Черепанова Е.М.. Книги онлайн
Елена Черепанов — профессор, PhD, сертифицированный специалист в области психологии травмы, Бостон, США.
Доктор Черепанов — признанный на международном уровне эксперт в областях международной психологии и травмы (Global mental health), помощи в травматических и кризисных состояниях, предотвращения насилия. Более 20 лет доктор Черепанов занимается обучением, клинической и организационной работой; за это время она обучала и консультировала специалистов в области психологии травмы по всему миру.
Профессор в Школе психологии и консультирования Кембриджского колледжа в Бостоне, где основала одну из первых в США сертификационную программу по изучению травмы. Она директор программы интегративного поведенческого здоровья в городском медицинском центре в г. Линне (МA) и является членом Директората Ассоциации специалистов по травме и стрессу (комитет по международной сертификации), а также является консультантом Службы помощи жертвам (Office of Victims Assistance) и Международной тренинга по ненасильственной психологической разрядке рискованной ситуации. (NAPPI International — Non-abusive Physical and Psychological Interventions).
Лауреат 2011 года Carol Hacker Award за выдающиеся заслуги в работе с травмой.
Разработанная доктором Черепанов модель «Применение ресурсов сообщества для восстановления после травмы» (Community-based psychological recovery), главным элементом которой является подготовка локальных специалистов по травме, была апробирована в разных странах.
Доктор Черепанов — автор более 40 публикаций.
Книги (1)
Практически каждый человек переживает в своей жизни сильные стрессовые ситуации. Оскорбления и обиды, потеря близких, катастрофы оставляют в душе долгие незаживающие раны. Особенно остро эти ситуации переживают дети.
Эта книга расскажет об экстремальных ситуациях, вызывающих стрессовые нарушения в психологии человека, научит вовремя распознавать психологическую травму, оказывать помощь себе и детям.
Источник
Черепанова стресс: Помоги себе и ребенку (стр. 1 )
 | Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 |
Ч 46 Психологический стресс: Помоги себе и ребенку
Книга для школьных психологов, родителей и учителей — 2-е изд. — М.: Издательский центр «Академия», 19с — ISBN -0
Практически каждый человек переживает в своей жизни сильные стрессовые ситуации. Оскорбления и обиды, потеря близких, катастрофы оставляют в душе долгие незаживающие раны. Особенно остро эти ситуации переживают дети.
Эта книга расскажет об экстремальных ситуациях, вызывающих стрессовые нарушения в психологии человека, научит вовремя распознавать психологическую травму, оказывать помощь себе и детям.
Издательский центр «Академия», М., 1997
Психологический стресс : Помоги себе и ребенку / Е. Черепанова, 95 с. 20 см, 2-е изд. М. Изд. центр «Академия» 1997 ISBN -0
ВВЕДЕНИЕ
Потрясшие нашу страну катастрофы, стихийные бедствия, межнациональные и межрегиональные конфликты, рост насилия и т. д. с очевидностью показали, насколько важна. готовность родителей и учителей к оказанию помощи детям — жертвам военных действий и межнациональпых конфликтов, физического, психологического и сексуального насилия, детям, переживающим горе из — за утраты близкого человека, природных и технологических катастроф. Круг явлений, вызывающих травматические стрессовые нарушения достаточно широк и охватывает множество ситуаций, когда возникает угроза собственной жизни или жизни близкого человека, угроза физическому здоровью или образу «Я».
Нарушения, развивающиеся после пережитой психологической травмы затрагивают все уровни человеческого функционировани я (физиологический, личностный, уровеньмежличностного и социального взаимодействия), приводят к стойким личностным изменениям не только у людей, переживших стресс, но и у очевидцев, и у членов их семей. Посттравматические стрессовые нарушения способствуют формированию специфическихсемейных отношений, особых жизненных сценариев и могу влиять на всю дальнейшую жизнь.
Когда в школе или в семье есть травмированный ребенок, и учителя, и родители часго не знают, как вести себя с ним, как можно помочь ему. Тем более что многие родители, имеющие таких детей, тоже травмированы. А взрослый,
который не может помочь себе, конечно же, не сможет помочь и своему ребенку.
Знание и учет психологических особенностей человека, перенесшего травматический стресс, повышение собственной компетентности в данном вопросе позволяют снизить риск тяжелейших последствий до минимума.
Цель книги, которая является первой в нашей стране книгой для школьных психологов, родителей и учителей по этой проблеме, — дать самое общее представление о психологии травматического стресса, познакомить с немедленными и отдаленными его последствиями, обозначить пути оказания психологической помощи.
