Что делать если при депрессии не помогают таблетки

Депрессия. Часть II: как ее лечить и как не лечить

Продолжение. Часть I была опубликована 23 декабря 2014 года.

Продолжение ликбеза о депрессии, из которого читатель узнает, чем психиатры, психологи, психоневрологи и психотерапевты отличаются друг от друга, как подбирают терапию разным больным, чем чреват отказ от лекарств, когда таблетки и прочие лекарства становятся опасными, как эти медикаменты работают, почему не нужно пить корвалол и валокордин, а также заниматься самолечением.

Куда бежать

Одна из причин, по которым в нашей стране очень мало больных депрессией все-таки доходит до специалиста, заключается в том, что почти ни у кого нет четкого понимания — а какой, собственно, специалист тут нужен?

«Люди, во-первых, опасаются всех тех, название чьей профессии содержит корень «псих», а во-вторых — часто в них путаются, — подтвердила Светлана Минская, психиатр, психотерапевт. — Если очень коротко, то градация такая: психиатр — это врач. У него медицинское образование, он может назначать медикаменты, его сфера — это различные психопатологические состояния (т. е. отклоняющиеся от нормы), к числу которых относятся и депрессии. А вот психолог — это не врач. У него гуманитарное образование, «лечит» он только словом, и преимущественно — ситуативные проблемы здоровых людей, с патологиями, как правило, не работает. Между тем очень часто с депрессией обращаются именно к психологу. Точнее, работать с депрессией психологи могут, например, при помощи когнитивно-поведенческой терапии, однако, обнаружив у своего клиента симптомы депрессии, психолог должен направить его еще и на прием к психиатру. На практике, к сожалению, это происходит не во всех случаях — психолог, в силу отсутствия медицинского образования, не всегда может вовремя «вычислить» симптомы, указывающие на то, что человеку нужна именно медицинская помощь.

Самая большая путаница — с психотерапевтами. Дело в том, что до недавнего времени «корочки» психотерапевта в нашей стране мог получить и психиатр, и врач любой другой специальности, и психолог. На сегодняшний день это — прерогатива психиатров. Далее, очень важно иметь в виду, что психотерапия — это не направление в медицине, а метод лечения. Психиатрическое лечение «адресовано» симптомам болезни, а психотерапевтическое — личности больного. В общем, наиболее правильным ответом на вопрос «к кому идти с депрессией?» будет «к психотерапевту, который по основной специальности — психиатр». Кстати, в поликлиниках существуют еще и психоневрологи. По сути это «переименованные» (в том числе чтобы люди не боялись) психиатры. К ним тоже можно обращаться с симптомами депрессии».

Зачем бежать

В некоторых случаях депрессию, которая годами не давала человеку нормально жить, удается «ликвидировать» очень и очень быстро. «Я не раз видел, как люди с достаточно тяжелыми депрессиями, на фоне которых они бросали работу, лежали целыми днями на диване и вызывали уже самую настоящую ненависть родных, начав лечение, буквально за полтора месяца полностью преображались. — рассказал Дмитрий Мартынюк, психиатр, психиатр-нарколог, психотерапевт. — Но, конечно, так бывает не всегда. Кому-то требуется две недели, кому-то два месяца, кому-то шесть. Встречаются очень резистентные депрессии, при которых лечение может занять и несколько лет. Но даже если результат виден не сразу, лечиться все равно нужно. Нельзя забывать, что депрессии бывают разной степени тяжести, и при тяжелых состояниях, если их не лечить, последствиями могут стать не только дезадаптация и низкое качество жизни, но и суицид. Печальный пример из практики: очень молодому человеку, который пришел ко мне с достаточно тяжелой депрессией, отец запретил принимать выписанные препараты, мотивируя это распространенным утверждением «таблетки для слабаков, мой сын должен быть сильным». В результате его сын покончил с собой — и дело тут было, конечно, не в слабости, а в болезни. Если бы он продолжал получать лечение, конец у этой истории мог бы быть другим».

Впрочем, легкие и даже средней тяжести депрессии иногда, действительно, «проходят сами» — с возрастом, переменой образа жизни или, если депрессия была реактивной, — при устранении психотравмирующей ситуации. Однако ключевое слово здесь — «иногда». Так что если мысль «может быть, у меня депрессия?» уже посетила — сходить к врачу в любом случае стоит.

