Без чувств момент с ершиком

Без чувств

Недавно задумался над тем, что я ничего не чувствую. Нет страха. Я понимаю, что «тут» боятся надо, а страха нет. Нет адреналина. Сначала думал, что боюсь высоты, но побывал на аттракционах, в горах понял, не страшно.

Нет чувства любви. Мне не доставляет радости ничто. Какое-либо шоу и представление не приносит ничего. Я не могу смеяться искренне. Как будто на мне стоит фаервол который блокирует все. Я просто УГ, которое маскируется для все под «бодрячка». Моя женщина постоянно пеняет мне тем, что я вечно всем не доволен. И казалось бы, живи и радуйся, а я не могу. Есть мечта, машина новая, не бог весть какая мечта, но моя. Но думаю, что радости будет всего на пару минут.

Думаю, до помешивания углей в мангале руками осталось немного.

Дубликаты не найдены

А вы хотите что-то изменить или просто тут высказались, чтобы найти сочувствие?

Если первое, то ноги в руки и к хорошемк психотерапевту.

Если второе, то да, жаль вас, очень вероятно, что ваша женщина от вас уйдёт, друзья-приятели забудут, потому что с уг никому не радостно общаться

Это не бесстрашие, а повод для похода в ПНД. Без подъёба.

Што сказать? Доктор мне не радостно. Нет эмоций. Что делать?

Не подъёбываю, автор не одинок.

Автор а с сексом как? Желание вообще есть?

Ну а как? Не боюсь обниматься с крокодилами, не боюсь шагнуть с крыши — это одно. Не боюсь выехать на встречную полосу с автобусом — это другое. Пускай и выясняют границы вашего «не боюсь». Я не боюсь быть под обстрелом, но это другое — это перманентная тревога, адреналин к которому привыкаешь и который помогает чётко оценивать некую «безопасность» происходящего. Это контролируемый страх и это нормально. Отмороженный похуист — потенциальный бесполезный «двести». К психиатру и нахуй с пляжа.

С сексом? Хотелось бы спросить а что это такое. Никак. Висит мой друг скучает. Опять же, мозгой понимаю, что надо, а не выходит.

Ну тогда точно к врачу. Биохимию крови ставить на место. Ты не шизо. Это лечится.

Пробовал, не зашло

Кажется, сегодня это называется «эмоциональное выгорание».
Может быть, стоит завести какую-нибудь животину? Кошку или собаку?

Это просто как факт, или хочешь изменить?

Вследствии многочисленных обманов себя вы обманываете себя еще и в том что вам всё равно. Слегка сдвинутая в негатив точка восприятия. Пока вокруг относительно хорошо, в целом получается что то ровное. как бы.

Зато шашлык жарить удобно, не надо лишних приблуд.

Я спасаюсь только пвд на велосипедах. Когда укатываешь с группой человек пятьдесят в незнакомые места на весь день, потом впечатлений на неделю и снова ждешь субботы. А без хобби и до алкоголизма недалеко. У каждого мужчины должно быть хобби.

Ага, прям так как все. А у вас как дела?

Как стать менее обидчивым? Часть 1

Всем привет! Чтобы стать менее чувствительным, я начал разбираться, как устроены чувства. В какой-то момент наткнулся на методички Ю.М.Орлова и информация из них мне очень помогла. Решил поделиться с вами тем, что узнал и своими размышлениями по теме. Может кому-то тоже будет полезно.

Начну с чувства обиды и расскажу:

— Что такое чувство обиды;

— Как обида помогает людям выживать;

— Почему обида не работает без чувства вины;

— Какую последовательность операций совершает мозг, чтобы обида появилась;

— Какие последствия могут быть, если обижаться неправильно;

— Почему нельзя отказываться от чувства обиды;

— Как обижаться правильно;

— Как снизить чувство обиды;

— Как избавиться от старых обид;

Что такое обида?

Обида — это несоответствие моих ожиданий и реального поведения другого человека.

У меня случилась какая-то неприятная ситуация и я звоню другу, чтобы поделиться ей. А он говорит, что ему сейчас некогда и он позвонит попозже. Я ожидал, что он меня выслушает и поддержит. Но ожидания не оправдались и я обижаюсь. Или я иду домой и представляю, как жена мне приготовила ужин. А оказалось, что она ничего не приготовила и, вообще, ушла к подруге. Снова ожидания не оправдались и снова возникает чувство обиды.

Но, чтобы я обиделся недостаточно просто не оправдать мои ожидания. Например, я убежден, что все люди испорченные и каждый заботится только о себе. Но неожиданно, совершенно незнакомый мне человек возвращает телефон, который я потерял пару дней назад. Он не оправдывает мои ожидания, но обижаться на него я не буду.

Получается, чувство обиды возникает, когда другой человек ведет себя хуже, чем я ожидаю. Что значит хуже?

Если копнуть глубже, то в примерах с другом и женой, можно увидеть, что мои ожидания направлены на то, что я буду переживать приятные эмоции. Когда я звоню другу, то ожидаю от него поддержки и успокоения, от того, что я выговорился. Во время ужина буду получать удовольствие от еды и от, того, что обо мне заботятся.

Выходит, что обида возникает, когда не оправдываются мои ожидания, связанные с положительными переживаниями.

Вторым важным условиям возникновения обиды является несущественность причин, по которым человек ведет себя не так, как я хочу. Если друг говорит, что не может меня выслушать, потому что сейчас находится на приеме у врача, я на него не буду обижаться.

Если закруглить, то обида — это несоответствие моих ожиданий и реального поведения другого человека. При этом мои ожидания связаны с положительными переживаниями. А причины, по которым человек ведет себя не так, как я хочу, в данный момент для меня должны быть несущественными.

Зачем обида нужна?

Обида, как и любая другая эмоция, выполняет важную функцию в выживании. Обида помогает людям приспосабливаться друг к другу. Вот как это работает.

Выраженная обида говорит другому человеку, что он не удовлетворил мои потребности и его поведение должно измениться, иначе я тоже не буду удовлетворять его потребности. Но, чтобы эта схема работала, нужен еще один элемент — чувство вины.

Когда другой человек меня обидел и осознал это, он страдает от чувства вины. Не буду углубляться в это чувство, но отмечу, что вина — это сопереживание чужой обиде. Это неприятное чувство. Человек стремится от него избавится и в будущем не переживать. Поэтому он меняет свое поведение.

Получается обида и вина работают в связке. Я обиделся, другой человек осознал это и чувствует вину. Чтобы избавиться от нее о меняет свое поведение, так чтобы я не обижался.

Как появляется чувство обиды?

Обида возникает в следствие того, что мозг совершает последовательность операций. Обычно они происходят неосознанно:

💭 Построение ожиданий. Они должны быть направлены к другому человеку и связаны с положительными переживаниями

👁 Наблюдение действительного поведения другого человека

⚖️ Сравнение с ожиданиями

🔎 Если ожидания не соответствуют действительности, то поиск причин несоответствия

☹️ Если существенных причин несоответствия ожидания и действительности не найдено, возникает обида

🗄️ Подбирается и воспроизводится шаблон поведения, приводящий к снижению обиды

Что может быть, если обиду переживать неправильно?

Люди часто неправильно переживают обиду: они обижаются неуместно, слишком сильно и застревают в обиде слишком долго. Все это может привести к негативным последствиям.

Начнем с того, что после возникновения обиды возникает определенная реакция и проигрывается шаблон поведения, призванный избавиться от этого неприятного чувства. Кто-то обижаясь, вспыхивает как порох, становится агрессивным и лезет в драку. Кто-то расстраивается, потом ночью долго не может уснуть и даже плачет. Третий стремится ответить обидой за обиду и готовит план мести.

