такими же последствиями, какими и чрезмерная скорбь. (свт. Иоанн Златоуст, 47, 696). Источник.
. Радость по Богу бывает продолжительна и тверда, надежна и постоянна, не нарушается никакими неожиданными обстоятельствами, но еще более возвышается от самых препятствий (свт. Иоанн Златоуст, 48, 46).
Праведники становятся блаженными вследствие своей радости. Они не услаждаются никакими житейскими благами, а одним только Богом. (свт. Иоанн Златоуст, 48, 934).
Веселие же и радость суть умножение скорби. Остерегайся думать о радости, которая есть причина слез. Те, которые среди таких слез охватываются радостью, никогда не будут иметь здравия души (свт. Иоанн Златоуст, 49, 274).
Подобно тому как бесконечен Бог, так и радость, которая исходит от Бога, бесконечна; она всегда течет, всегда цветет и никогда не иссякает; нечестивые же лишены такой радости (свт. Иоанн Златоуст, 49, 281). Источник.
Если кто радуется о благах , то радость его бывает временна: когда богатство его истощится, то вместе с ним исчезнет и радость. Подобно тому как свежие весенние цветы бывают приятны для глаз, а поблекшие неприятны, таким же образом и богатство отнимает радость от ума и, может быть, само первое отойдет от нас, или мы от него. Иной, может быть, будет радоваться из-за прекрасной жены, но и она – владение непрочное, радость временная, веселие преходящее, соединенная со многими огорчениями и подозрениями: потому-то эта радость временна. Но если ты полюбишь Господа, то милосердие Его будет вечным. (свт. Иоанн Златоуст, 49, 367).
– самая высокая радость, ею радовались и апостолы; это – радость, приносящая пользу; она имеет свое начало, корень и основание в узах, в бичеваниях, в гонениях, в худой молве, и вообще в предметах скорбных, но конец ее вожделенный (свт. Иоанн Златоуст, 52, 158–159).
. Если мы желаем наслаждаться радостью, то больше всего иного будем избегать порока и станем следовать добродетели, потому что иначе невозможно достигнуть радости, хотя бы мы взошли даже и на царский престол (свт. Иоанн Златоуст, 52, 495).
. Радуйся успехам брата, и вот – Бог прославляется и через тебя, и все скажут: благословен Бог, имеющий таковых рабов, свободных от всякой зависти, взаимно радующихся счастью друг друга (свт. Иоанн Златоуст, 52, 558).
Радость. по Богу сильнее всякого оружия, и кто имеет ее, того ничто не может привести в уныние и малодушие; напротив, он все переносит мужественно (свт. Иоанн Златоуст, 53, 466).
Настоящая радость всегда смешана с печалью и никогда не бывает чистою; а та радость действительная, непритворная, не заключающая в себе ничего неискреннего, не имеющая никакой примеси. Получить ее возможно не иначе, как избирая здесь не приятное, но полезное, и даже испытывая некоторую скорбь добровольно, и с благодарностью перенося все случающееся (свт. Иоанн Златоуст, 55, 143).
Вознамерившимся охранять человеческое благородство, видя быструю изменчивость естества, надлежит ограничивать неумеренность радости и не предаваться слишком и печали, и радости; потому что одна, если не будет срастворяема рассудительностью и обуздываема благоразумием, ведет к смерти; а другая, если не наложены на нее бразды ожидаемой перемены, доводит до падения и нарушения благоприличий (прп. Исидор Пелусиот, 61, 235–236). Источник.
Бывает иногда, что неумеренная радость больше печали вредит душе, потому что радость окрыляет душу, делает ее неблагоразумною и приводит в забвение своего естества, а печаль смиряет самомнение, низлагает надменность, напоминает о нашем естестве и побуждает к добродетели. Посему надлежит быть выше и радости, и печали; и нашествие той и другой переносить умеренно и разумно (прп. Исидор Пелусиот, 62, 392–393).
Людей переменчивых и нетвердых и радость, и печаль выводят из надлежащего состояния, одна окрыляя и возбуждая к буйству, а другая унижая и делая робкими. Людей же твердых, непоколебимых, стоящих на прочном основании благоразумия, ни радость, ни печаль не выводят из должного состояния; потому что усмиряют скакания одной как бы уздою какою, сдерживая помыслом, и оказываются победителями другой, ограничивая ее неумеренность (прп. Исидор Пелусиот, 62, 411).