ЧТО ТАКОЕ ТРАВМАТИЧЕСКИЙ СТРЕСС?
Стадии развития стресса
Существуют механизмы и проявления стресса, одинаковые для детей и взрослых. Поэтому сначала мы постараемся дать общее представление о том, что такое стресс, почему и как он возникает, какие последствия имеет.
Стресс — настоящий бич нашего времени — явление неоднозначное. Исследования знаменитого канадского физиолога Ганса Селье показали, что определенная степень стресса может быть даже полезной, так как играет мобилизующую роль и способствует приспособлению человека к изменяющимся условиям. Но если стресс силен и продолжается слишком долго, то он перегружает адаптационные возможности человека и приводит к психологическим и физиологическим «поломкам» в организме.
Г. Селье выделяет три основные стадии развития стресса.
Первая стадия — аларм-стадия, или стадия тревоги, когда происходит мобилизация адаптационных ресурсов организма. На этой стадии человек находится в состоянии напряженности и настороженности. Это своего рода подготовка к следующему этапу, поэтому иногда первая стадия называется «предстартовой готовностью». Физически и психологически человек чувствует себя очень хорошо, пребывает в приподнятом настроении. На этой фазе часто проходят заболевания, которые относятся к разряду так называемых «психосоматических»: гастриты, колиты, язвы желудка, мигрени, аллергии и т. п. Правда, к третьей стадии они возвращаются с утроенной силой. Это — хорошо известный феномен: во времена Великой Отечественной войны люди чрезвычайно редко болели — настолько они были внутренне мобилизованы, зато после окончания войны заболевания так и посыпались на них. Аналогичный пример можно привести и из нашей действительности. В 1992 — 1993 гг., когда наше общество было стрессировано чрезвычайно быстрыми социальными, экономическими и политическими переменами, больницы и поликлиники опустели. Объясняется это тем, что люди вынуждены были мобилизовать все имеющиеся в их распоряжении адаптационные ресурсы, запас которых не безграничен, на выживание в сложных условиях.
Если стрессогенный фактор слишком силен или продолжает свое действие, наступает следующая фаза — стадия резистентности, или сопротивления. На этой стадии осуществляется сбалансированное расходование адаптационных возможностей. Человек развивает оптимальную энергию, приспособляясь к изменяющимся обстоятельствам. Чувствует себя он вполне сносно, хотя уже без душевного подъема, характерного для первой фазы. Он как бы «вработался» и готов к более или менее длительному усилию по преодолению трудностей. Однако иногда чувствуется, накопившаяся усталость. Если же стрессор продолжает действовать еще дольше, наступает третья стадия — стадия истощения. На стадии истощения энергия исчерпана, физиологическая и психологическая защиты оказываются сломленными. Человек не имеет больше возможности защищаться. В отличие от первой стадии, когда стрессовое состояние организма ведет к раскрытию адаптационных резервов и ресурсов состояние третьей стадии больше похоже на «призыв о помощи», которая может прийти только извне — либо в виде поддержки, либо в виде устранения стрессора.
До сих пор мы говорили о том, что представляют собой стрессы в общем. Травматический стресс — особая форма общей стрессовой реакции. Когда стресс перегружает психологические, физиологические, адаптационные возможности человека и разрушает защиту, он становится травматическим, т. е. вызывает психологическую тревогу. Далеко не каждое событие способно вызвать травматический стресс. Психологическая травма возможна, если:
— происшедшее событие осознаваемо, т. е. человек знает, что с ним произошло и из-за чего у него ухудшилось психологическое состояние;
— пережитое разрушает привычный образ жизни.
Травматический стресс — это переживание особого рода, результат особого взаимодействия человека и окружающего мира. Это нормальная реакция на ненормальные обстоятельства. Последнее замечание чрезвычайно важно, так как дети, да и взрослые, пережившие травматический стресс, иногда могут казаться ненормальными, или сумасшедшими, хотя на самом деле таковыми не являются.
ПОСТТРАВМАТИЧЕСКИЕ СТРЕССОВЫЕ НАРУШЕНИЯ
В Международной классификации психических нарушений, травматический стресс определяется как комплекс реакций, когда:
1. Травматическое событие упорно переживается вновь и вновь. Это может происходить в различных формах:
Повторяющиеся и насильственно прорывающиеся, внедряющиеся в сознание воспоминания о событии, включая образы, мысли или представления.