Реакции и поведение у людей разные. Часто повторяясь они закрепляются и воспроизводятся автоматически при возникновении обиды. Такие шаблоны поведения, которые с высокой вероятностью воспроизводятся в определенных ситуациях, не что иное, как черты характера. Например, у меня есть знакомый, который моментально начинает ругаться, когда обижается. Повышение голоса, мат и крики, включаются автоматически и он даже не успевает этого осознать. Все про него говорят, что он вспыльчивый.

Получается частое или интенсивное переживание чувств формирует характер человека. Неправильное переживание обиды может закрепить такие черты:

— Плаксивость и др.

Кроме того, обида — это неприятное переживание. Такие переживания мозг стремится не испытывать. Для этого он научился предсказывать их появление и реагировать страхом, запускающим избегающее поведение.

Другими словами, страх заставляет избегать ситуаций и действий, которые могут привести к обиде. А если учесть, что обида возникает при взаимодействии с другими людьми, то ничего удивительного, что у человека может сформироваться ещё одна группа черт:

— Замкнутость и др

Черты характера связаны с определенным поведением. Агрессивный человек дерется. Интроверт избегает людей и никак не проявляет свои умения. Любое поведение, которое регулярно воспроизводится приводит к определённым последствиям. Если я все время ругаюсь, то люди будут стараться избегать меня. Те черты, которые сформировались под действием неверного переживания обиды, могут привести к таким последствиям:

— Одиночество. Оно еще обусловлено тем, что люди не хотят общаться с обидчивым человеком, потому что они постоянно чувствуют себя виноватыми

— Отсутствие успехов на работе и т.д.

Не стоит также забывать и про влияние неправильных переживаний чувств на здоровье. Эта та самая психосоматика. Чувства переживаются телом. Во время обиды вырабатываются определенные гормоны, учащается сердцебиение, повышается давление, напрягаются мышцы и т.д. При большом количестве повторений такая реакция на обиду может привести к таким последствиям:

— Нарушение кровообращения, за счет постоянного напряжения групп мышц

— Проблемы с сердцем

— Проблемы с глазами, если обида сопровождается плачем

— Проблемы с желудком и т.д.

Уф, как-то слишком много и мрачно получилось. Но есть и хорошие новости! Если научиться правильно переживать обиду, то можно изменить черты характера и снизить вероятность возникновения неприятных последствий. Но об этом в следующей части.

Источник

Без чувств (крипи-рассказ)

Дубликаты не найдены

Как я любовь нашел

Признаюсь честно: работа – последнее, о чем хотелось бы рассказывать. Не, никаких секретов. Ну, почти. Ладно, будем честны – подписка о неразглашении имеется, все-таки, там насмотришься, нанюхаешься. наслушаешься. А там, бывает, такого наговорят, так лишний раз порадуешься, что клиенты твои – народ не болтливый. Мертвые, понимаешь, редко голос подают, чего бы там про них писатели не придумывали.

Ну и вторая проблема – запах. Формалин формалином, да только при препарировании он не спасает. А с телом, бывает, долго возиться приходится, особенно когда ты толком не умеешь еще ничего. В противогазе не видно ни шиша, от медицинской маски разве что вспотеешь. Только терпеть и остается, а куда деваться? Деньги хорошие, геморроя мало.

Тьфу, блин, говорю же – не хочу про работу. Тут ведь как: кому брякнешь, что в морге при институте тела ворочаешь – так всё, не отвертишься. Изволь рассказать, как чего происходит, не страшно ли, не противно ли, а откуда мы тела берем. до смешного доходило, на свиданку с девочкой собрался – и час ей про разницу в скальпелях толковал, как резать удобнее, объяснял. Ей-Богу, будто убийцу наемного готовил. Она, кстати, пропала потом куда-то, с ценным этим багажом знаний.

В общем, воротит от этих разговоров, не хочу, ну их к черту. Без меня уж небось рассказали. Я о другом хотел, о, так сказать, романтично-невероятном. Вот ты веришь, что при такой работе да таких интересах можно любовь свою встретить? Я не верил.

Где ее брать, любовь-то? Среди молодых педагогов? Те больше на труп смотрят, чем на тех, кто его подготовил. Да и я, признаться, выглядел тогда похуже тел, что мы наверх из морга отправляли. Разрыв болезненный с женой переживал, курил много, поправился. не красавец, да.

Коллеги еще, помимо студентов, есть – да там сплошняком мужики и бабы, немногим от них отличающиеся. Без вариантов.

Так, в общем, и куковал бы один. Да только чудо случилось. Иначе никак не назову, ты послушай, согласишься.

Сначала был телефонный звонок. Номер незнакомый, но я всегда беру, знаешь. Люблю поговорить, на работе особо не с кем. Мошенники, опросники, рекламные услуги, интернет-провайдеры – звоните, звоните, я с удовольствием. Ничего, правда, не куплю, ни на что не поведусь, но хоть человеком себя почувствую.

Как сейчас помню голос этот – с заминкой небольшой, с заиканием, то ли от волнения, то ли врожденное. Привет, говорит. А тебя Руслан зовут?

А меня, вот случайность, именно так и зовут. О чем я застенчивой девушке немедленно и сообщил. Думаю, ну, сейчас начнется: специально для вас, Руслан, мы кредит одобрили…

А она помялась и вдруг, торопливо: а меня Людмила. Представляешь, мы как в Пушкине, Руслан и Людмила.

Красиво, согласился я. Очень по-Пушкински. Ни черта, надо сказать, я из Пушкина не помнил, но не говорить же барышне, что последняя книга, мною прочитанная – “Основы прозекторской практики”.

Она вроде как обрадовалась даже, прям будто в трубку улыбнулась – не вижу, но чувствую. Я, говорит, не знаю, как сказать прямо…

Смело, отвечаю я. Вы меня заинтриговали, Людмила.

Слышу, опять смеется. Ладно, говорит. Раз заинтриговала, то скажу: ты мне понравился просто. Я тебя в институте видела. Ты серьезный такой, страшно познакомиться. Вот, добыла номер кое-как, подумала, может, так будет проще…

Во дела, думаю я. Студентка, получается. И чего мне с ребенком этим делать? Ей хоть восемнадцать-то есть?

А Людмила, видать, мысли прочла. Ты не беспокойся, говорит, я совершеннолетняя. Второй курс, между прочим, почти закончила. И в медицинском деле разбираюсь!

Аж вызов в голосе прозвучал, будто я ей экзамен собираюсь устраивать. Да какие экзамены, думаю, милая. Я тебя лет на пятнадцать старше, табаком и несчастьями насквозь пропахший, куда мне с тобой…

Людмила, видать, помимо медицины, еще прорицание где-то изучила – безошибочно мысли мои угадала. И не думай, отчеканила, что ты вот сейчас мне каких-нибудь липовых фраз про “не стоит” наговоришь и трубку положишь. Я так долго смелости набиралась, чтобы тебе позвонить – теперь ты храбрости наберись!

От такой претензии я аж маленько потерялся. Ничего себе, юная девица меня за шкирку пытается взять!

А вдруг я женат, говорю. Это тебе в голову не приходило?

Не женат, отвечает. Я про тебя слышала, вы с женой развелись, и с тех пор ни одной девушки рядом с тобой нет.

Вот это осведомленность, говорю. Точно?

Точно – а у самой голос чуть не дрогнул. Побоялась, видать, что ошибочны слухи.

Я вздохнул. Ладно, говорю, ты права. И не женат я, и девушки у меня нет. Только что тебе до меня? Встретиться, наверное, хочешь? Погулять?

Не хочу, огорошила она меня. Мужчина первый на свидание должен позвать, да при том искренне, а не из вежливости. Ты меня, если и пригласишь, так только потому, что сама навязалась – а я так не хочу.

Во как, удивился я. А что же тебе тогда нужно?