Если душа неколеблющимся и немечтательным движением воспламенится к любви Божией, влеча некако в глубину сей неизреченной любви и самое тело, – в бодрствовании ли то. или при погружении в сон воздействуемого святою благодатию подвижника, между тем как душа совершенно ни о чем другом не помышляет, кроме того одного, к чему возбуждена, – то ведать надлежит, что это есть действо Святаго Духа. Будучи вся преисполнена приятных чувств от неизреченной оной божественной сладости, она и не может в ту пору помышлять ни о чем другом, а только чувствует себя обрадованною неистощимою некоею радостью. Если же при таком возбуждении ум восприимет колебание некое сомнительное, или нечистое какое помышление, и если при сем святым Господним именем будет пользоваться для отвращения зла, а не паче по одной любви к Богу, – то ведать надлежит, что утешение то – от прельстителя, и есть только призрак радости. Радость такая совне навевается, и является не как качество и постоянное расположение души; видимо, тут враг хочет опрелюбодействовать душу. Видя, что ум начинает проявлять верную опытность своего чувства, он и своими некими утешениями, кажущимися благими, подступает утешать душу, в ожидании, что она, будучи развлекаема этою блажною мокротною сластью, не распознает своего смешения с обольстителем. По сим признакам можем мы распознавать духа истины и духа лестна ( 1Ин. 4, 6 ). Никому, впрочем, невозможно ни Божественной благости чувством вкусить, ни горести бесовской ощутительно испытать; если кто не удостоверится в себе, что благодать во глубине ума его сотворила себе обитель, а злые духи гнездятся негде окрест членов сердца. Бесы же отнюдь не хотят, чтобы люди как-нибудь удостоверялись в этом, дабы ум, верно зная это, не вооружался. непрестанною памятью о Боге (блж. Диадох, 91, 24–25). Источник.
Радость о Боге крепче здешней жизни: и кто обрел ее, тот не только не посмотрит на страдания, но даже не обратит взора на жизнь свою: и не будет там иного чувства, если действительно была сия радость (прп. Исаак Сирин, 58, 165). Источник.
Рукою смирения отвергай приходящую радость как недостойный ее, чтобы не обольститься ею, и не принять волка вместо пастыря (прп. Иоанн Лествичник, 57, 85). Источник.
С самого начала, когда младенец начнет познавать отца своего, он весь бывает исполнен радости и печали; радости, потому что опять зрит вожделенного; а печали, потому что столь долгое время лишен был видения любезнейшей ему красоты. Матерь также иногда скрывает себя от младенца и, видя, с какою скорбию он ищет ее, веселится; и таким образом учит его всегда прилепляться к ней и сильнее воспламеняет любовь его к себе. Имеяй уши слышати да слышит ( Мф. 13, 9 ), глаголет Господь (прп. Иоанн Лествичник, 57, 85–86). Источник.
Для вкушения духовного радования душе недостаточно одного покорения страстей, если не стяжет и добродетелей через исполнение заповедей (прп. Максим Исповедник, 91, 234).
. Радуйтесь, чада мои, радуйтесь, не видимое имея в виду, а невидимое, ибо видимое временно, а невидимое вечно (прп. Феодор Студит, 92, 141).
. Радость есть признак совершения всякой правды. (прп. Феодор Студит, 92, 566).
. Все, что есть в теле и в мире сем, покроет земля и поглотит смерть; а радости , которую приял он, по причине здравия души своей, ничто такое не может взять от него, потому что она не от мира сего. Эта радость породилась в нем не от славы человеческой, ни от богатства многого, ни от здравия телесного, ни от похвал людских, ни от другого чего, сущего под небесем, но уготовилась горькою болезнию души его и сретением действа Святаго Духа Божия, сущего превыше небес. Почему смерть не будет иметь над нею власти, потому что в ней не найдется ничего достойного укора, но будет она как очищенное вино, которое против солнца светится насквозь, и чистейше являет цвет свой, и радует и осиявает лице того, кто пьет его против солнца (прп. Симеон Новый Богослов, 77, 176).
Внимай еще, как бы не пострадать чего из-за обильной радости духовной и умиления; а постраждешь, если подумаешь, что они суть плод собственного твоего труда, а не благодати Божией, потому что за это они взяты будут от тебя, – и ты много поищешь их в молитве, и не обрящешь, и узнаешь, какое потерял ты дарование благодати (прп. Симеон Новый Богослов, 77, 578). Источник.
Радость не совне, а из всего строя нравственно-религиозного. Для нас, христиан, она зарождается исповеданием великих благ от рождения Сына Божия плотию. (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 82, 106).
Хочешь радоваться? – понеси прежде крест. Радость – цель; крест – средство (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 88, 96). Источник.
. Без крестоношения нет истинных радостей (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 88, 96). Источник.
Оттого и не стало у человека радости жизни, что стал жить не настоящий человек, а иной греховный человек, которому несвойственно радоваться (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 88, 97).
