Что такое расщепление эмоций
«Расщепление» (а может быть, «удвоение») эмоций обнаружено в невесомости [Китаев-Смык Л.А.,1979, 1981], при акустическом, при психосоциальном стрессах [Китаев-Смык Л.А., 1983, 2001]. Такие расщепления бывают в экстремальных ситуациях у людей с оригинальными особенностями психики.
«Расщепление» эмоций, особенно заметное субъекту при стрессе, легче объяснить не как «удвоение» чувств, а с позиции униполярности, казалось бы, противоположных переживаний. «Положительные и отрицательные эмоции (как и другие аффективные образования), которые раньше рассматривались в качестве полюсов биполярного измерения, все чаще понимаются как униполярные измерения позитивности и негативности. В рамках такого подхода полюса приведенных пар трактуются как содержательно противоположные, но не взаимоисключающие (относительно независимые один от другого) элементы целостного переживания, выполняющие взаимно дополнительные, парные функции» [Горбатков А.А., 2007, с. 101]. 2.4.1.
«Расщепление» («удвоение») эмоций в невесомости
Реакции, которые можно назвать «расщеплением» эмоций, были отмечены при первых же пребываниях в режимах кратковременной невесомости лишь у четырех человек из 425 обследованных нами в полетах. Эти реакции проявлялись в том, что одни движения человека свидетельствовали о возникновении у него представления об опасности падения и о чувстве страха (хватательные и «лифтные» реакции). Одновременно другие его движения (мимические) демонстрировали переживание этим человеком веселья, гнева или полного спокойствия. Иными словами, в таких случаях одновременно проходила одна к двигательным центрам рук и ног для реализации человеком защиты от удара о землю, при этом другая, отличающаяся от первой информация участвовала в регуляции мимических мышц для передачи сигналов к окружающим людям о том, что нет необходимости защищаться. Информация к собственному сознанию, «к себе», часто (но не всегда) соответствует мимике, являющейся «информатором» окружающих людей о чувствах и мыслях человека.
Вот описание этих четырех случаев расщепления эмоций. 1
Из отчета космонавта Ю.А Гагарина, который в условиях свободного парения находился впервые (незадолго до этого эксперимента в самолете он во время космического полета был в скафандре плотно фиксирован в кресле): «Перед началом невесомости, стоял в салоне самолета, держась за поручень на потолке Началась невесомость, и я чувствую, что поплыл куда-то, хотя продолжаю держаться. Здорово, замечательное чувство радости!»
Из протокола наблюдения за Ю А. Гагариным (с учетом данных киносъемки): «С начала невесомости подтянулся правой рукой к потолку за поручень, левая рука вытянулась вперед. Улыбался и разговаривал с соседом — генералом Н.П. Каманиным (тогда командующим всеми космическими полетами), также впервые парящим в невесомости. Оба в невесомости отвлеклись, потеряв из виду объект, проходящий испытание, — кресло космического корабля «Восток- ЗА», укрепленное в салоне самолета, и испытателя В М Комарова (в будущем космонавта), отрабатывавшего процедуру отстегивания от кресла космонавта и парения над ним во время невесомости. После окончания режима невесомости Ю.А. Гагарин возбужден и весел. На вопрос о впечатлении сказал: ’’Вот это — невесомость! Даже интереснее, чем в космосе». Во втором и последующих режимах невесомости в этом полете Каманин и Гагарин парили по салону, наблюдая за ходом испытания, улыбались, но невесомость уже не отвлекала их от работы» 2.
Из отчета летчика-испытателя Г.Н. Захарова: «После того как я несколько сот раз находился в невесомости, сидя за штурвалом самолета, и не испытывал при этом никаких особых ощущений, вроде тех, о которых мне рассказывали ребята, кувыркавшиеся в салоне самолета, я тоже решил свободно полетать при невесомости. Передал управление полетом второму пилоту. Перед режимом невесомости я стоял держась за проем двери, ведущей в салон. После наступления невесомости ничего особого не почувствовал и без раздумий шагнул в салон. И тут началось что-то невообразимое. На меня поплыл потолок. Я попытался удержаться за него, но вместо этого мои руки стали сами собой размахивать в воздухе. Мне стало смешно. Так продолжалось секунд 15 Потом я увидел перед собой поручень и ухватился за него. Стало спокойно». Из протокола наблюдения за Г.Н. Захаровым: «С момента начала свободного парения возникли частые хватательные движения полусогнутыми руками перед лицом. Они продолжались 5 с. После чего Г.Н Захаров схватился одной рукой за поручень. Далее до конца режима невесомости висел держась за поручень и смотрел на других испытуемых. На протяжении всего режима невесомости улыбался. Проявления испуга, страха не отмечено». 3.