Другое дело, что мало кто может самостоятельно определить, что у него именно депрессия. «Гораздо чаще люди обращаются ко мне просто как к психотерапевту, с какой-то своей жизненной проблемой, — рассказала Светлана Минская. — Депрессия выявляется уже в процессе беседы»

Как это лечится

С депрессией можно бороться двумя способами: при помощи медикаментов и посредством психотерапии. Однако единого для всех «правильного» лечения не существует. Во-первых, потому, что депрессии различаются по типам, степеням тяжести и клинической картине — в разных случаях на первый план может выходить либо тревога, либо подавленность, либо какое-то другое состояние. Во-вторых — потому, что, как бы банально это ни звучало, все люди разные, а в данном случае это очень существенный фактор.

«В принципе, лечить некоторые депрессии можно и одной психотерапией, без назначения психотропных препаратов, — объяснил Дмитрий Мартынюк. — Но это касается в основном легких депрессий, и занимает такое лечение очень длительное время. Чаще всего применяется сочетание медикаментов и психотерапии. В какой пропорции — зависит от конкретного пациента. Например, если человек «не верит в эти ваши таблетки», акцент делается на психотерапию. При первом обращении с депрессивным эпизодом чаще всего назначаются медикаменты, при этом на первых порах очень важно подробно рассказывать человеку о том, что у него за болезнь, объяснять, как действуют препараты и так далее».

«Вообще, само разъяснение того, как работают препараты и что такое депрессия, — уже психотерапия, — добавила Светлана Минская. — К тому же, благодаря налаживанию контакта с пациентом и его информированию повышается комплаентность, то есть приверженность плану лечения. Человек не будет пренебрегать рекомендациями, будет реже пропускать прием медикаментов и так далее. Отдельно хотелось бы отметить, что добросовестный психиатр в принципе никогда не ограничится выписыванием рецепта — он обязательно будет разговаривать с пациентом. Если этого не происходит — это, в общем-то, серьезный сигнал, что стоит поискать другого врача».

Подбор медикаментов происходит тоже в индивидуальном порядке. «Поскольку препараты должны не только помочь, но и не навредить, врач учитывает множество факторов, в том числе и не связанных напрямую с симптомами болезни, — объяснила Светлана Минская. — Помимо объективной картины заболевания и жалоб пациента во внимание принимаются его возраст и пол, наличие сопутствующих, не только психических, заболеваний, аллергии на любые препараты или продукты, прием других лекарств (неважно, назначил их врач или они выбраны самостоятельно), образ жизни, вредные привычки, и даже вид профессиональной деятельности и уровень дохода».

Антидепрессанты и другие

Основным лекарством при депрессии становится, как несложно догадаться, тот или иной антидепрессант. Поскольку на биохимическом уровне депрессия — это неправильный обмен нейромедиаторов (серотонина и норадреналина), соответственно, задача антидепрессантов — нормализовать его. Эти препараты регулируют выброс серотонина и норадреналина в синаптическую щель, а также их обратный захват и активность разрушающего их фермента МАО. Существует множество групп и подгрупп антидепрессантов, многие из которых могут, несмотря на разные механизмы действия, давать один и тот же эффект. «С практической точки зрения можно выделить антидепрессанты «старого поколения», так называемые трициклические, и антидепрессанты последнего поколения, воздействующие либо на обратный захват серотонина, либо на активность МАО. — рассказала Светлана Минская. — Различаются они в основном по частоте и характеру побочных эффектов. Для трициклических характерно более частое их появление, причем не столько в психической, сколько в соматической области: затрудненное мочеиспускание, запоры, нарушение фокусировки зрения и так далее. Антидепрессанты последующих поколений могут иметь побочные эффекты, относящиеся к психической сфере, — например, это может быть усиление тревожности в начале лечения или временная бессонница. Все это легко устраняется добавлением небольших доз других психотропных препаратов».