Проиллюстрировать это явление можно на примере следующего задания: испытуемому предлагается не думать о желтой обезьяне. Однако как бы человек ни пытался выбросить мысль из головы, она обязательно найдет лазейку. Одна из моих испытуемых решила, что представит себе место, где желтой обезьяны не может быть по определению. И выбрала Антарктиду. И вот сидит она себе и представляет льды, торосы, айсберги и т. п. Потом вдруг замечает, что на льдине виднеется что-то желтенькое, и думает: «А не желтая ли это обезьяна?» После чего выясняется, что это и вправду — она!
Так же и с травматическим событием — человек всеми силами стремится забыть о нем, но оно всегда найдет лазейку, чтобы напомнить о себе.
К этой же группе симптомов относятся повторяющиеся детские игры, в которых отражаются элементы травматического события.
Ни для кого не секрет, что дети в своих играх всегда выражают то, что их особенно взволнованно. Так, дети играют во врачей, кондукторов, в похороны и т. п. Здесь же имеется в виду несколько особый вед игры, когда дети однообразно, монотонно повторяют один и тот же сюжет игры, не внося туда никаких изменений, никакого развития. В таких играх, как правило, отсутствуют катартические элементы, т. е. дети, проиграв определенные сюжеты, не испытывают облегчения. Я многократно наблюдала такие игры после землетрясения и Армении, когда дети по 50 раз в день играли в землетрясение, в нахождение мертвых тел, в похороны и т. п., доводя родителей до умопомрачения, так как те, в свою очередь, мечтали поскорее забыть эти кошмарные события.
Повторяющиеся кошмарные сны о событии
У детей могут быть сны, на первый взгляд непонятные, но вызывающие ужас. Ребенок может не понимать, что во сне каким-то образом отражена катастрофа, тогда как постороннему взрослому человеку это очевидно. Например, девочке в Армении снился один и тот же сон, в котором к ней является Дева Мария и выводит всю семью на крышу гаража. Понятно, что таким образом во сне отражалась стратегия спасения и Дева Мария выступала в роли спасателя.
Действия или чувства, соответствующие переживаемым во время травмы
Сюда относятся иллюзии, галлюцинации и так называемые «вспышки воспоминаний», когда перед мысленным взором, как в кино, проходят эпизоды травматического события, порой еще ярче и отчетливей, чем это было в действительности. Причем не важно, возникают эти явления наяву, или в просоночном состоянии, или же при интоксикации (например, под воздействием алкоголя или лекарств).
Вскоре после знаменитого болгаро-румынского землетрясения мне пришлось обедать с болгарами в гостинице «Орленок». Ресторан представлял собой большое помещение с огромными окнами, которые были не очень хорошо закреплены. Поэтому, когда началась гроза, при
первом ударе грома они задребезжали. Что тут случилось с моими друзьями! Они смертельно побледнели, побросали еду на пол и, роняя по пути столы, бросились к выходу. Где-то на половине пути они спохватились, побежали назад, подхватили меня и, несмотря на отчаянное сопротивление, повлекли к выходу, объясняя, что спасут меня даже против моей воли.
Должно было пройти длительное время, чтобы они пришли в себя, осознав, что никакого землетрясения не было и в помине. Но еще долго их била дрожь.
Интенсивные негативные переживания при столкновении с чем-то, напоминающим (символизирующим) травматическое событие
Физиологическая реактивность, если что-то напоминает или символизирует травматическое событие: спазмы в желудке, головные боли. и др. Так, если девочку изнасиловали в лифте, ее каждый раз бросает в пот, когда она туда входит.
2. Упорно избегается все, что может быть связано с травмой: мысли или разговоры, действия, места или люди, напоминающие о травме (вышеупомянутая девочка стала избегать пользоваться лифтом).
3. Появляется неспособность вспомнить важные эпизоды травмы, т. е. человек не может вспомнить некоторые эпизоды из того, что с ним происходило.
4. Выражено снижение интереса к тому, что раньше занимало, человек становится равнодушным ко всему, его ничто не увлекает.
5. Появляется чувство отстраненности и отчужденности от других, ощущение одиночества.
6. Притупленность эмоций — неспособность переживать сильные чувства (любовь, ненависть и др.)
7. Появляется чувство укороченного будущего, т. е. короткая жизненная перспектива, когда человек планирует свою жизнь на очень небольшое время. Ребенок не может представить себе, что у него будет долгая жизнь, семья, карьера, дети и т. д. Работая с детьми из различных регионов нашей страны, я увидела, что многие из них ожидают скорого конца света. В зависимости от особенностей региона одни убеждены, что взорвутся резервуары с хлором, у которых истек срок годности, другие ждут радиационного заражения или геноцида. Многие дети, живущие в зараженной зоне, убеждены, что скоро должны умереть.