Такое же невольное размахивание руками возникло в невесомости у Амет-Хана Султана. Это один из самых талантливых летчиков XX столетия Военные летчики вспоминали, что он сбил во время Второй мировой войны вражеских самолетов больше, чем какой-либо другой советский воздушный асс. Сам Амет-Хан всегда оставался в боях неуязвим благодаря выдающимся летным способностям, быстрым и точным движениям, отличному вестибулярному аппарату и способности ориентироваться в пространстве, как бы ни переворачивался, ни падал и взлетал во время боевых полетов его самолет. Он лучше, точнее всех летчиков вручную пилотировал наш ТУ-104 А, создавая в нем невесомость. Но у него тоже возникло «расщепление» (удвоение) эмоций. Стоило ему оказаться парящим в салоне самолета во время невесомости — его руки размахивались, как крылья а ноги поджимались, как у птицы в полете Он громко ругался, глаза злые, нос крючком. Хищной птицей по салону летал. Наш кинооператор Виктор Павлов потом показал Амет-Хану на большом киноэкране все, что снял кинокамерой в этом полете. Но Амет-Хан не верил, что это с ним произошло, хотя своими глазами увидел себя заснятым на кинопленку
Следовательно, его руки «искали» за что схватиться во время «падения», ноги готовились пружинисто стукнуться о землю. Но при этом испуга не было. Вместо него — гнев на свои будто бы непослушные руки и ноги переполнял Амет-Хана. Важно еще то, что это «раздвоение» чувств и поведения не запечатлелось в его сознании, не запомнилось.
Почему в невесомости движения у Гагарина, Захарова и у Амет-Хана Султана были как при падении, когда надо поймать на лету опору и ухватиться за нее, а чувство при этом — радость, как будто опасность падения миновала, или даже возникал гнев? Вряд ли такие «расщепления» вызваны только врожденными особенностями. Слишком уж редкими, уникальными были эти случаи (только у трех из более четырехсот побывавших у нас в невесомости)
Очевидно, причина была в том, что они, в отличие от остальных людей, обследованных в невесомости, прежде чем оказаться свободно парящими в салоне самолета, один долго, другой много кратно находились в невесомости, но были при этом, во-первых, жестко привязанными к креслу пилота (Гагарин — к креслу космонавта), во-вторых, тогда их увлекала ответственная, сложная, не лишенная опасности работа. Их внимание, мысли, эмоции были направлены на то, чтобы работать точнее. При этом чувство страха, вероятно, было подавлено и как бы «перегорело» или «растаяло», так и не дойдя до сознания. Можно предположить, что мышечные, двигательные реакции, которые должны быть защитными во время падения, при заторможенности чувства падения сохранились нетронутыми.
Вероятно, при этом происходила адаптация к той части сенсорных сигналов, которая формирует осознание пространственных образов во время невесомости как «падения», и эти образы теперь не осознавались. В тоже время адаптация к сенсорным сигналам в невесомости от соматических мышцу Г.Н. Захарова и Амет-Хана Султана, вероятно, была замедлена и не завершена из-за плотной фиксации тела в кресле пилота и из-за включенности рук и ног пилота в напряженную деятельность по управлению самолетом. Усилия рук по управлению штурвалом достигали 16 и более килограмм. Ноги упирались в педали рулевого управления.
Ю.А. Гагарин до парения в невесомости в нашем самолете был во время орбитального полета тоже плотно фиксирован в скафандре привязной системой ремней к креслу космонавта.
И вот во время первого в жизни свободного парения в невесомости, когда не было сковывающих тело привязных ремней, когда руки не были заняты штурвалом, а ноги не упирались в педали, защитные движения как бы вырвались на свободу, тогда как чувство страха к тому времени уже иссякло.
Анализируя причину уникального «расщепления» эмоций у Ю А. Гагарина, Г.Н. Захарова и Амет-Хана Султана в невесомости, наверное, следует учитывать и их уникальные профессиональные способности: Ю.А. Гагарин — первый космонавт планеты, Амет- Хан Султан —- дважды Герой СССР, Г.Н. Захаров — заслуженный летчик-испытатель СССР.
Возможно, «расщепление» шло по другому «пути»: подавленный в рабочей обстановке при невесомости страх из-за «падения» сохранялся у них в неосознаваемых глубинах психики, а затем при «развлекательном» парении вырвался на свободу, но не переживанием ужаса (он был стерт экстазом), а овладев моторикой этих людей, включив их защитные движения.