При необходимости помимо антидепрессанта назначают транквилизаторы — противотревожные средства. В зависимости от жалоб пациента врач может прописать ночной транквилизатор (в быту такие препараты называют снотворными) или же дневной, который позволит отвлечься от тревоги и сосредоточиться в период бодрствования. Помимо снижения тревожности, транквилизаторы могут регулировать симптомы, связанные с вегетативной нервной системой — например, ощущение «камня в груди», которое часто сопутствует депрессии.

Еще один тип препаратов, часто назначаемых при депрессии — ноотропы. Эти вещества нормализуют работу коры головного мозга, улучшают память и умственную деятельность в целом, а также могут уменьшать побочные эффекты других психотропных препаратов.

В некоторых случаях врач также может прописать препараты-нейролептики, которые позволят снизить «накал» депрессивных мыслей.

О вреде самолечения

Поскольку к врачу с тоской и тревогой люди обращаются крайне редко, а выживать как-то надо, в ход часто идут разнообразные «подручные средства» — от алкоголя до безрецептурных препаратов.

«В нашей стране очень популярно принимать «от нервов» такие препараты как корвалол, валокордин или валосердин. — предупредила Светлана Минская. — Все они продаются без рецепта и кажутся безобидными, проверенными временем. В действительности же эти средства предназначены только для разовых применений — они содержат сильнодействующее вещество фенобарбитал, приняв которое, человек почти моментально чувствует душевное облегчение, а при большой дозировке — снотворный эффект. Зависимость и психологическое привыкание к этому веществу развивается очень быстро. И мало кто знает, что фенобарбитал сильно ускоряет работу ферментов печени, что впоследствии приводит к интоксикации при приеме обычных лечебных доз других препаратов, и как следствие — к разрушению печени».

О попытках самостоятельно подобрать себе антидепрессант или иного типа лекарство мы не только не говорим, но и категорически не советуем. Депрессия — это тот случай, когда «народная медицина» и «здравый смысл» могут оказаться врагами больного, и не должно быть места самолюбию и легкомыслию. Можно сказать, что депрессия одновременно и тяжелее, и легче, чем принято считать. Тяжелее — потому что это серьезная болезнь, от которой не избавиться усилием воли и кавалерийским наскоком. Легче — потому что современная медицина неплохо разбирается в этом явлении, хотя бы на практическом уровне, и в большинстве случаев есть все шансы сменить депрессию на нормальную пропорцию радости и огорчений.

В третьей части этой статьи мы рассмотрим депрессию с академической точки зрения — каков механизм возникновения и развития этого нейрофизиологического явления, обусловлено ли оно эволюцией человека (быть может, это плата за какие-то уникальные для животного мира способности), что мировая наука узнала о депрессии в последние годы и в каком направлении движутся фармакологические разработки.

Источник

Рассказ женщины, которая пережила депрессию, панические атаки, пищевое расстройство и попытки суицида

Рассказ пациентки, которая больше тридцати лет не могла получить помощь и справиться с психическим нездоровьем.

Про вину за отношения родителей и панические атаки

Как говорят психологи и психотерапевты, многие проблемы тянутся из детства. Я не стала исключением, поскольку моя семья была и является очень неспокойной. Отношения между родителями были похожи на садомазохизм. Все, что происходило, я принимала на свой счет — брала на себя всю эмоциональную нагрузку и пыталась разобраться, что не так, что происходит.

С раннего детства были приступы. Я просыпалась в страхе, с учащенным сердцебиением и думала, что умираю. Однажды даже вызывали скорую. Потом уже я поняла, что это были панические атаки.

Когда уезжала на дачу к бабушке, которая жила далеко от родителей, становилось спокойнее, и я приходила в себя. А потом все опять возвращалось, депрессивное состояние, апатия. Так я жила и росла.

Про недовольство своей внешностью, диеты и срывы

В подростковый период любой подросток, мальчик или девочка, начинает меняться, и его начинает что-то раздражать. Это случилось и со мной. Меня перестала устраивать моя внешность.

У меня не складывались отношения с молодыми людьми, а мне очень хотелось общаться и нравиться всем. Реклама по телевизору показывала девушек с прекрасными фигурами, идеальными лицами и зубами. Я думала, что нужно изменить внешность — тогда я стану популярной и привлекательной, и со мной захотят общаться.