Появляются упорные симптомы ниже перечисленной группы:
Проблемы со сном (бессонница или прерывистый сон
Человека посещают ночные кошмары, есть основания считать, что он сам невольно противится засыпанию и именно в этом причина его бессонницы: человек боится заснуть и вновь увидеть этот сон. Регулярное недосыпание, приводящее к крайнему нервному истощению, дополняет картину травматического стресса. Бессонница также бывает вызвана высоким уровнем тревожности, неспособностью расслабиться, а также непреходящим чувством физической или душевной боли.
Сон вообще относится к таким проявлениям, которые нарушаются в первую очередь при малейшем психологическом неблагополучии.
Раздражительность или вспышка гнева
Человек становится конфликтным, со всеми ссорится, часто предпочитает решать споры, применяя насилие. Даже когда человек хочет контролировать свое поведение, у него ничего не получается. Один девятилетний мальчик мне признался, что теперь он стал «сумасшедшим»: «Иногда мне кажется, что я могу убить того, кто на меня сердит».
Нарушение памяти и концентрации внимания
Человек испытывает трудности, когда Требуется сосредоточиться или что-то вспомнить. В некоторые моменты концентрация внимания может быть великолепной, но стоит появиться какому-либо стрессовому фактору, как человек теряет способность сосредоточиться. У детей это нарушение порой достигает такой выраженности, что их успехи в обучении сильно ухудшаются. Отличники становятся двоечниками, очень болезненно переживая это.
Человек пристально следит за всем, что происходит вокруг, словно ему угрожает постоянная опасность. Но это опасность не только внешняя, но и внутренняя — она состоит в том, что нежелательные травматические впечатления, обладающие разрушительной силой, прорвутся в сознание. Часто сверхбдительность проявляется в виде постоянного физического напряжения. Человек напряжен, подтянут, словно готов в любой момент отразить внешнюю или внутреннюю угрозу.
Это физическое напряжение, которое не позволяет расслабиться и отдохнуть, может создать немало проблем. Во-первых, поддержание такого высокого уровня бдительности требует постоянного внимания и огромных затрат энергии. Во-вторых, человеку начинает казаться, что это и есть его основная проблема. И как только напряжение удастся уменьшить и расслабиться, все будет хорошо.
На самом деле хорошо не будет. Мне пришлось работать с молодой девушкой, у которой погибли мать и два брата. Она жаловалась, что ей никогда не удается расслабиться. Поэтому она решила найти гипнотизера, чтобы тот ее расслабил. Наконец ей это удалось. Она смогла расслабиться, но в тот же вечер у нее начались сильнейшие приступы, напоминающие эпилептические припадки. Она рассказывала, что в этот самый момент ей показалось, что на нее нахлынули ужасные воспоминания и погребли ее под собой. Она потеряла сознание, как бы отключилась, так как воспоминания были ужасны.
Из этого примера очевидно, что физическое напряжение может выполнять защитную функцию — защищает наше сознание, и нельзя убирать психологическую защиту, пока не уменьшилась интенсивность переживаний. Когда же это произойдет, физическое напряжение уйдет само.
При малейшем шуме, стуке и т. п. человек вздрагивает, бросается бежать, громко кричит и т. д. Такое преувеличенное реагирование привело к новым жертвам после землетрясения. Тогда за самым сильным толчком следовали другие, более слабые и не опасные. Но люди, почувствовав толчки, выбрасывались из окон, разбиваясь насмерть.
Когда мы говорим, что тот или иной человек страдает посттравматическими нарушениями, что мы имеем ввиду? Прежде всего то, что человек пережил травмирующее событие, т. е. с ним произошло что-то ужасное и у него есть некоторые из перечисленных симптомов. Но мы должны учитывать, что такое событие — лишь часть общей картины, внешнее обстоятельство, которое сыграло свою роль в болезненном процессе. Другая сторона посттравматического стресса относится к внутреннему миру личности и связана с реакцией человека на пережитые им события. Все мы реагируем по-разному: трагическое происшествие может нанести травму одному и почти не затронет психику другого. Очень важно также, в какой момент происходит событие: один и тот же человек в разное время и в разном возрасте может реагировать по-разному.
