Что помешало онегину отдаться чувствам
Он в первой юности своей
Был жертвой бурных заблуждений
И необузданных страстей.
Но годы, прожитые в фальшивом мире, не прошли даром. «Роптанье вечное души» сменилось равнодушием и к людям, и к чувствам:
В красавиц он уж не влюблялся, А волочился как-нибудь; Откажут — мигом утешался; Изменят — рад был отдохнуть.
Искренние увлечения сменились игрой; надежды и мечты молодости показались наивными, несбыточными; пришло неверие, а с ним — безразличие к жизни:
Так точно равнодушный гость На вист вечерний приезжает,
Садится; кончилась игра: Он уезжает со двора, Спокойно дома засыпает И сам не знает поутру, Куда поедет ввечеру.
Жизнь — вист, карточная игра; ведется она, чтобы занять время — и только, чтобы как-то протянуть дни, «зевоту подавляя смехом»; так и Онегин прожил лучшие годы: с шестнадцати до двадцати четырех лет.
Вот как убил он восемь лет, Утратя жизни лучший цвет.
Убил! Это не случайное слово — у Пушкина не бывает случайных слов. Конечно, после «таких» восьми лет Евгений не подготовлен к настоящему чувству, не умеет предаться ему. Этим и объясняется его трагическое непонимание Татьяны. Ведь
. получив посланье Тани,
Онегин живо тронут был.
. И в сладостный, безгрешный сон
Душою погрузился он.
Быть может, чувствий пыл старинный
Им на минуту овладел;
65
Но. Что же помешало Онегину отдаться чувству? Почему он отодвигает, стряхивает с себя «сладостный, безгрешный сон»? Да потому, что сам себе не верит, потому, что, убивая восемь лет жизни, он и сам не заметил, как убил в себе высокое и оставил только низменное, а теперь, когда это высокое готово воскреснуть, — он испугался. Испугался волнений любви, потрясений, страданий, и даже слишком больших радостей испугался — предпочел холодный покой. Разумеется, себе самому он не хочет признаться в этом и объясняет свои поступки для самого себя заботой о юной, неопытной, искренней Татьяне:
3 Н. Долинина
Но обмануть он не хотел Доверчивость души невинной. Теперь мы в сад перелетим, Где встретилась Татьяна с ним.
Проповедь Онегина, на первый взгляд, очень благородна. Будь на его месте обычный светский денди, он не преминул бы именно «обмануть. доверчивость души невинной», развлечься в деревенской глуши с наивной сельской барышней — и, расставшись с ней, едва она ему надоест, обречь ее на мученья и беду. Онегин не сделал этого — но ведь он не обычный светский денди! Он — как-никак — добрый приятель Пушкина. Он знает цену свету и его «важным забавам», сам Пушкин любит в нем «мечтам невольную преданность» — и вот эти мечты готовы осуществиться: прекрасная, гордая, душевно богатая, возвышенная девушка предлагает ему свою любовь, а он бежит от нее, бежит от своей мечты. Во имя чего?
Когда бы жизнь домашним кругом Я ограничить захотел. . То верно б кроме вас одной Невесты не искал иной. . Но я не создан для блаженства; Ему чужда душа моя.
Это неправда! Как может человек говорить о себе: «я не создан для блаженства»?! Все люди созданы для счастья, но не все умеют быть счастливыми — вот Онегин не умеет, боится. Он проговаривается:
Скажу без блесток мадригальных: Нашед мой прежний идеал, Я верно б вас одну избрал В подруги дней моих печальных.
Значит, такая девушка, как Татьяна, была когда-то идеалом Онегина! Но идеал этот — «прежний», Онегин больше не верит в него; поздно, как ему кажется, встретил он Татьяну. Ненавидя и презирая свет, он тем не менее заражен его взглядами, его предрассудками:
Я, сколько ни любил бы вас, Привыкнув, разлюблю тотчас; Начнете плакать: ваши слезы Не тронут сердца моего, А будут лишь бесить его.
Почему Онегин так уверен, что иного «семейного счастья» быть не может? Потому что слишком много подобных примеров он видел в свете:
Что может быть на свете хуже Семьи, где бедная жена Грустит о недостойном муже И днем и вечером одна; Где скучный муж, ей цену зная (Судьбу однако ж проклиная), Всегда нахмурен, молчалив, Сердит и холодно-ревнив!