Общаться, отвечает. Давай друг другу рассказывать всякое? Хотя бы иногда. Рассказывать и слушать. Любишь говорить?

Люблю, признался я. Жаль, мало кто любит меня слушать.

Я буду слушать, твердо сказала она. Только, чур, без работы. Ты не против?

Тут я понял, что готов влюбиться.

Сам не заметил, как разговоры эти драгоценными стали. Начиналось-то с малого. Десять минут перед сном поговорили, на следующий день – двадцать. через неделю я ей с утра звонил, хорошего дня пожелать. Она, правда, не всегда трубку брала – но непременно к ночи сама набирала: расспросить, как день прошел, как настроение. Знала, что курить пытаюсь бросить. Подбадривала, советовала всякое – то леденцы сосать, то пластырь никотиновый налепить. С молодежными группами познакомила – я и не знал, что столько годных вещей нынче делают.

С ней я начал учиться говорить не о работе. Оказалось, что за трупами я жизни не вижу: совсем забыл о своей любви к плаванию, о велопрогулках, о том, что под диваном пылится подаренный друзьями телескоп. Обновил абонемент в бассейн, перебрал застоявшийся на балконе велосипед, протер и настроил свой небесный объектив. И каждый вечер с нетерпением ждал ее звонка.

О себе она говорить не любила. Рассказала, что ей нравятся насекомые, что дома стоит целая муравьиная ферма. Что раньше была волонтером в приюте для бездомных животных. Что до недавнего времени очень хотела уехать на Дальний Восток, чтобы жить и работать там. Что мама ее жива, а вот отец умер год назад, от инфаркта. Что у нее есть прекрасный кот Чип, которого она подобрала на улице аж десять лет назад.

Слушай, ну я не буду перечислять всё, о чем мы трепались. Вагон и маленькая тележка тем – достаточное объяснение? Я вообще не верил, что так бывает. Жена моя была человеком тяжелым, таким, знаешь, каменным. Мы с ней в двадцать лет познакомились, но уже тогда приземленности в ней было лет на сорок. И я с ней вместе отяжелел, заматерел, остепенился…

А Людмила. она была другой. Настолько другой, что, казалось, время повернуло вспять: я снова молод, легкие мои не испаскудились черным чадом вечного дыма, и я только начинаю жить. Только начинаю. Это были прекрасные две недели. А потом я позвал её на свидание.

Помню эту напряженность, первый раз возникшую в наших разговорах. Она замолчала, нехорошо замолчала, и внутри у меня всё похолодело. Вдруг, подумал я, вдруг она, пообщавшись со мной, разочаровалась и больше не хочет встретиться?

Люда, говорю, ты только не отказывай мне. Я же не выдержу.

Слышу, она вздохнула. Понимаю, отвечает. И знаю – правду говоришь.

И молчит опять. А я кожей чувствую: сейчас будет какое-то страшное “но”.

Но, слышу, встретиться пока не выйдет. Тут дело такое: я умерла, а ты живой. Понимаешь?

Не понимаю, отвечаю. Не понимаю и понимать такой ответ не хочу, потому что, если пойму, то с ума могу сойти. Впервые захотелось мне трубку бросить, лишь бы дальше не слушать.

Я умерла, повторила она. Две с лишком недели назад. Ты меня сам вскрывал, не помнишь? “Такая молодая”, ты тогда сказал. А тебе старший ответил – что, не привык еще к молодым-то?

Я ее слушаю, а холод до костей пробирает. Была такая, была…

Ты как, хриплю, тогда разговариваешь? Откуда у тебя телефон? Ты же в холодильнике, мы тебя еще студентам не отдавали…

Лишь бы, думаю, замялась, засмеялась, призналась, что розыгрыш дурацкий.

А она только всхлипнула. И трубку бросила.

Я кинулся перезванивать – номер недоступен. Еле утра дождался, на работу бросился. Нашел ее…

Я первый раз такое видел, клянусь. Тело-то за две недели, пусть и в холодильнике, да изменится – на свежачок, уж как ни крути, не потянет. А эта лежит, будто не тронута. И самое страшное, знаешь. у нее в руке телефон зажат был. Мы не могли так упаковать, не было при ней ничего. Ну, ты, наверное, понял, какой номер там был что в набранных, что в принятых?

Ну и что, скажи, мне оставалось делать? Ясно было сказано: не встретимся пока, потому что я живой, а она мертвая. Мертвых мы оживлять пока не научились, а вот умирать, слава Богу, умеем.

Не злись. Я чин по чину все подготовил: бумаги в одном месте собрал, распоряжения соответствующие оставил. Вены аккуратно вскрыл – ну, глянь, не порезы, а загляденье. Специально с крыши прыгать не стал, чтоб черепушку не размозжить.

Так что, будь другом, зашей меня, наконец. А то, пока я тут распинаюсь, формалин уже все сосуды выхолодил.

И это. Когда будете студентам меня отправлять, не говорите, что я тут работал, ладно? Ребята они все же молодые, впечатлительные…

Городские легенды Мюнхена

Мюнхен — город древний, с историей. Стартует она аж с VIII века нашей эры. Основали его монахи, чей монастырь Шефтларн находился неподалеку. Сегодня на месте их первого поселения стоит самое старое религиозное сооружение города — Собор Святого Петра. Если залезть на смотровую площадку его башни, можно почувствовать, что та весьма ощутимо качается. Ушлые монахи быстро придумали варить пивко и продавать его на север, также облагородили дороги и взимали мзду с тех, кто вез соль из австрийских Альп. Само название города также переводится со старонемецкого как «у монахов». Монах же и стал символом города, а позже был переименован в Мюнхенского Ангела. Это, кстати, не только символ, но и должность: Октоберфест, фестиваль пива, урожая и свадьбы Виттельсбахов должна вместе в мэром открывать девушка в костюме Мюнхенского Ангела. Требования для этой роли очень строги: девушка должна родиться в Мюнхене, обязательно под Рождество и ей должно быть ровно 18 лет, ни годом меньше, ни годом больше.

Как и любой другой город, просуществовавший достаточно долго, Мюнхен собрал вокруг себя массу баек, мифов и легенд. Часть из них я слышал, часть знает каждый мюнхенец, а некоторые пришлось гуглить, переводить и перепроверять. Надеюсь, вам будет интересно.

След дьявола в Фрауэнкирхе

Cамой знаменитой городской легендой является, разумеется, та, что рассказывает о символе города — Фрауэнкирхе — он же Собор Пресвятой Девы Марии. Самое высокое здание в центре города — 99 метров — выше которого строить просто-напросто запрещено (опять же в центре). Раньше на его месте стояла часовня, настолько маленькая, что однажды во время службы толпа задавила маленькую девочку. Герцог Сигизмунд — властитель этих земель — был так опечален данным обстоятельством, что повелел построить собор, который мог бы вместить всех желающих. Возведенный аж в 1488 году (привет нацистам-конспирологам) всего за 20 лет, он поражал своими размерами и мощью, и, разумеется, не обошлось без гадких слушков, мол, архитектор продал душу дьяволу. Это — весьма распространенный троп в средневековом фольклоре, который прилипал едва ли не к любой выдающейся постройке — будь то мост через Дунай в Регенсбурге или Нойшванштайн в Фюссене. Но здесь ситуация другая — осталась неопровержимая улика. В карусели выше вы увидите след, впечатавшийся в плитку. Это — след самого Врага Человеческого, Сатаны, Люцифера, Властителя Земли собственной персоной. Нет единого мнения о том, при каких обстоятельствах дьявол оставил этот след, поэтому приведу здесь наиболее популярную версию.