Я ничего лучше не придумала, как начать худеть. Я вообще не была толстой, скорее субтильной и даже с недобором веса. 55 кг для моего роста — это адекватный вес, но я все равно боялась. Страх «быть жирной» остается со мной до сих пор.

55 кг для моего роста — это адекватный вес, но я все равно боялась. Страх «быть жирной» остается со мной до сих пор.

Начала худеть с одного яблока в день. Потом отказалась от пищи. Сил не было. Похудения происходили в течение долгого времени и сменялись приступами булимии. То есть сначала ты ничего не ешь, а потом «нажираешься» как хрюшка. Пище уже некуда деваться, она уже не помещается, но ты ешь. Мозгом понимаешь, что надо остановиться, но насыщение не наступает. Ешь все без разбора, пока не лопнешь.

К приступам примешивалось чувство вины. Нелюбовь к себе обернулась ненавистью и самоуничтожением. Я хотела одного — похудеть, а получила обратный эффект.

Про первый опыт лечения у психиатров

Этот период пришелся на момент окончания техникума. Надо было идти в большое плавание, устраивать жизнь, думать, кем быть. А получилось так, что я хотела только одного — стать совершенной. Это было самоуничтожение в прямом и переносном смысле, физически и морально, смешанное с чувством вины, затяжная депрессия. Мое некрепкое здоровье стало еще хуже.

В самый пик было очень плохо, и я попросила о помощи. Через диагностический центр в Крылатском меня направили в стационар НЦПЗ РАМН. Я ревела, у меня были истерики, и я согласилась на лечение в психиатрическом стационаре, главное побороть депрессию.

Для родителей это решение стало шоком, и они отдалились. Как это так? Твой родной ребенок — псих? Обвиняли меня и бабушку. Помочь мне выйти из депрессии? Об этом не было и речи!

Хотелось совсем другого. Хотелось, чтобы мама обняла и сказала, что все будет в порядке. Но этого не происходило. У папы и мамы были истерики, мы почти перестали общаться.

Хотелось, чтобы мама обняла и сказала, что все будет в порядке. Но этого не происходило. У папы и мамы были истерики, мы почти перестали общаться.

Я легла в психиатрическую клинику примерно на три недели. Чтобы справиться с депрессией, мне назначили медикаментозную терапию и разговоры с психологом.

Медикаменты были достаточно жесткими, а ведь я почти ничего не ела. На истощенный организм, наверное, это оказало еще больший эффект. Жить на таких препаратах было невозможно, я перестала что-либо соображать. Более спокойной я не стала, улучшений не было.

Я не признавала свою ответственность, самоуничтожение и то, что это вызвано моими экспериментами с весом. Я винила кого угодно. Я винила родственников за то, что испортили мне психику, но не задумывалась, что тоже имею к этому прямое отношение. Я могла только плакать и ничего не могла объяснить. Я не понимала, как выбраться из депрессии. Работа с психологом ничего не дала.

Я поняла, что надо выписываться, потому что не видела эффекта. Врачи сказали принимать лекарства после выписки, еще очень долго, потому что заболевание так просто не проходит. Я не придала этому значения и перестала пить лекарства в один день. Решила, что смогу самостоятельно справиться с депрессией. Это был новый шок — думаю, наркоманские ломки примерно такие же. Я не знала, что делать, чтобы стало лучше. Это были ужасные, убийственные ощущения, когда тебя крутит и выворачивает наизнанку, и ты куда-то проваливаешься.

Я не придала этому значения и перестала пить лекарства в один день. Это был новый шок — думаю, наркоманские «ломки» примерно такие же.

Здоровье не улучшилось, отношения с родными не улучшились. Я жила с родителями. Работала в зоомагазине продавцом. До этого я закончила техникум, потом поступила в институт.

Про депрессию и попытки суицида

В период депрессии нет сил даже почистить зубы или сходить в туалет. Не то, что нет стимула — нет сил. То есть, ты не только эмоционально истощен, ты еще физически истощен. Я не знаю, как это все происходит, но просто как будто все соки высосаны. Это была тяжелая депрессия. Максимум, что можно делать — это лежать целыми днями, бесконечно можно лежать. Просто, реально, лежать и тыкаться в телефон, бессмысленно копаться в интернете. Читать можно тоже, кстати. Но, соответственно, вся литература, вся музыка, все то, что вокруг, все это такое депрессивное и унылое, потому что радоваться не хочется совсем.