. Для того чтобы возвратить нам себе радость жизни, надобно умертвить в себе сего греховного и пришлого человека (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 88, 98). Источник.
Лица иноков обители аввы Аполлония сияли дивным веселием и радостью – неким божественным восторгом, какого не встретишь у других людей на земле. Мы не видели там ни одного печального лица. Если же кто-либо иногда казался омраченным скорбью, авва Аполлоний тотчас спрашивал о причине печали. И часто, при нежелании брата открыть причину скорби, он сам открывал, что таилось у него в душе, как приходилось сознаваться в этом испытавшему на себе прозорливость аввы. Тогда он начинал увещевать его, что вовсе не должно быть места скорби у тех, для кого спасение – в Боге и надежда – в Царствии Небесном. «Пусть предаются скорби язычники, – говорил он, – пусть плачут иудеи, пусть рыдают грешники – праведным прилична радость! Если уж те, кто любит все земное, радуются тленным ненадежным предметам – нам ли не гореть восторгом, если мы только подлинно ожидаем небесной славы и вечного блаженства. Не этому ли учит нас Апостол: всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, о всем благодарите (ср.: 1Сол. 5, 16–18 )» (99, 50).
Однажды, видя преподобного Григория Синаита выходящим из своей кельи с радостным лицом, один брат в простоте сердца спросил его о причине радости. Как чадолюбивый отец, преподобный Григорий ответил так: «Душа, прилепившаяся к Богу и снедаемая любовию к Нему, восходит выше творения, живет выше видимых вещей и, наполнившись вся желанием Божиим, никак не может укрыться, ведь и Господь обещал ей, говоря: Отец твой, видяй в тайне, воздаст тебе яве ( Мф. 6, 6 ), и опять: да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех ( Мф. 5, 16 ); ибо тогда сердце прыгает и веселится, ум бывает весь в приятном волнении, лицо весело и радостно, по словам мудрого: сердцу веселящуся, лице цветет ( Притч. 15, 13 )» (95, 324–325). Источник.
Преподобный Серафим Саровский как-то открыл своему собеседнику: «Однажды я молил Господа, чтобы Он ввел меня в общение с Ним и показал бы мне Свои небесные обители. И Господь не лишил меня Своей милости. Он исполнил мое желание и прошение; вот я восхищен был в эти обители, только не знаю, с телом или вне тела. Бог весть – это непостижимо. А о той радости и сладости небесной, которую я вкушал там, сказать невозможно». После продолжительного молчания, вздохнув от глубины души, преподобный Серафим сказал: «Ах, если бы ты знал, какая радость, какая сладость ожидает душу праведного на небе, то ты решился бы во временной жизни переносить всякие скорби, гонения и клеветы с благодарением. Там нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания. Там радость и сладость неизглаголанные, там праведники просветятся, как солнце. Но если такой небесной славы не мог изъяснить и сам апостол Павел, то какой же другой язык человеческий может изъяснить славу и красоту горнего селения, в которой водворяются праведных души» (112, 506).
Мать Синклитикия говорила: «Много подвигов и трудов предстоит приходящим к Богу, но за ними – неизглаголанная радость. Желающие разжечь огонь сначала задыхаются от дыма и испускают слезы, а потом уже достигают, чего ищут; так и мы должны воспламенять в себе Божественный огонь со слезами и трудами. Ибо Писание говорит: Бог наш огнь поядаяй есть (ср.: Евр. 12, 29 ) (98, 11).
Когда святому Пахомию Афонскому сообщили, что турецкое правительство решило предать его смерти, он с радостью, прославляя Бога, выслушал эту весть и следующую ночь провел в славословии и молитвенном подвиге.
Утром, в суде Пахомий с прежним дерзновением исповедал Господа Иисуса, за что и был отдан исполнителям смертного приговора. Множество турок и христиан следовали за ним, когда связанного повлекли его на место казни. Турки неистовствовали над страстотерпцем, оплевывая и понося его, а христиане шли, чтобы увидеть его блаженную кончину. Святой Пахомий, достигнув места казни, в тайной молитве за всех преклонил колена. Палач стал уговаривать его не губить своей жизни, отречься от Христа и наслаждаться земными благами, которые дает ему Магомет и его верные рабы. «Делай то, что тебе приказано, – отвечал святой Пахомий, – и не теряй напрасно времени». Палач отсек ему голову и Пахомий получил славный венец мученичества (95, 146).
Источник: Сокровищница духовной мудрости : Антология святоотеческой мысли в 12-ти томах — Издательство Московской Духовной Академии и Введенской Оптиной Пустыни, 2007-2011.
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»
Источник