Архитектор Хальсбах был беспредельно горд и весьма одарен. Он регулярно бахвалился своими проектами — например, строил здание, а потом велел при толпе вынуть центральную балку. Здание при этом оставалось стоять. Вдобавок, будучи человеком образованным, он интересовался церквями скорее как архитектор, чем как прихожанин. Это не могло не привлечь внимания дьявола, и тот взял архитектора плотно за яйца. Дьявол настаивал, чтобы церковь была построена без окон, иначе он разрушит ее в день освящения шквальными ветрами прямо на головы первых прихожан (за что потом, конечно, казнят самого Хальсбаха). Чтобы избежать этой участи, архитектор согласился принять некоторые инфернальные коррективы в макет. Говорят, что дьявол хотел оставить церковь без окон. И в день сдачи строительства он явился на объект, зашел через главные врата и удовлетворенно топнул ногой, прежде чем сгинуть обратно в преисподнюю — с той точки окон видно действительно не было. Но тут легенда лукавит, ведь видно и основной витраж за алтарем и боковые окна в башнях. Так что, думаю, правки были глобальнее и богохульнее, а именно — если смотреть на собор с неба, он похож на огромный фаллос с яйцами. Это никак не могли заметить прихожане церкви, так что зрелище было адресовано кому-то туда, наверх.

Сам же след сегодня стал обычной туристической заманухой, но не все так просто. Иногда Фрауенкирхе закрывается на органный концерт, куда попасть можно только по приглашениям. Это происходит в ночь с 30 апреля по 1 мая. Где добыть приглашение — никто не знает. Все это происходит очень тихо, без лишней огласки. Снаружи действительно можно слышать органные партии Баха и Мессиана, а вот внутрь никак не попасть. Наутро уборщики нередко обнаруживали капли крови внутри дьявольского следа, а некоторые клавиши органа заедали — такое бывает, если несколько раз подряд исполнить музыкальный интервал в три целых тона на пневматическом органе.

Jungfernturm, названная так в честь пыточного инструмента «железная дева» была когда-то частью внешней крепостной стены. Сегодня от весьма внушительной башни осталось только основание, но именно основание здесь и интересно. Суть в том, что башня использовалась как пыточная камера, а люди средневековья, как известно, знали толк в пытках. Помимо стандартных «испанских сапожков», раздавливавших людям щиколотки; дыбы, на которой растягивали несчастных, пока конечности не выходили из суставов; розог, масок для вливания расплавленного железа, колодок, щипцов, игл и ножей, здесь стоял настоящий шедевр инженерной изуверской мысли — «железная дева». По сути, просто гроб, усеянный изнутри острыми штырями. Жертву швыряли внутрь и медленно смыкали створки, пока казнимый не сознавался во всех смертных грехах или не истекал кровью. Но самое оригинальное в этом пыточном инструменте находилось внизу — люк в ее полу позволял сразу же избавляться от трупа, который падал в глубокий колодец, ведущий в фундамент здания.

По свидетельствам очевидцев, поблизости от башни царил не только плач и скрежет зубовный, но также жуткий смрад от десятков разлагающихся в основании башни трупов. Когда башню сносили, из стен выгребли несколько контейнеров костей. Неизвестно, сколько их еще осталось на дне башни, чей нижний уровень оставили нетронутым. О башне до сих пор ходит масса гадких слухов, начиная со «странных ощущений» поблизости, заканчивая призраком Франца фон Унертля, который каждый год является в годовщину своей казни — ночью с шестого на седьмое января. Черный фрак весь покрыт кровью, а в духе просвечивают дыры, оставленные клинками девы. Местные жители — и это запротоколированный факт — неоднократно вызывали полицию из-за стонов и воя, раздающегося зимними ночами от башни. Были ли это приколисты или ветер сыграл мрачную шутку с бюргерами — неизвестно.

Пропавшая деревня на Берг-ам-Лайм

Есть в Мюнхене и свой Роанок — знаменитое пропавшее поселение колонистов, ассоциирующееся в массовой культуре со словом «кроатон». Якобы целое поселение пилигримов бесследно исчезло, оставив на деревьях в округе вырезанное слово «кроатон». Здесь, правда, информации еще меньше — даже относительно названия бытую споры: называлось оно Пахем. Последнее свидетельство его существования датируется серединой четырнадцатого века. Было оно даже в своем роде «знаменито» — в деревне якобы не верили в Бога, а на местной часовне не было креста. Разумеется, исчезновение Баххайма местная епархия объяснила безбожием и ересью. Опять же — единственное объяснение исчезновения этой деревни звучит как «ее поглотили земные недра». Эта легенда, скорее всего, не дожила бы до наших времен, если бы в лесополосе между Римом (не тем, что в Италии) и Берг-ам-Лайм многочисленные свидетели не утверждали, что в безветренные дни из-под земли можно услышать звон колоколов и скрип тележных колес. Более того — еще одну деревня, уже Баххайм, построенная на том же месте, кажется тоже зацепило проклятием, и та сгорела до головешек в 1504 году.

Тучный призрак у Макстор

Напротив бара «089» на Максимилианплатц стоят древние Макстор — ворота, названные в честь курфюрста Максимилина I. Проходить пешком через их центральную часть считается плохой приметой, особенно в темные часы. Начиная с девятнадцатого века от тех, кому не повезло здесь прогуляться посреди ночи поступали свидетельства о навязчивом преследователе. Поначалу все выглядело безобидно и едва заметно — когда прошедший через ворота шел мимо фонарей, он замечал, что его тень как будто «разбухала». Чем дальше жертва призрака отходила от ворот, тем сильнее разрасталась тень. Одна пожилая дама клялась, что видела из окна спальни, как за одинокой девушкой следовала тень размером с дом и даже заслоняла фонари. Говорят, что с этой тенью нельзя возвращаться домой до самого рассвета, ведь, оказавшись в помещении она заполнит его целиком и заодно поглотит свою жертву.

Ведьмы на Максимилианштрассе

Там, где сегодня один за другим стоят магазины с неподъемными ценниками — Ролекс, Берберри, Дольче Габана и Луи Витон — раньше было куда более мрачное место. Фалкентурм — Соколиная Башня — еще один элемент городского ландшафта, где вы хотели бы оказаться в последнюю очередь. Она находилась напротив Национального Театра, который построят за сорок лет до того, как снести это проклятое место. В этой башне, как и в Jungfernturm занимались пытками и казнями, но только в отношении тех, кто попал под подозрение доблестных инквизиторов. По обвинениям в колдовстве, чернокнижии и сатанизме людей отправляли сюда, чтобы при помощи разнообразных инструментов вытянуть из них признание — до получения признания условную «ведьму» казнить было нельзя. Согласно легенде, последней помещенной сюда и казненной впоследствии ведьмой была некая Терезия Кайзер. Ее обвинил хозяин постоялого двора — якобы корова давали вместо молока кровь, а саму Терезу наблюдали ползающую на четвереньках вокруг хлева. Тереза выдержала целые калейдоскопы пыток, но, в итоге, лишенная зубов, с вываренными кипятком глазами, вырванными ногтями и прижженными сосками все же призналась. За день до назначенной казни у ее камеры слышали многоголосый вой, дьявольский хохот и прочую какофонию. Стражники опасались до рассвета заходить в темницу. Наутро ее обнаружили мертвой и голой — мешковина, в которую была одета пленница, бесследно пропала. Нашлась она неожиданным образом на том самом хозяине постоялого двора. Самого же хозяина обнаружили висящим в петле на балке хлева. Коровы же были мертвы, а их кишки развешаны по стенам.