Известно много случаев, когда отчаянно смелые профессионалы, работавшие в опасных условиях (в боях на войне, испытывая новые самолеты, парашюты, участвуя в опасных экспедициях), в непрофессиональной для них, но опасной обстановке (на раз влекательных аттракционах, на допросах у следователей при дознании) становились трусами.
Итак, при «расщеплении» эмоций мимика в начале невесомости, минуя первую фазу, соответствовала сразу второй фазе — радостному торжеству победы. В то же время руки совершали защитные движения, как бы не веря радостным победным переживаниям человека, продолжали спасать его от падения, ища опору, как в первой фазе действия невесомости. Иным при «расщеплении» эмоций в невесомости было поведение Амет-Хана Султана. Не было, как у Гагарина и Захарова, радостного чувства в начале свободного парения. Вместо него возник гнев, будто на свои руки и ноги, вдруг ставшими непослушными, на свою беспомощность (!), никогда не свойственную ему. Надо полагать, она не вполне (как-то неконкретно) осознавалась Амет-Ханом, генерируя протест и гнев. Ведь он был боевым, воевавшим с врагами пилотом. Такой гневной реакции на неадекватность своих действий, на свою беспомощность при парении в салоне самолета не было у Гагарина и Захарова. Может быть из-за того, что они не прошли школу войны?
Так сложилась гипотеза: «расщепление (удвоение) эмоций» может возникать у людей, впервые свободно парящих в невесомости, есл и они до этого долго или многократно находились в таких условиях, но тело их было фиксировано, а их внимание и мысли были отвлечены напряженным трудом. 2.4.2.
Источник
Всемогущество и беспомощность: расщепление Эго
Счастлив я или нет, в какой-то момент времени или длительно, я всегда могу определить: по тому эмоциональному состоянию, которое переживаю. И если это несчастье, неудовлетворенность, я чувствую их совершенно конкретно: что-то не в порядке, — возможно, мне тревожно, а возможно — я подавлен, сломлен. Или же меня что-то сильно бесит, и как часто бывает — качает из стороны в сторону. Из одного состояния в другое, и нет никакой стабильности: внутри шторм или даже буря, а когда наступит штиль — одному богу известно.
Противоречивые эмоции делают из нас растерянных, плохо приспособленных к жизни людей. Эти эмоции малоуправляемы, часто непонятны, а даже если и более-менее понятны, то что и как с этим делать — совершенно неясно. Ведь причины видятся нами как те, на которые мы напрямую повлиять прямо сейчас не можем. Но и смириться с тем, что не можем — сложно. А вдруг что-то все-таки можем? Но как это понять? Из-за состояния, которое застилает нам рассудок, из-за которого качает, единственное, что хочется — отключиться. Например, выпить, или заняться чем-то сиюминутно приятным, чтобы хоть на время отдохнуть от этого бессильного колебания.
Причина неуправляемых эмоций
Она всегда одна и достаточно проста — это внутренний конфликт между частями моей личности, который разум решить не в состоянии. Он просто не знает, как. Он как бы смотрит на это со стороны и стоит растерянно, разведя руками. Или же пытается присоединиться — то к первой части конфликта, то ко второй. Но ничего решить так не выходит, этот спор — как снежный ком — набирает новые слои, снова и снова, эмоциональный заряд злости и беспомощности возрастает и возрастает.
Эго-функция личности не справляется с внутренним конфликтом.
Частая тематика таких конфликтов — это расщепление Эго на всемогущую часть и часть беспомощную. Это тематика касается идентичности человека: какой я, насколько я развит, с чем я справляюсь, с чем нет и с чем должен, насколько я справляюсь с поставленными жизненными задачами в данный момент времени. Если обобщить, то все эти вопросы касаются одного: могу ли я сам себя считать полноценным взрослым человеком в обществе.
И вот с этим выходит проблема. Поскольку очень часто, решая те или иные жизненные задачи, я себя таковым считать, увы, не могу.
Мои глубинные установки, которые я не осознаю, не позволяют мне таковым себя считать.
Например, я вижу и понимаю, что мне уже 47, а семьи и детей у меня нет, к примеру. А должны быть. Или же мне уже 30, а высшего образования до сих пор получить не удалось, или же удалось, но в карьере особо чего-то достичь не получается: я кое-как свожу концы с концами и никак не смогу содержать семью, если она у меня появится. Или мне 40, я до сих пор не вышла из 15-летнего декрета, и как профессионал почти ничего не значу, ведь потеряла много времени, не работая.