У меня было две попытки суицида. Первый печальный опыт случился в подростковом периоде, когда начались изменения. Вторая попытка случилась, когда я стала жить самостоятельно. Это было не так давно, может быть лет семь назад.

Я это ощущение называю «погружение». Как будто ты уходишь глубоко-глубоко на дно. Ты видишь все, что происходит, но ты не можешь взаимодействовать, контактировать, пережить депрессию и подняться самому очень-очень трудно.

Я это ощущение называю «погружение». Как будто ты уходишь глубоко-глубоко на дно. Ты видишь все, что происходит, но ты не можешь взаимодействовать, контактировать, и подняться самому очень-очень трудно.

Про поиски врача

Я пробовала обращаться к различным специалистам, искала способы преодоления депрессии. Решила «блин, умереть — я не умираю, жить — я не живу, надо что-то с этим делать».

Я обращалась к неврологам. Невролог выписал антидепрессанты, которые помогли бороться с депрессией, дали определенный период ремиссии. Но после отмены все стало постепенно возвращаться.

Пробовала обращаться по месту жительства, в психиатрический диспансер. Чаще всего психиатры назначают нейролептики — достаточно тяжелые препараты. Они не задаются вопросом, что же стало первопричиной, как помочь человеку выйти из депрессии?. Они как-то глубоко не ищут. Поэтому я боялась обращаться туда дальше.

Вызывала врача на дом. Врач такая: «Да, вам там херовенько. » Ну, я, конечно, понимаю, но что делать?

Вызывала врача на дом. Врач такая: «Да, вам там херовенько. » Ну, я, конечно, понимаю, но что делать?

Эксперименты со здоровьем не прошли зря. Я получила редкое аутоиммунное заболевание. Выявить его непросто, потому что оно маскируется под другие заболевания: под астму, бронхит. Периодически я попадала на скорой в больницу, потому что не могла дышать. После отмены лекарств все возвращалось заново. В последний раз я попала в больницу с гемоглобином в 37 (норма гемоглобина для женщин 120–140). Долго искали, где-то месяц. Столько крови для анализов не брали никогда. Все-таки выявили, что это аутоиммунное заболевание. Начали давать большие дозы гормонов, и меня разнесло с 55 до 80 кг.

Моим лечащим врачом была ревматолог, которая мне сказала: «Слушай, я не знаю, как и что ты будешь делать, но ты должна найти психотерапевта. Не психолога, ты должна найти психотерапевта! Как это будет, я не знаю».

Я прислушалась. Началась моя борьба с депрессией. Собрав всю силу воли, что у меня была, в кулак, нашла адрес частной клиники, узнала, как она работает. Это было далеко для меня, потому что я жила в Лобне, а «Альянс» находился где-то в Беляево. Без записи я приехала в «Альянс». Спросила, есть ли специалист, который может принять прямо сейчас. Мне, мол, очень надо. Вызвали Нино Анатольевну.

Нино Анатольевна приняла меня, внимательно выслушала. Подробности разговора я не помню. Но, скорее всего, я рассказывала, что все очень плохо, и я не знаю, как побороть депрессию и апатию. Конечно, хотелось, чтобы мне дали чудодейственную таблетку, и все это прошло мгновенно. Но так не случается.

Конечно, хотелось, чтобы мне дали чудодейственную таблетку, и все это прошло мгновенно. Но так не случается.

После первого сеанса никакого окрыления, никакого воодушевления, никакой радости я не почувствовала. Но я поняла, что это надо. Я не знала, что ожидать от специалиста, потому что мы не были знакомы, и как будет проходить психотерапия. Но я согласилась, и надо было идти дальше, избавиться от депрессии — вот что я знала. Как это будет, хорошо или плохо, я не знала. Внутреннее сопротивление, конечно, было. Но что-то толкало меня вперед.

Я начала заниматься с Ашмейба Нино Анатольевной. Наши встречи происходили в форме беседы. Я ожидала чего-то, я хотела чуда. Просто, чтобы прямо взяли все мои горести, печали, и исцелили меня, подсказали, как помочь себе при депрессии. Вот чего я хотела. Нино Анатольевна сказала: «Нет, дорогуша, придется поработать с собой!» Ну, она не так сказала, но я поняла, что наши встречи будут проходить именно так. Внутреннее сопротивление сохранялось. «Блин, как это так? Что это? Я не понимаю, как это все работает».