Вокзал-призрак «Олимпийский стадион»

К Олимпийским Играм 1972 — тем самым, когда израильские спортсмены были убиты в результате теракта — года немцы готовились всерьез. Многие здания, построенные к этому знаменательному событию до сих пор изучают как уникальные объекты архитектуры с необычной конструкцией и неповторимым дизайном. Олимпийская деревня, стадион, парк… Но праздники заканчиваются, цирк уезжает, а остаются никому не нужные, пустые архитектурные монстры. Некоторые используются до сих пор, а некоторая часть была заброшена за ненадобностью. Так и произошло с вокзалом «Олимпийский Стадион». Так как жилых районов поблизости почти нет, а олимпийские объекты не сказать, чтобы пользуются популярностью, станцию закрыли в 1988. Однако, свято место пусто не бывает. Так, вокзал-призрак стал пристанищем разного рода бомжей и маргиналов. То, что поначалу выглядело как безобидная заброшка, приходилось вычищать поганой метлой. На этой территории для выяснения отношений встречались цыганские и афганские криминальные группировки, молодежь покупала наркотики, а неонацисты устраивали свои казни. Сегодня «Олимпийский Стадион» закрыт для посещения, а проникновение на территорию карается штрафом.

Женщина в черном в Мюнхенской Резиденции

Здесь, думаю, никто не удивился. Какой же дворец без призраков? Дворец сначала находился в пользовании курфюрстов, потом перешел в собственность династии Виттельсбахов. Несмотря на богатство и успехи в политике, сама династия считалась едва ли не проклятой. Постоянные кровосмешения привели к глубоко укоренившимся в роду психическим заболеваниям, от которых особенно страдали мужчины рода Виттельсбахов. Самой знаменитой жертвой этого генетического «проклятия» стал Людовик Второй. Нелюдимый, витавший в облаках, он, в итоге, упустил бразды правления. Недолго прожив в своем «сказочном» замке в Альпах, он был в итоге обнаружен мертвым на берегу Королевского Озера вместе со своим доктором. Забавный факт — оба были обнажены.

А, тем временем, в Резиденции, незадолго до его смерти видели бродящую по коридорам дворца Женщину-в-черном. Она царапала ногтями портрет еще живого монарха и горько рыдала. Никто не знает, кем на самом деле является эта скорбная тень, но данный факт даже отражен в семейных летописях: ее видели во дворце каждый раз незадолго до смерти члена семьи Виттельсбахов. Последний раз ее печальное шествие наблюдали за день до смерти сына Адальберта Баварского в 1969 году. Предупредить его монарх не успел — сын разбился во время учебного полета на «кукурузнике».

Суд Рамерсдорфской Церкви

Рамерсдорф — небольшая деревушка в прошлом, а теперь жилой район — находится в шести километрах от центра Мюнхена. Ничем не примечательное, тихое захолустье стало знаменитым благодаря Рамерсдорфскому колоколу. Церковь Святой Марии в Рамерсдорфе перестраивали множество раз, последний — в новом тысячелетии. Но эффект от двенадцатого, ночного удара колокола остается неизменным: стоило пробить двенадцати, как из земли прицерковного кладбища встают призрачные фигуры. Среди обычных деревенских жителей можно заметить кого-то грязного, истощенного, в изорванных лохмотьях. Бедняга закован в цепи, а по обе стороны его ведут священник и палач. По очереди деревенские выкрикивают свидетельства против язычника, обвиняют в похищении детей, жертвоприношениях и прочей ереси. Священник зачитывает приговор, а следом палач кладет шею язычника на плаху. Но стоит палачу замахнуться топором, как язычник выкрикивает какую-то белиберду то ли на галльском, то ли на старосаксонском и… часы бьют час ночи, и видение растворяется. Некоторые фольклористы, изучавшие этот вопрос, пришли к выводу, что слова, которые язычник выкрикивает перед казнью переводятся как «жизнь по кругу».

Призрачная дама в Эбербергском Лесу

Неподалеку от Мюнхена расположился Эбербергский Лес — весьма дикое место, где до сих пор обитают в изобилии олени, кабаны и даже медведи. Однако, и человек не обделил это место своим вниманием. Одним из немногих рукотворных объектов здесь является Капелла Святого Хуберта — маленькая и неприметная часовня. Для пешеходов это место, в отличие от Ворот Макса угрозы не представляет, зато несладко придется автомобилистам, проезжающим по этой тихой трассе в темное время суток. На обочине они встретят голосующую женщину и горе тем, кто ее подберет — оказавшись в салоне, она начнет выкручивать руль, дергать рычаг передач и всячески провоцировать аварию. Когда та все же случится — призрак исчезнет, оставив автолюбителя в лучшем случае в разбитой машине. Легенда гласит, что когда-то, в 1940-ых годах какой-то мужчина сбил на машине голосующую женщину, испугался и припрятал тело в лесу, оставив ее умирать. Однако, на немецких форумах несколько раз всплывало сообщение от некоего пользователя Dr.Me$$er, который утверждал, что является внуком того самого водителя. По его словам, дед намеренно сбил того, кто голосовал в ту ночь, так как то, что скрывалось в облике женщины, человеком не было.

Башенка палача на Зендлингер Тор

Зендлингер Тор — одни из ворот, через которые можно было войти в город, когда его еще защищала крепостная стена. Сегодня от нее остались лишь несколько башен, а вот все трое ворот — на месте. Впрочем, их облик претерпел небольшие изменения. Эти, например, лишились знаменитой Башенки Палача, или Кулачковой Башни. На южной стороне ворот как раз находился дом мюнхенских палачей. Как люди «грязной» работы они не должны были соседствовать с обычными горожанами, поэтому жили на окраине, у крепостной стены. Маленькая остроконечная башенка как бы указывала на принадлежность дома. Та, впрочем, под воздействием стихий и времени приобрела форму, напоминавшую кулак. И об этой башенке ходила легенда, мол, над палачом, чья совесть нечиста, кулак окрашивался ярко-багровым. Это означало, что палач казнил невиновного.

Это, конечно, сказки, а вот истинное предназначение башенки куда страшнее. Суть в том, что появилась она раньше, чем дом палача, и вот при каких обстоятельствах: однажды один алчный горожанин за вознаграждение договорился с бандой грабителей, что пустит их ночью в город. Об этом прознали местные власти и в гневе приговорили его к самой страшной смерти, которую могли придумать: замуровали его в маленькую башенку у ворот, чтобы тот «охранял» город, который собирался отдать на поругание. «Кулак» на верху башенки появился позднее — когда отверстие для дыхание решили замуровать, устав от криков умирающего.

Старое Южное Кладбище

Старое Южное Кладбище, на котором весной стоит густой аромат черемши, имеет весьма мрачную историю. Расположившееся неподалеку от Блюменштрассе — а в прошлом эта улица называлась Переулок Палачей — это кладбище появилось благодаря страшной эпидемии бубонной чумы, уносившей сотни жизней ежедневно. В 1563 году кладбища у церквей были так переполнены, что местный герцог издал указ, требующий хоронить чумные трупы за стеной. Так и появился этот некрополь. Хоронили здесь, в основном, братскими могилами, беспорядочно, без надгробных камней, имен и крестов. В определенный момент трупов было так много, что на кладбище прокопали тоннель под стеной — чтобы тележки с трупами не толпились у ворот и не распространяли заразу. Сто пятьдесят лет спустя Старое Южное Кладбище стало местом казни, известной как Зендлингская Ночь Убийств — рейхсармия заколола здесь больше тысячи баварских мирных повстанцев, выступивших против австрийского режима.

Любые попытки захоронений на этом кладбище приводили к тому, что вместо выкапывания могилы, приходилось проводить эксгумацию бесчисленных останков, беспорядочно посеянных в земле. Во время Второй Мировой кладбище вновь напомнило о себе — когда сюда приземлялись бомбы, человеческие кости разносило далеко за стены кладбища

На этом, пожалуй, пока все. Если я найду еще что-то интересно, то обязательно добавлю в статью.

Маленькое киевское чудо

История произошла на самом деле, но было это двадцать шесть лет назад и память у меня не очень, поэтому будем ехать по приборам.