Когда-то, в ранней юности, Онегин верил, вероятно, в возможность высокой любви на всю жизнь. Но свет убил эту веру — и даже надежду на ее возвращение:
Мечтам и годам нет возврата; Не обновлю души моей.
Вот она — главная трагедия Онегина: «не обновлю души моей»! Конечно, с его точки зрения, он прав, он поступает благородно: не веря в возможность любви, отказывается от нее, да еще и воспитывает попутно наивную Татьяну:
Источник
Отношения Онегина и Татьяны
Евгений Онегин и Татьяна Ларина – главные герои романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин», вокруг отношений которых выстраивается главная сюжетная линия известного во всем мире произведения. Их отношения складываются драматически и приводят к печальному окончанию, где счастья не может достигнуть ни Евгений, ни Татьяна. Почему же не состоялось счастье Онегина и Татьяны, в чем причины такой трагической судьбы – во внешних обстоятельствах или во внутренней непохожести героев?
Данная линия повествования начинается довольно внезапно: Татьяна видит юного прекрасного и холодного Онегина, а через мгновение понимает, что влюбилась в него. Но почему же девушка полюбила Евгения, что в нем такого, чего героиня больше не могла найти ни в ком? Ответ кроется вовсе не в самом герое, а в увлечениях Лариной. Девушка была воспитана на романтических произведениях, в центре которых всегда оказывался благородный и прекрасный мужчина, ее идеал, образ, выросший на основе книжных строк. В Евгении Татьяна разглядела некоторые черты, которые, как ей казалось, обязательно должны присутствовать в ее избраннике, а остальные же девушка просто «дорисовала». Так, образ Евгения, созданный им для светских приемов, переплелся и удачно дополнился в сознании Татьяны образом романтического идеала. Их слияние и стало тем абсолютно ненастоящим Онегиным, в которого без оглядки влюбилась Татьяна.
Даже в своем знаменитом письме Онегину Татьяна в порыве эмоций забывается, с вежливого «вы» переходит на «ты», обращаясь не к малознакомому Онегину, а к ставшему родным образу своего идеала, посланного ей свыше. Евгений же вовсе не был влюблен в юную и наивную героиню. Со всеми своими избранницами он быстро прерывал отношения, как только они ему надоедали. Но письмо Татьяны, ее искренность и сила чувств задели его за живое, всколыхнули что-то в сердце. Именно поэтому он лично объяснился с ней, а напоследок попросил впредь быть осторожнее: не каждый кавалер так благороден, девушка может серьезно пострадать из-за своей наивности и веры в любовь.
Причины, по которым Онегин и Татьяна не могли быть вместе, достаточно ясны. Но почему после того, как Ларина вновь увидела Евгения, а он признался повзрослевшей даме в своих чувствах, она отвергла его? Евгений, пересилив себя, отправил Татьяне несколько писем, а после и вовсе пришел к ней, чтобы получить ответ лично. Татьяна же к посланиям его осталась глуха, но читала их со слезами, что указывает на ее сохранившиеся чувства к возлюбленному. Ответил на этот вопрос сам Александр Сергеевич, вложив свой замысел в слова Татьяны:
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна
После того, как героиня попала в Москву и вышла замуж, она достаточно сильно изменилась. Но ее внутренний стержень стал только крепче, она по-прежнему жила, руководствуясь своими идеалами и опираясь на собственные моральные установки. Девушка просто не могла предать своего супруга, несмотря на чувства к Онегину, для нее это было равносильно не только предательству мужа, но и самой себя.
Главная трагедия истории Татьяны и Евгения заключается в том, что их чувства друг к другу вспыхнули не одновременно, а с большим временным промежутком, за который успело произойти слишком много событий и изменений. Возможно, если бы Онегин позволил отношениям начаться еще тогда, в саду у дома Лариных, герои были бы счастливы друг с другом. Но в тот момент сам Евгений не был готов к ним: апатичный, разочарованный в мире, в людях, в способности светло и бескорыстно любить, он мог уничтожить девушку, а после уйти, оставив ее с разбитым сердцем. Сама же Татьяна была слишком юна, незнакома с реальным миром и с реальными людьми, у которых есть не только достоинства, но и недостатки. Ее любовь к Онегину сохранилась потому, что настоящего Онегина она не знала: любить образ всегда проще, чем истинную личность человека. Ее ошибку повторяет и Онегин, когда с первого взгляда влюбляется в новый образ Татьяны, который она выбирает для взаимодействия с высшим светом. Герои так и остаются на расстоянии друг от друга, обреченные страдать по тем, кого они уже больше никогда не узнают.