Таких примеров по принципу «мне уже. а я не. » вы можете сконструировать сейчас сколько угодно. Попробуйте.
Время от времени каждый человек, припоминая о конечности своей жизни, начинает думать о таком и задаваться подобными вопросами. И на поверхность всплывает тот самый внутренний конфликт: я должен был, но не смог.
И решить его не так-то просто, ведь не всегда очевидно: я совсем это не могу и нужно смириться, или все-таки стоит попытаться? А если стоит, то как и что именно попробовать сделать? А если не выйдет, что дальше? Как решать вопрос?
То есть большинство жизненных задач мы не можем четко разделить на те, которые сможем и не сможем реализовать, нам все время нужно пробовать, экспериментировать, рисковать. Плюс мы живем в изменяющейся среде, и она тоже постоянно влияет на наши возможности: сегодня благоприятная, а завтра — не совсем или совсем нет.
Когда психика не справляется с решением таких задач (а их может быть много), она начинает войну против себя. Часто начинает. Ей не интересно в этот момент учиться решать эти сложные задачи, на первый план выходят эмоции и чувства. Разочарование в себе, иногда доходящее до отвращения, жгучий стыд или бешенство и гнев. И человек устраивает свой внутренний ад, сжигая себя на костре как предателя своих собственных амбиций.
Внутренний ад: как работает расщепление эго
Это своего рода внутренняя театральная жизнь, которой психика наполняет сама себя. Одна часть — всемогущая, уверенная, что другая — беспомощная — должна все мочь сделать, все амбиции и поставленные цели удовлетворить (и часто должна была сделать «на вчера», так что все сроки уже прохлопала). Это похоже на головомойку от родителей непутевым детям или учителей отстающим ученикам. Всемогущая часть психики убеждена, что если прямо сейчас быстро и мгновенно не решить проблему(ы), то «шеф, все пропало» — вся жизнь прожита зря, никуда не годится, можно спустить в унитаз. Это ужасает ее.
Что здесь важно: в момент головомойки та часть, которая чихвостит, не осознает, что вторая часть — это как бы она же и есть. Почему называется расщепление? Потому что в момент, когда я себя ненавижу, я не осознаю, что я себя ненавижу, а не кого-то другого, и грубо говоря, подметать потом разбитую посуду, которую я в гневе набросал, и лечить свои раны, которые я также в ненависти к себе наделал, тоже придется мне. Но в этот момент я совершенно не имею осознавания, что это я себя сейчас бью. И сочувствия к себе в этом плане нет, даже некоторое чувства триумфа может быть, правоты и еще надежды, что сейчас головомойка даст свой результат: и другая часть — ответственная за эти результаты — испугается и сразу исправится, найдет решение. Все решит, все потери компенсирует, ударными темпами «пятилетку за три года» выполнит.
Потом происходит переключение в другую часть, которая вся теперь порезанная, поколотая, иными словами, униженная сильно первой, это можно метафорически сравнить с тяжелыми ранениями, но даже и сильнее. Ведь человек переживает в ту минуту убийство собственной личности, он в прямом смысле себя уничтожил, как личность. И вся эта боль начинает разворачиваться. Как говориться, получите и распишитесь.
В таком процессе и правда много беспомощности испытывает человек. Он начинает обесценивать все: и мир, и людей, и психолога, если с ним работает, и себя, в общем, он совсем не видит света в окне и возможности как-то решить свою проблему. И в общем, он прав, в тот момент он действительно ее решить не может.
Ведь ему нужно преодолеть свое расщепление, а он не может, он ни сном не духом о нем.
И вот это осознавание, что разгребать последствия моей ненависти к себе — мне же, что это все — я, и что тот, кто что-то не выполнил и не сделал — это тоже я, это все один и тот же человек, одна и та же психика, и нужно как-то договориться, как дальше жить и решать поставленные задачи. Ведь текущий способ приводит в никуда, а точнее в глубокое саморазрушение.
И тогда человек может прийти к выводу, постепенно, что задачи, которые перед ним стоят достаточно неоднозначны, требуют внимательного отношения, и он правда не может их решить «одним махом». То есть такие категоричные кардинальные решения не приведут к добру и нужно искать подходы совсем иные. И вот это и будет началом пути к целостному восприятию себя, без «расчлененки» на части, пути интеграции и уважительного отношения и к своим текущим возможностям, и к своим текущим ограничениям.
Автор Елена Митина https://elenamitina.com.ua
Использование материалов разрешено только с указанием авторства и активной ссылки на сайт.
Источник