Мы тогда были бедными но гордыми украинскими студентами, филфак и все дела. Как и положено разгильдяям иногда учились иногда нет, иногда пили, иногда нет, на концерты ходили и книжки читали. Я то уж точно читал, вот только не то, что по программе нужно было, а Кинга например, Клайва Баркера или Гарри Гаррисона. С классикой было туго поначалу. В библиотеке книг по программе не достанешь — чтобы подготовиться и прочитать материал нужно с местными дружить и у них книги выпрашивать. А за свои скромные гривны я покупал только фантастику, уж извините. Но рассказ не об этом.

Было нас четверо. Два филолога и два психолога, которые подумали: “Давайте на выходных в Киев поедем. Деньги сэкономим и хоть раз в жизни на древнюю столицу посмотрим. Походим по музеям, в Лавру зайдем, на Крещатик знаменитый посмотрим. Чего опять в общаге сидеть?” На том и порешили.

Два пацана и девушка. Четверо даже и не друзей, а просто знакомых объединились вокруг идеи посетить интересные места Киева и забегаю наперед скажу, что нам все удалось, но расскажу только об одном месте.

Дом Музей Булгакова в Киеве

Адрес: Андреевский Спуск 13 (обратите внимание на номер). В этом доме семья Булгаковых прожила 13 лет (и опять).

Не помню кто предложил пойти в этот музей, но это точно был не я и чуть позже вы поймете почему. Ну идем, Булгаков так Булгаков.

Здание выглядит вот так. Довольно необычно. Мы спустились по Андреевскому спуску и остановились в нерешительности. Экскурсий за которыми можно спрятаться не видно, посетителей тоже, как и работников музея. Идем? Ну идем.

Четыре студента робко вошли внутрь и, конечно,в первую очередь встретили кассира, продающего билеты. Интеллигентная женщина с очками на цепочке очень обрадовалась посетителям и мы поняли, что посетители здесь большая редкость.

Оказалось, что бесплатных экскурсий в музее нет. Бесплатный вход кажется в среду, но мы ведь приехали в субботу. Разочарование! Женщина предложила купить недорогие билеты со студенческой скидкой по восемь гривен с человека. Там были примерно такие расценки:

5 гривен с человека за возможность походить по музею;

10 гривен за тоже самое с экскурсоводом, которому можно задавать вопросы и 15 гривен за полную подробную экскурсию по всем этажам, включая секретную комнату. Цены примерные, я уже и не помню, но не суть. Таких денег не было. У нас по пять гривен в кармане, а еще целый день ходить, и назад ехать, и кушать захочется. Короче музей бедным студентам оказался не по карману. Кассирше тоже было очень жаль и она хотела, чтобы мы посмотрели уникальную экспозицию, раз уж так издалека приехали, но есть правила.

Мы не просили ничего, но расстроились сильно. В это время сверху по ступенькам медленно спускалась еще одна женщина и слушала наш разговор. Как как потом стало известно это была директор музея и по совместительству лучший экскурсовод в нем. Тогда мы еще не поняли как нам повезло.

— Вы студенты? — спросила женщина. Мы подтвердили. Затеплилась надежда.

— А зачем в Киев приехали?

— Лавру посмотреть. Музеи посетить самые известные. К вам в первую очередь зашли.

— Приехали в Киев и не пошли на рынок, на Петровку или по торговым центрам, а пошли в музей?

Директорша картинно задумалась, мы покорно ждали.

— Давно сюда студенты не приходили без принуждения. Обычно школьники с экскурсией и шипящим учителем. Хорошо! Давайте 5 гривен за полную всеобъемлющую экскурсию.

И мы скинулись на билет. Один на троих. Полная экскурсия.

Я не помню всех подробностей давно уже было, остались только эмоции, вот их я и постараюсь передать.

Женщина активно повела нас по комнатам рассказывая десятки интересных фактов, историй, нюансов, мистификаций связанных с этим местом и с Михаилом Афанасьевичем. Она буквально дышала этим домом и этой атмосферой. Настолько фанатично преданных делу людей я встречал за свою жизнь очень мало. Знаете, если бы у нас не оказалось с собой денег, она бы провела эту экскурсию бесплатно, уверен на сто процентов. А еще она была невероятно красивая, настоящая Маргарита.

Наверное экскурсоводу, как и актеру, нужно сконцентрироваться на одном из зрителей чтобы работать с залом — Маргарита почему-то выбрала меня. Ну так-то неудивительно, я носил очки, длинные волосы и делал умное лицо. Она постоянно смотрела на меня и говорила что-то в стиле: «Ну вы знаете», «Ну вы помните», «Помните в тринадцатой главе Белой Гвардии был такой момент»? Я кивал с умным видом, а сам краснел, багровел и стеснялся. С творчеством Булгакова я тогда не был знаком абсолютно. Пробовал читать «Мастер и Маргарита» — бросил, скукота: пилаты какие-то, римляне, Иисус. Пьесы тем более не читал. «Собачье сердце» видел по телевизору. Но признаваться было стыдно и я молился только чтобы она ничего такого эдакого не спросила. Но она не спрашивала, она водила нас по дому и увлеченно рассказывала все новые и новые факты и интересные подробности. Черт побери, даже такому неучу как я было необычайно интересно. Тем более я люблю мистику, а в этом доме мистики было полно. Как говорится атмосферу “можно было ложкой есть”.

Вообще Мастера и Маргариты в доме мало. Рассказ в основном шел про «Белую Гвардию», а я в ней вообще ни зуб ногой. Что-то про белогвардейцев, вроде бы. Не буду ничего придумывать так как помню плохо и не хочу наврать, если что «курица не птица, Киев не заграница».

Помню тринадцатую ступеньку между первым и вторым этажом. (опять это число). Она единственная сохранилась в первозданном виде еще с тех времен. Ее постоянно реставрируют, красят, что там еще делают со ступеньками и только с этой все сходит, облазит, как и не бывало.

Между домами есть какой-то загадочный проход и там часто появляется черный кот, говорят что приходит Кот Бегемот.

Сам дом одновременно находится в двух мирах реальном и вымышленном — Булгаков описал его в Белой Гвардии и музей так хитро сделан, как будто ты ходишь одновременно и по миру книги и по дому писателя, в котором он занимался творчеством и одновременно практиковал как медик. Здесь Михаил Афанасьевич был счастлив и несчастлив одновременно, как и его герои. Дом живет там, в двадцатых годах прошлого столетия, но одновременно пытается протолкнуться в наш мир.

Уж извините за то, что мало подробностей, но не зная книги и запомнил я тоже мало. Тем не менее приближаемся к самому крипи моменту.

Студенты и тайная комната

Мы уже были на втором этаже — видели кабинет Булгакова, его личные вещи, включая знаменитую зеленую лампу, когда Маргарита решила пустить нас все-таки в закрытую комнату. Дверь заскрипела и мы вошли. Ленка толкала меня в спину и я сопротивлялся, но шел первым, образуя острый угол нашей компании. Хозяйка зашла первой и остановилась около стола. Кажется он был круглый. Комната маленькая, тесная и без окон. Честно, не помню что она рассказывала, но явно что-то интересное. На столе разбросаны песочные часы, шкатулка, старые открытки, криповая игрушка, ручка, принадлежащая Михаилу Афанасьевича и еще много мелочей. Напротив стола старинное зеркало в котором отражались мы, женщина-экскурсовод и естественно стол.

Она говорила и говорила подводя к финалу выступление и речь женщины ускорялась и ускорялась с каждой секундой. Я стоял ближе всех и был загипнотизирован этим монологом. Мы не могли вставить ни слова (и не хотелось) а она все ускорялась и ускорялась, говорила все громче и громче! А потом нажала выключатель на стене погружая комнату в темноту.