Итак, человек пережил одно или несколько травмирующих событий, которые глубоко затронули его психику. Эти события резко отличались от всего предыдущего опыта и причинили настолько сильные страдания, что человек отвечал на них бурной отрицательной реакцией. Нормальная психика в такой ситуации, естественно, стремится смягчить дискомфорт: человек коренным образом меняет свое отношение к окружающему миру, стараясь сделать свою жизнь хоть немного легче, а это, в свою очередь, вызывает психическое напряжение.
Когда же у человека нет возможности разрядить возникшее внутреннее напряжение, его тело, его психика находят способ «сжиться» с ним, приспособиться к нему. Так же человек приспосабливается к своей болезни — бережет больную руку, не наступает на больную ногу. Его походка становится не совсем естественной, появляется хромота. Как хромота является симптомом, что человек приспособился к своей больной ноге, так и симптомы травматического стресса, которые иногда выглядят как психическое отклонение, на самом деле не что иное, как способы поведения, связанные с пережитыми событиями.
КАК И ПОЧЕМУ ВОЗНИКАЕТ ТРАВМАТИЧЕСКИЙ СТРЕСС
Причины психологической травмы
Существует много теорий объясняющих возникновение травматического стресса. Остановимся на одной из них.
Американский психолог Дж. Ялом предложил рассматривать все психологические проблемы травматического стресса с точки зрения смерти, свободы, изоляции, бессмысленности. В травматической ситуации эти темы выступают не абстрактно, не как метафоры, а являются абсолютно реальными объектами переживания. Так, смерть предстает перед человеком в двояком виде. Человек становится свидетелем смерти других людей (знакомых незнакомых, родных, близких) и оказывается перед лицом своей возможной смерти.
В обычной жизни у человека есть психологические защиты, позволяющие ему существовать бок о бок с мыслью что в один прекрасный момент для него ничего не будет иметь значения. Создаются эти психологические защиты не сразу. Впервые страх смерти возникает у трехлетнего ребенка: он начинает бояться засыпать, по многу расспрашивает у родителей, не умрут ли они и т. д. В дальнейшем ребенок создает психологические защиты, выступающие в виде базовых иллюзий. Их три: иллюзия собственного бессмертия, иллюзия справедливости и иллюзия простоты устройства мира.
Надо сказать, что все иллюзии очень устойчивы, они есть не только у детей, но зачастую и взрослые не могут представить себе, что когда-нибудь должны умереть.
Иллюзия собственного бессмертия выглядит примерно так: «Я знаю, что все люди рано или поздно должны умереть, но когда дело дойдет до меня, я уж как-нибудь выкручусь. К тому времени, может быть, изобретут эликсир бессмертия или что-нибудь в этом роде». Иными словами: «Могут умереть все, кроме меня».
Первое же столкновение с травматической ситуацией ставит ребенка лицом к лицу с реальностью. Впервые в своей жизни он вынужден бывает признать, что может умереть. Для большинства такое откровение может кардинально поменять образ мира, который из уютного, защищенного превращается в мир роковых случайностей, продуваемый всеми ветрами.
Иллюзия справедливости гласит: «Каждый получает по заслугам». Иначе говоря, ребенок думает, что если будет хорошей девочкой (или мальчиком) и будет делать все так, как говорили мама и папа, то ничего нехорошего произойти не может. Эта иллюзия также очень распространенная и стойкая. Один из ее вариантов: «Если я буду делать добро людям, то оно вернется ко мне».
Попадание в травматическую ситуацию сразу же показывает со всей очевидностью неправильность, нереальность иллюзии о справедливости устройства мира. Помните, у Льва во время боя думал: «Как же меня могут убить, ведь меня так все любят?!» Но смысл травматической ситуации именно в том, что она как бы говорит: «Могут! И никому не будет при этом дела, плохой ты или хороший, любят тебя или нет, о чем ты мечтал, к чему готовился, что планировал».
Для ребенка это открытие — часто настоящее потрясение. Ведь на самом деле оно обесценивает все усилия: действительно, зачем хорошо учиться, стараться быть хорошим человеком и т. д., если это не даст защищенности.
Разрушение базовых иллюзий — момент болезненный для любого. И очень важно, что последует за этим. Если человек сможет выйти из мира хотя и удобных, но все же иллюзий в мир опасный, но все же реальный, значит, он повзрослел и сильно продвинулся как личность. Если же он не смог преодолеть этот барьер, то, как правило, или делает вывод, что мир ужасен (а он не хорош и не плох, он такой, какой он есть), или же строит другие иллюзии, помогающие ему воссоздать и укрепить убеждение собственном бессмертии. Часто такую роль выполняет религия.