Статьи в тему:
Пожалуйста, поддержите этот проект, расказав о нем друзьям:
Источник
Что помешало онегину отдаться чувствам
Пушкин знает, что человек может и должен быть счастлив и приносить счастье другим. В своем романе он показывает, как несчастлив и горек жребий безнадежного эгоиста; он спорит с Байроном, ищет новых путей и в жизни и в литературе.
В начале четвертой главы, Пушкин опять возвращается к петербургской жизни Онегина. То, что произойдет сейчас между Евгением и Татьяной, не случайно, а подготовлено всей предыдущей жизнью Онегина. Когда-то в юности, едва вступив в свет, Евгений был искренен, знал подлинные чувства :
Он в первой юности своей
Был жертвой бурных заблуждений
И необузданных страстей.
Но годы, прожитые в фальшивом мире, не прошли даром. «Роптанье вечное души» сменилось равнодушием и к людям, и к чувствам:
В красавиц он уж не влюблялся,
А волочился как-нибудь;
Откажут — мигом утешался;
Изменят — рад был отдохнуть.
Искренние увлечения сменились игрой; надежды и мечты молодости показались наивными, несбыточными; пришло неверие, а с ним — безразличие к жизни:
Так точно равнодушный гость
На вист вечерний приезжает,
Садится; кончилась игра:
Он уезжает со двора,
Спокойно дома засыпает
И сам не знает поутру,
Куда поедет ввечеру.
Жизнь — вист, карточная игра; ведется она, чтобы занять время — и только, чтобы как-то протянуть дни, «зевоту подавляя смехом»; и так Онегин прожил лучшие годы: с шестнадцати до двадцати четырех лет.
Вот как убил он восемь лет,
Утратя жизни лучший цвет.
Убил! Это не случайное слово — у Пушкина не бывает случайных слов. Конечно, после таких восьми лет Евгений не подготовлен к настоящему чувству, не умеет предаться ему. Этим и объясняется его трагическое непонимание Татьяны. Ведь
.получив посланье Тани,
Онегин живо тронут был .
.И в сладостный, безгрешный сон
Душою погрузился он.
Быть может, чувствий пыл старинный
Им на минуту овладел;
Но . Что же помешало Онегину отдаться чувству? Почему он отодвигает, стряхивает с себя «сладостный, безгрешный сон»? Да потому, что сам себе не верит, потому, что, убивая восемь лет жизни, он и сам не заметил, как убил в себе высокое и оставил только низменное, а теперь, когда это высокое готово воскреснуть, — он испугался. Испугался волнений любви, потрясений, страданий, и даже слишком больших радостей испугался — предпочел холодный покой . Разумеется, себе самому он не хочет признаться в этом и объясняет свои поступки для самого себя заботой о юной, неопытной, искренней Татьяне.
Проповедь Онегина, на первый взгляд, очень благородна. Будь на его месте обычный светский денди, он не преминул бы именно «обмануть . доверчивость души невинной» , развлечься в деревенской глуши с наивной сельской барышней — и, расставшись с ней, едва она ему надоест, обречь ее на мучения и беду . Онегин не сделал этого — но ведь он не обычный светский денди! Он — как-никак — добрый приятель Пушкина. Он знает цену свету и его «важным забавам», сам Пушкин любит в нем «мечтам невольную преданность» — и вот эти мечты готовы осуществиться: прекрасная, гордая, душевно богатая, возвышенная девушка предлагает ему свою любовь, а он бежит от нее, бежит от своей мечты. Во имя чего?
Когда бы жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел .
.То верно б кроме вас одной
Невесты не искал иной .
.Но я не создан для блаженства;
Ему чужда душа моя .
Это неправда! Как может человек говорить о себе: «я не создан для блаженства»?! Все люди созданы для счастья, но не все умеют быть счастливыми, — вот Онегин не умеет, боится. Он проговаривается:
Скажу без блесток мадригальных:
Нашел мой прежний идеал,
Я верно б вас одну избрал
В подруги дней моих печальных .