Тьма пришла не абсолютная, из-за двери пробивался дневной свет, но в зеркале комната отражалась четко. Женщина продолжала говорить, а мы таращились на самих себя и видели как вещи на столе поднялись в воздухе. Песочные часы, шкатулка, старые открытки, криповая игрушка, ручка, принадлежащая Михаилу Афанасьевича взлетели и хороводом кружились сантиметрах в двадцати над столом. Я боялся двинуться с места чтобы не нарушить это колдовство, но блин я стоял ближе всех и единственный мог проверить реальность происходящего элементарно вытянув руки, но продолжал стоять открыв рот.

Потом щелкнул переключатель и нас проводили на выход. Экскурсия закончилась. Не описать как мы благодарили женщину за доставленное удовольствие — мы были счастливы, она — тоже. Билетерша понимающе улыбалась. Мы кланялись даже на улице и махали женщинам. Мы были счастливы и немного напуганы. Потом Ленчик спросил: «А вы тоже заметили, что когда свет выключили директорша не отражалась в зеркале?» Да, мы все это заметили.

Вот эти последние минуты экскурсии и убедили меня, что все-таки историю нужно запостить в этом уютном сообществе.

По приезду домой я первым делом пошел в магазин и купил «Белую Гвардию» и с удовольствием прочитал. Потом была «Мастер и Маргарита», повести, пьесы, рассказы — когда появился быстрый интернет и электронная книга я скачал полное собрание сочинений Булгакова и немедленно прочитал тоже. Вот сейчас все это рассказал и наверное опять пойду перечитаю любимое. Так что не все потеряно. Может если бы я попал в такой же музей Достоевского или Толстого и эти дядьки нелюбимые мною по жизни где-то бы в голове щелкнули и прошли внутреннюю цензуру. Потому что пока что никак. Не заходят.

А информацию про музей и про эту экспозицию я нигде потом не искал. Во-первых потому что интернета тогда еще не было нормального, а во-вторых я бы хотел не потерять ту магию, которую получил в тот день.

Да, найдется тот кто скажет про спецэффекты, про жульничество, про проекторы спрятанные в стенах, фокусы с зеркалами — мне плевать. Это воспоминание останется со мной. Это маленькое киевское чудо.

Могила Фалька — кто приносит цветы на могилу убийцы?

На левом берегу шведского озера Веттерн расположена могила, на которой часто появляются живые цветы. Ничего необычного, скажете вы? Да, кроме того факта, что захороненный человек – преступник, и был казнён на этом месте 160 лет назад. Никто не знает, откуда берутся эти цветы, но вот история Юнаса Фалька жива по сей день.

1854 год. Дождливая, тёмная осенняя ночь. Почтовый дилижанс едет по просёлочной лесной дороге в Смоланде, недалеко от Йёнчёпинга, на юго-западе Швеции. «Тпру!» — кричит почтальон. На дороге – завал из камней, придётся разгребать. Почтальон вздохнул и спрыгнул с козел. Вдруг из засады на него выпрыгнуло двое мужчин: с винтовкой и с палкой. Атакующие застрелили почтальона, угнали лошадей и поскакали в сторону озера Веттерн. Там они пересчитали деньги, украденные из дилижанса: 2000 риксдалеров – неплохое богатство по тем временам. Мужчины, а это были Юнас Фальк и его отчим, Андеш Фрид, купили билеты на паром и отправились в Стокгольм.

К тому времени почтальон был уже мёртв. Долгое время убийство не могли раскрыть, да и как тут раскроешь? Ни камер, ни свидетелей. Полицейским помогла чистая случайность.

Дело в том, что до того, как стать грабителем и убийцей, Юнас Фальк был портным, и с целью профинансировать свою поездку в Смоланд и охоту на почтальонов он заложил костюмы своих клиентов. После успешного разбоя Фальк выкупил все костюмы кроме одного, про который он попросту забыл. Клиент обратился в полицию, полиция пришла с проверкой и нашла целую кучу денег в тайнике. Всё, дело закрыто.

В тюрьме Фальк взял всю вину на себя, раскаялся и сильно уверовал в бога. Его приговорили к казни, которая и была проведена в исполнение: Фальку отрубили голову. Его захоронили прямо на месте казни, в сосновом лесу, неподалёку от места, где был убит почтальон.

Несмотря на то, что местные жители клянутся, что не знают, откуда на могиле регулярно появляются живые цветы, есть несколько версий. Самая банальная – что их туда подкидывает местный муниципалитет с целью привлечения туристов. Что, надо сказать, работает – у геолокации в гугле больше ста фотографий.

Я, кстати, тоже там бывала одной летней ночью. Цветов не было, привидений тоже, но крипово было, особенно когда машина не заводилась. Правда, в бухгалтерии муниципалитета не нашли такой статьи расходов. А может, это потомки отчима Фалька, благодарные за то, что он когда-то взял вину на себя и спас их отца от гильотины? Или местные жители поддерживают старую легенду? Никто не знает.

Естественно, кроме человека, который раз в неделю кладёт букет на могилу.

Картинки из интернета, информация частично пересказана отсюда и отсюда, частично личный опыт и рассказы знакомых, геолокация.

Лёгкой крипоты вам на ночь, или «зловещая долина в действии»

Эффект «Зловещей долины» (англ. Uncanny valley) — явление, основанное на гипотезе, которая подразумевает что объект, выглядящий или действующий примерно как человек (но не точно так, как настоящий), вызывает неприязнь и отвращение у людей-наблюдателей.

В 1978 году японский учёный Масахиро Мори провёл опрос, исследуя эмоциональную реакцию людей на внешний вид роботов. Поначалу результаты были предсказуемыми: чем больше робот похож на человека, тем симпатичнее он кажется — но лишь до определённого предела.

Наиболее человекоподобные роботы неожиданно оказались неприятны людям из-за мелких несоответствий реальности, вызывающих чувство дискомфорта и страха. Неожиданный спад на графике «симпатии» и был назван «Зловещей долиной».

На видео создатель реалистичных масок Лэндон Мэйер наглядно демонстрирует концепцию Зловещей долины, примеряя маску маленькой девочки.

Последний вампир Род-Айленда

Если одна из дорог жизни приведёт вас в Род-Айленд, вы услышите местное предание о некой Мерси Браун. Согласно городской легенде, эта женщина была похоронена в 1892 году, а после смерти уморила свою семью.

В то время в Европе и Америке кипела целая истерия на тему вампиризма. Много люди погибали от загадочной хвори. Болели целыми семьями. Ни с того ни с сего они начинали чахнуть один за другим: слабели, теряли вес, кожа бледнела, глаза западали, на губах то и дело выступала кровь. Кладбища разрастались в геометрической прогрессии. В те годы эту болезнь называли чахоткой и ничего толком о ней не знали.

Семейство Браун были фермерами в Эксетере, Род-Айленд. Глава семьи Джордж сначала похоронил жену Мэри, умершую от загадочной болезни. Через неделю таким же образом умерла его старшая дочь Олив.

Родственники и соседи грешили на нечистую силу и готовились к новым похоронам. Следующим заболел самый младший в семье, сын Эдвин. Коренастый энергичный парень работал в местной лавке и внезапно стал сохнуть на глазах. Врач диагностировал скоротечную чахотку, что в то время была одной из самых распространённых болезней Новой Англии, в большинстве случаев заканчивавшейся смертью больного.

В страхе потерять сына, Джордж на все сбережения отправил Эдвина в штат Колорадо, где горный воздух должен был ослабить болезнь. В 1891 году Эдвин вернулся в Эксетер. Болезнь прогрессировала, и он приехал домой умирать. Примерно в то же время Мерси начала страдать от «галопирующей» чахотки.

Через несколько месяцев она умерла. Мерси Браун похоронили 17 января 1892 года.