Несмотря на то, что крушение базовых иллюзий переживается очень тяжело и ребенком, и взрослыми, я не завидую тем, кому удалось дожить до старости, не испытав жизненных кризисов. Как говорил : «Блажен, кто смолоду был молод, блажен, кто вовремя созрел». И, конечно, роль взрослых в том, чтобы помочь ребенку преодолеть первое столкновение с не самыми приятными сторонами жизни, и роль эту трудно переоценить.
Преодоление базовой иллюзии могло бы выступить таком варианте: «Все, что мы делаем, мы делаем прежде всего для себя. И даже если это может показаться бесцельным, бессмысленным, мы должны это делать, просто чтобы оставаться людьми».
В. Франкл — знаменитый австрийский психолог — в свое время пережил концентрационный лагерь. Он рассказывал, что был признак, по которому можно было определить, что человек обречен, сломлен как личность: он переставал чистить зубы. Понятно, что в концлагере это было последнее, что действительно волновало узников (я имею в виду сохранность зубов). Многие и не предполагали дожить до времени, когда это станет актуально вновь, и тем не менее эта привычка выступала для них связующим звеном с собственно человеческой жизнью. Так, многое из того, что мы делаем, мы должны стараться делать при любых условиях, даже если это не имеет никакой цели и мы ничего не получим взамен. Но, делая это, мы остаемся людьми.
Третья базовая иллюзия — иллюзия простоты устройства мира — гласит: мир очень прост; в нем есть только черное и белое, добро и зло, наши и не наши, жертвы и агрессоры. Полутона и диалектика мировосприятия здесь отсутствуют. Весь мир как бы поделен на две антагонистические части.
Чем более зрелой становится личность, тем больше она начинает соглашаться с фразой, которую часто можно услышать от много повидавших людей: «В жизни все очень сложно, чем больше живу, тем меньше понимаю».
Более подробно мы вернемся к этой иллюзии в третьей главе, где будем говорить о травмированной личности. А здесь мы подошли к одному важнейшему тезису.
Безусловно, никому не пожелаешь пережить психологическую травму, но уж если это произошло, то все зависит от того, как человек сможет справиться с этим. В успешном случае, когда человек смог извлечь из своего переживания важный для личности опыт, он становится гораздо более зрелой личностью. И вне зависимости от своего возраста он всегда будет психологически взрослее того, кто никогда не сталкивался с человеческой трагедией. Он будет больше понимать жизнь и лучше чувствовать других людей.
Следующая тема, которую мы рассматриваем, — тема свободы. Что больше всего ограничивает нашу свободу? Разумеется, внешние обстоятельства не могут выступать такими ограничителями просто потому, что они не связаны с психологической реальностью. Можно быть свободным (по крайней мере чувствовать себя таким) и в тюрьме. И в то же время, имея полную свободу действий, можно ощущать себя несвободным.
Самым сильным ограничителем свободы являются чувство вины и вытекающие из него всевозможные долги, обязательства и т. п. Манипулируя чувством вины, с человеком можно делать все что угодно. Этим часто пользуются государство, родители, супруги и т. д. Государство долго нас убеждало, что мы за все в ответе. На самом деле каждый ответственен только за то, что от него зависит. Не более того. А если вину искать, ее всегда найти можно. Родители
часто говорят ребенку: «Я из-за тебя потерял здоровье, отказался от карьеры и т. п.», вызывая тем самым в нем чувство вины и навсегда привязывая его к себе.
Между тем чувство вины — одно из самых непродуктивных. Оно никогда ни к чему хорошему не приводит. Человек, испытывающий чувство вины, стремится как бы наказать себя, занимаясь саморазрушением, или, иначе говоря — аутодеструктивным поведением. Человек с чувством вины как бы «застревает» в прошлом, не изменяясь, не продвигаясь вперед, и иногда даже начинает считать, что он вообще недостоин жить. Особенно характерно это для травматического чувства вины. У людей, переживших психологическую травму, оно возникает в трех видах.
Во-первых, это чувство может возникнуть как вина за воображаемые грехи. Если, например, умирает кто-то, близкий, человек начинает анализировать свое поведение по отношению к умершему и всегда находит причины, которые огорчали умершего.
У 16-летней девушки долго и тяжело умирала мать. Это было так невыносимо, что девушка часто желала скорой смерти матери. Но когда мать, наконец, умерла, та отказалась от еды. Так она себя наказывала за «грешные мысли». Это продолжалось до того времени, пока она сама не оказалась на грани жизни и смерти. И только с помощью психолога она преодолела нежелание жить.