Про задания психотерапевта, которые оставили самое яркое впечатление

На одном из сеансов Ашмейба Нино Анатольевна дала мне вязаного котика. Сказала: «Вот это ты, в детстве, в подростковом периоде. Ты должна сказать все самые теплые слова. Что бы ты хотела сказать? Как бы ты себя поддержала?» Это было сложно. Простые слова сложно сказать самой себе. Нино Анатольевна дала понять, что это ненависть к самой себе, которая была сформирована с детства. Ненависть выросла вместе со мной, она никуда не делась и разрушала меня изнутри. Самокопание, самоуничижение.

Эта ненависть является большой разрушающей силой, и разрушает не только тебя, но и твое окружение. То есть все, что вокруг происходит, конечно же, будет казаться отвратительным. Мне надо было принять себя. Надо было как-то полюбить себя, начать уважать себя. За то, что я толстая, несовершенная, психически неуравновешенная, какая-то не такая; за то, что я не нравлюсь людям, как я думала.

Еще одним заданием, которое дала Нино Анатольевна, было купить крем и мазать себя с любовью. Самое простое задание, но как начать прикасаться к себе с любовью? Когда ты ненавидишь себя, когда ты жирный, ты прячешь все свое тело. Неприятно дотрагиваться. Ты прячешь все это, особенно когда наешься. Даже неприятно прикасаться к себе. А тут надо мазаться кремом. Крем я купила и мазалась, но, конечно, без особого рвения и особой любви. Я делала это через силу. Не очень часто и не настолько идеально, как это было возможно, но я старалась.

Еще одним заданием, которое дала Нино Анатольевна, было купить крем и мазать себя с любовью. Самое простое задание, но как начать прикасаться к себе с любовью?

Про жизнь сейчас и планы на будущее

Состояние стабилизировалось. Я не помню, на каком конкретно моменте я почувствовала, что стало лучше. Постепенно, шаг за шагом все ушло, все негативное. Стало спокойно. Я смогла избавиться от депрессии. Я радуюсь жизни. Много эмоций.

Не одна я радуюсь жизни. То, что происходит вокруг, тоже заряжается тем, что идет изнутри. Я заметила, что люди меняются, мои отношения с окружающими, и все удается.

Сейчас мне тоже приходится принимать антидепрессанты — поддерживающая дозировка. Ашмейба Нино Анатольевна объяснила, что их нужно принимать более длительное время, возможно и всю жизнь. Никто этого не может сказать.

Я могу сказать, что психотерапия при депрессии и лечение не решает всех проблем, но помогает открыть глаза и дает направление, куда идти дальше. Мое состояние было похоже на замкнутый круг, когда ты не видишь выхода. А здесь тебе показывают — вот, пожалуйста, дверь открыта, тебе надо идти туда. Но как ты пройдешь — это уже будет зависеть от тебя. Тебе помогают идти. Основная работа — это работа с собой.

Мое состояние было похоже на замкнутый круг, когда ты не видишь выхода. А здесь тебе показывают — вот, пожалуйста, дверь открыта, тебе надо идти туда. Но как ты пройдешь — это уже будет зависеть от тебя.

С декабря 2018 я перебралась жить в Италию. 25 февраля у меня будет свадебная церемония. Свадьбы большой не будет, все будет достаточно скромно. Но я выхожу замуж. Я живу в пригороде провинции Турина. Не в квартире, мой жених купил дом с садом. Общение с природой, свежий воздух и, наверное, все то, о чем мечтают многие люди.

Когда меня в подростковом возрасте спрашивали: «А когда ты выйдешь замуж?», я говорила: «Никогда! Ни-ког-да!» Отношения с молодыми людьми и затем с мужчинами у меня не складывались. Чаще всего я боялась и бежала от отношений. За 37 лет жизни у меня никогда не было длительных отношений. И вот сейчас случились первые глубокие и обдуманные, серьезные отношения. Это ново, это необычно, и мне это нравится.

Источник