Значит, такая девушка, как Татьяна, была когда-то идеалом Онегина! Но идеал этот — «прежний», Онегин больше не верит в него; поздно, как ему кажется, встретил он Татьяну . Ненавидя и презирая свет, он тем не менее заражен его взглядами, его предрассудками:
Я, сколько ни любил бы вас,
Привыкнув, разлюблю тотчас;
Начнете плакать: ваши слезы
Не тронут сердца моего,
А будут лишь бесить его…
Почему Онегин так уверен, что иного «семейного счастья» быть не может? Потому что слишком много подобных примеров он видел в свете:
Что может быть на свете хуже
Семьи, где бедная жена
Грустит о недостойном муже
И днем и вечером одна;
Где скучный муж, ей цену зная
(Судьбу однако ж проклиная),
Всегда нахмурен, молчалив,
Сердит и холодно-ревнив!
Когда-то, в ранней юности, Онегин верил, вероятно, в возможность высокой любви на всю жизнь. Но свет убил эту веру — и даже надежду на ее возвращение:
Мечтам и годам нет возврата;
Не обновлю души моей .
Вот она — главная трагедия Онегина: «не обновлю души моей»! Конечно, с его точки зрения, он прав, он поступает благородно: не веря в возможность любви, отказывается от нее, да еще и воспитывает попутно наивную Татьяну.
Ночью, во сне, разворачивается в “Евгении Онегине” эпизод, который обыкновенно с трудом поддается комментарию. В самом деле, зачем внутри вполне реалистической “энциклопедии русской жизни” (В. Белинский) потребовался такой странной, так явно и резко выпадающей из “нормального” повествования “сон Татьяны”?
Сон этот прочитывается и по языческому, и по христианскому символическому словарю, но — неодинаково. С позиции язычества сон, сновидение — это всегда перемещение в иномирие. В таком смысле для язычества сны не менее реальны, чем повседневная явь, — скорее более, ибо они обязательно вещие, пророческие: как раз потому, что они переносят героев в повышенно значимое пространство. По всем законам языческой пространственной символики иномирие во сне Татьяны представлено дремучим лесом, его центр (средоточие его сил) — лесной избушкой (см. избу Бабы Яги) , его граница — ручьем (река как граница двух миров). «Проводник» Татьяны в это иномирие, медведь, — тоже традиционный хозяин лесного царства не только в славянской, но и во всей индоевропейской мифологии.
Для христианства — в высшем, абсолютном понимании — нет иномирия зла, нет и людей из этого иномирия зла по-христиански — лишь духовная пустота, зона отсутствия света и добра, его вселенская «тень». У зла нет и быть не может своего, законного, постоянного места в мироздании: зло коренится в мире духовном, в душе человека. При этом ни один человек не имеет «злой души» (как скажет Пушкин даже о старухе графине из «Пиковой дамы»). Но человек может исказить, извратить природу своей души, если сделает из нее «игралище» страстей и эгоизма.
Темный лес Татьяниного сна и делается символическим «пейзажем души» Онегина: ее потаенных «мрачных бездн», ее нравственного хаоса с демоническими чудовищами-страстями, ее эгоистического холода. Внешне в быту, в жизни Онегин, светский щеголь, скучающий в деревне столичный житель, — может казаться «очень мил». Духовные опасности, подстерегающие героя, на бытовом языке невыразимы, бытовым зрением невидимы. И эротическое наваждение, «тоска ночная», которая вторгается через Онегина в жизнь Татьяны, — тоже есть не простая девическая влюбленность, но смертельно опасное искушение духа. И этого тоже нельзя покамест ни увидеть, ни прямо выразить фабульно, «реалистически», житейски. Лишь сон Татьяны делает возможным «сошествие во ад» онегинского духовного состояния; лишь сон выводит вовне внутреннюю чудовищность этого состояния, его угрозу не только для героя, не только для его друга, но и для героини. В старорусской литературе был такой популярный жанр: прижизненные «хождения по мукам» загробия. Сон Татьяны именно и вводит в новоевропейский, вполне «цивилизованный» роман в стихах старинный полуфольклорный жанр, а тем самым и христианскую духовную традицию, этот жанр породившую.
Источник