Во-вторых, у человека, пережившего травматический стресс, часто возникает чувство вины за то, что он не сделал. Вообще жертвы травматических ситуаций часто страдают от того, что названо «болезненным чувством ответственности», когда их заботит реальная или воображаемая ответственность за действия в прошлом. Конечно, если проанализировать ситуацию, всегда можно найти нечто, что можно было бы сделать иначе и тем самым предотвратить
трагедию: например вовремя подать лекарство или заставить обратиться к врачу и т. п.
Так, одна женщина в Армении послала своего ребенка в магазин за хлебом. В этот момент произошло землетрясение. Магазин разрушился, мальчик был погребен под его развалинами. Эта женщина до сих пор винит себя, что не купила хлеб заранее, а послала сына. «Как будто мы не могли обойтись в тот день без хлеба!» — постоянно говорит она.
Все рассказанное выше касается воображаемой вины. Но особенно тяжелы случаи, когда человек действительно виноват. Работая с жертвами взрыва под Уфой, я столкнулась с такими случаями. Взрыв произошел глубокой ночью, когда пассажиры спали. Проснулись они в огне. И некоторые женщины выпрыгивали из окон, забывая спросонья о своих детях. Когда же они приходили в себя, было уже поздно. Можно себе представить, в каком состоянии они были в клинике. И я боюсь, что некоторым уже не дано оправиться от такого потрясения.
Третья ипостась травматического чувства вины — это так называемая «вина выжившего», когда человек испытывает чувство вины только потому, что он остался жив, а тот, другой, умер. Ее еще называют «синдромом узников концентрационных лагерей». Выживший испытывает невероятную ответственность. Он как бы обязан жить теперь «за себя и за того парня», что тяжело и не нужно. Человек должен прожить только свою жизнь — и ничью другую. Иначе ответственность слишком велика.
Поводились обследования, посвященные проблеме так называемых «замещенных детей», т. е. детей, которые рождались после умерших детей в семье. Иногда их даже называли именем умершего ребенка. Статистика показала: вероятность того, что с таким ребенком что-то случиться (несчастный случай, тяжелая болезнь или что-либо аналогичное) существенно выше средней. Это происходит потому, что родители считают (да и он сам не отказывается от этой ответственности): он должен прожить за того, другого, умершего ребенка. Жить как бы вместо него. И ребенок: старается реализовать обращенные к нему ожидания. Кроме того, всегда возникает идеализация умершего ребенка. В семье он всегда бывает самым умным, самым добрым. Он ставится в пример остальным детям, но такому образцу следовать невозможно — это всегда непосильная ноша.
Тема изоляции. Чувство изоляции хорошо известно жертвам травматического стресса: многие из них страдают от одиночества, от трудности и даже невозможности установления близких отношений с другими людьми. Их переживания, их опыт настолько уникальны, что другим людям просто невозможно бывает понять таких людей. Им самим другие люди начинают казаться скучными, ничего не понимающими в жизни. Именно поэтому жертвы так тянутся друг к другу. По их мнению, только человек, испытавший нечто подобное, может понять их.
Но одиночество, переживаемое пострадавшими, это не только психологическая реальность, но и социальная. Существует миф о том, что жертва вызывает прежде всего сочувствие. Ничего подобного. Часто жертва вызывает агрессию. Если тебя ограбили — не будь растяпой, если изнасиловали — надо юбки длиннее носить, если избили — не надо было задираться и т. д. Люди начинают сторониться пострадавшего, как бы боясь заразиться от него несчастьем.
Огромную проблему составляет отношение окружающих к детям, пережившим психологическую травму, особенно если они переселяются в другие места. Одно то, что они, например, из Чернобыля, часто является достаточным основанием для их изоляции. Родители не позволяют своим детям играть с ними, сидеть за одной партой, в школе их называют «светлячками» и стараются избегать. В результате пострадавшие оказываются не только в психологической, но и в физической изоляции. Отсюда понятно, что строительство поселений или микрорайонов, заселенных одними чернобыльцами, воспринимается ими как резервация, подчеркивающая их изолированность.
Так, человеку, столкнувшемуся с несчастьем, с несправедливостью, приходится мириться и с агрессией окружающих. Именно поэтому важно, чтобы друзья и близкие вовремя пришли на помощь и попытались понять чувства пострадавших, так как они очень уязвимы и ранимы.
Тема бессмысленности. В. Франкл убедительно показал в своих работах, что человек может вынести все что угодно, если в этом есть смысл. А психологическая травма неожиданна, беспричинна и потому воспринимается как бессмысленная. Это заставляет пострадавших искать какое-нибудь объяснение тому, что произошло, чтобы травматическое переживание не было напрасным. Тогда и создаются социальные мифы, которые предлагают свое объяснение случившемуся.
Например, в Армении до сих пор многие убеждены, что землетрясение устроили азербайджанцы, которых, в свою очередь, настроил Горбачев. Когда я спросила одного из жителей Армении, зачем Горбачеву это было надо, последовал ответ: «Он же турок!» На мой ошарашенный вопрос «А откуда вы это взяли?» ответ не замедлил быть: «Да вы только посмотрите на его лицо — типичное лицо турка». Тут уже я не нашлась, что и сказать. С таким же успехом несчастные случаи могут объясняться кознями инопланетян или приближающимся концом света. Важно, что для человека необходимо знать, почему он страдал. Если
этого объяснения не существует в действительности, он его придумает. Иначе — гибель.
Механизмы возникновения посттравматического стресса
Если представить личность человека в виде концентрических кругов, то в самом центре
располагается ядро «Я», или самотождественность. Это то, благодаря чему при самых разнообразных обстоятельствах и изменениях мы остаемся самими собой. Следующий круг — это схема тела, самым тесным образом связанная с ядром «Я» и также составляющая одну из базовых характеристик личности.
Схема тела у человека начинает формироваться чрезвычайно рано и играет важную роль в дальнейшей жизни. Она включает в себя и образ своего тела, и его ощущение, и оценку. Все это начинает возникать у младенца вместе с родительскими прикосновениями. Ребенок, к которому не прикасались, которого не гладили и не ласкали, как это бывает иногда у детей в доме малютки, впоследствии может иметь серьезные психологические нарушения, называемые «госпитальным синдромом». Так, они не могут выражать своих чувств, их эмоциональная сфера обеднена, они не понимают, не чувствуют других людей.
Надо отметить, что образ тела и его восприятие редко бывают связаны с реальными параметрами. Красивый человек может видеть себя и чувствовать уродливым, а не слишком-то красивый считать, что он — вполне. Особенно важно, что и отношение окружающих зависит от того, каким человек себя видит.
Люди с гармоничной схемой тела чрезвычайно привлекательны. У них гармоничная жестикуляция, они в ладах со своим телом, и оно слушается хозяина. Такие люди, как правило, фотогеничны. Причем не имеет никакого значения рост, вес, размер ушей и т. п. Человек же с нарушенной схемой тела угловат, неловок, видит свою внешность хуже, чем она есть на самом деле.
Чем дальше концентрические круги от центра, тем более поверхностным и изменяемым личностным слоям они соответствуют. Так, одним из самых дальних кругов могут быть межличностные и социальные взаимодействия. Самый внешний круг — это психологические защиты. Также как кожа, они защищают наше тело от проникновения инородных тел.
Наносимая психологическая травма проникает в один из слоев, разрушая психологические защиты, пробивает брешь в них. Чем сильнее травма, тем более глубинные личностные слои она затрагивает и тем более тяжелые и длительные последствия вызывает.
Самый глубокий слой — ядро «Я», как правило, остается не затронутым. Но иногда травма, пережитая в раннем возрасте, особенно если это касается сексуального насилия, проникает очень глубоко, нарушая схему тела — одну из базовых составляющих образа «Я». В этом случае возможны настолько тяжелые последствия, что возникает опасность психического заболевания.
Психологическую травму можно сравнить с занозой. Так же как заноза нарушает поверхностный защищающий слой кожи, так и травма нарушает целостность психологических защит. Что человек может сделать с занозой? Взяв иголочку, попытаться ее вынугь. Это больно, неприятно и требует определенного мужества. Поэтому возможен другой путь — попытаться залечить кожный покров, не трогая занозу. Это менее болезненно, но проблема не решается, заноза осталась в теле.
Та же стратегия применима и к психологической травме. В одном случае человек может проработать травматическое переживание, принять его, сделав частью своей биографии, и постараться вынести из этого, пусть и печального, опыта личностное знание. Этот путь очень сложен и болезнен, но дает очень хороший результат. Но если занозу можно вытащить, то с психологической травмой это проделать практически невозможно. Когда-то полученная, она навсегда сохраняется в памяти, становится фактом жизненного пути. И даже если это произошло так давно, что человек об этом не помнит, все равно остается след эмоционально — значимых воспоминаний.
Источник