После похорон младшей дочери, Эдвин стал совсем плох. Джордж уже похоронил жену и обеих дочерей, а вскоре должен был похоронить и единственного сына. Горе сводило его с ума. В местные тем временем шептались, что за Браунами охотится никто иной, как вампир. Правда в то время это слово не использовали.

Бытовало поверье, что излечиться от «вампирской болезни» можно, если отыскать вампира днём в его могиле, вырезать и сжечь его сердце, а затем либо съесть золу, либо выпить, размешав в воде. Подозрение пало на похороненных членов семьи Браун.

Первым раскопали могилу Мэри Браун. Её тело практически истлело. Ясное дело, не вампир. Затем выкопали гроб старшей дочери Олив. Та же история. Следом разрыли могилу младшей дочери Мерси. Её тело лежало во влажной земле около двух месяцев, но не истлело. Её светлые волосы отросли, её ногти стали длинными, скрюченными и толстыми. В гроб её клали на спину со скрещенными на груди руками, а теперь она лежала на боку с руками у головы.

Это убедило жителей Эксетера, что Мерси и была вампиром, убивавшим семью Браун. Одни говорили, что она симулировала болезнь, чтобы отвести от себя подозрения, другие — что она заболела, когда уехал брат, а нападать на отца она побоялась.

Фермеры вырезали её сердце, сожгли его и добавили пепел в лекарство Эдвина. После этого Мерси больше не выходила из могилы, но проверенное веками противоядие Эдвину не помогло. Спустя два месяца младший Браун умер. Его хоронили в заколоченном осиновом гробу обитым железными полосами, с колом-крестом в сердце. На всякий случай.

Джордж Браун, похоронив последнего ребёнка и оставшись один, погрузил пожитки в фургон, заколотил свой дом и уехал. Никто не знал, куда именно, и что с ним потом стало. Он исчез.

В XVIII-XIX веках из-за повальной пандемии чахотки, иными словами туберкулёза, вера в вампиров и упырей была сильна как никогда, особенно в Восточном Коннектикуте и Род-Айленде. История семьи Браун далеко не единственный задокументированный случай, но один из самых известных.

О Браунах писали местные газеты, а в архивах Брэма Стокера в последствие были найдены вырезки из этих газет, которые он использовал в работе над «Дракулой». Стоит ли говорить, что после открытия палочки Коха, возбудителя туберкулёза, вампирская истерия постепенно сошла на нет.

True Werewolf, или переполох в маленьком Бедбурге

31 октября 1589 года жители немецкого Бедбурга праздновали не только Хэллоуин, но и казнь «бедбургского оборотня».

Во второй половине XVI века в округе городка Будбург начал пропадать скот: одни животные исчезали без следа, других находили разорванными в клочья. Даже от крупных коров оставались рога да копыта, буквально.

Вскоре начали пропадать дети. Затем женщины, часто беременные. Спустя ещё время напасть добралась и до мужчин. Найденные останки ужасали.

Убийства продолжались, а горожане всерьёз считали их сверхъестественной карой. Они молились днями и ночами, и никак не могли выйти на след исчадия. Сперва подозрения пали на волчью стаю неподалёку. Но полное её истребление никак не прекратило исчезновения.

Предания об «оборотне из Бедбурга» содержат много подробных описаний его зверств. Как и положено, многие из них никак не согласуются с человеческими возможностями.

Одни аргументировали это тем, что Петер Штумпп (так звали оборотня) и впрямь был сверхчеловеком. Другие же объяснили нестыковки тем, что у страха глаза велики. Горожане столько натерпелись от земляка, что в их глазах он действительно превратился в демона.

Но, вероятнее всего, никакой чертовщины не было: «бедбургским оборотнем» оказался психически больной человек, прослывший среди земляков примерным семьянином и прилежным фермером.

Когда его удалось выследить и поймать, он был арестован и затем предстал перед судом. Там он с удовольствием описал все свои зверства. Он также рассказал, что в 12 лет Сатана подарил ему пояс из волчьей шкуры. Штумпп был твёрдо убеждён, что надевая его, обретал силу, у него появлялись клыки и когти, вырастала шерсть.

В конце концов «оборотня из Бедбурга» приговорили к пыткам и жестокой казни — было решено, что убийца должен на себе испытать хотя бы часть той боли, которую причинил своим жертвам.

P.S. кстати, есть мнение, что именно история бедбургского оборотня легла в основу сказки о Красной шапочке. Такие дела.

Что случилось с Мерси Браун

+ Рассказ «So Runs the World Away» Кэтлин Ребекки Кирнан отсылает к этой истории.

+ Говардр Филлипс Лавкрафт упоминает случай с Мерси Браун в рассказе «Заброшенный дом».

+ На основе истории Мерси Браун Сара Томпсон написала роман «Mercy: The Last New England Vampire».

+ Американские газеты, например The Providence Journal, тиражировали эту историю, а в архивах Брэма Стокера даже нашли вырезки из них.

+ Сегодня в Эксетере, Род-Айленд водят экскурсии к могиле девушке, но местные категорически запрещают свои детям приближаться к ней.

Кто такая Мерси Браун и чем она прославилась после безвременной кончины в 19 лет?

Рассказывают, что в конце XIX века в городке Эксетер, штат Род-Айленд, жила семья фермеров. В 1888 году Джордж Браун одну за другой похоронил сначала жену Мэри и старшую дочь Оливию. Обе быстро скончались от скоротечной болезни с разницей в несколько недель. Два года спустя заболел сын Джорджа Эдвин, самый младший в семье.

Эдвина знали как коренастого и энергичного парня, работавшего в местной лавке. Ни с того ни с сего он вдруг начал чахнуть на глазах. Врач диагностировал у Эдвина скоротечную чахотку, неизлечимую на то время болезнь и одну из самых распространённых в Новой Англии. В большинстве случаев болезнь приводила к смерти больного.

Боясь потерять единственного сына, в 1890 году Джордж Браун собрал все сбережения и отправил Эдвина в штат Колорадо, где горный воздух должен был ослабить болезнь. В конце 1891 году Эдвин Браун вернулся в Эксетер, потому что болезнь прогрессировала. Он решил провести время с отцом и старшей сестрой напоследок.

Но в то время уже и младшая дочь Джорджа Мерси болела галопирующей чахоткой на протяжении нескольких месяцев и в конце концов умерла 17 января 1892 года, ей было 19 лет. Рассказывают, что её похоронили при баптистской церкви Эксетера. Состояние Эдвина стало быстро ухудшаться после похорон.

Важно понимать, что на тот момент учёные только-только подобрались к пониманию, что вообще такое туберкулёз, который в народе и был известен как чахотка. Роберт Кох открыл микобактерию туберкулёза ещё в 1882 году, в 1890 году впервые получил туберкулин, но он не оправдал надежд.

Ещё важно учесть, что на то время около 80% населения США ещё до 20-летия заражались туберкулёзом, который был основной причиной смертности.

Как водится, чем глубже провинция, тем крепче суеверия. Особенно много их было вокруг чахотки, которая могла выкосить целую семью, но никак не влиять, допустим, на соседей или отдельных членов заболевшей семьи. Нет ничего удивительного, что когда в одной семье подряд заболевают и умирают сразу несколько человек, другие фермеры Эксетера стали грешить на нечистую силу.

Именно туберкулёз считается одним из реальных прототипов вампиризма из-за симптомов. Неудачная попытка лечения больных туберкулёзом изоляцией в Мамонтовой пещере (1835-1842гг) доказала, что туберкулёз — болезнь тьмы как в переносном, так и в буквальном смысле: солнечный свет ослабляет и убивает микобактерии туберкулёза. Ко всему прочему больные туберкулёзом в конце XIX века не лечились должным образом, из-за чего быстро ослабевали, истощались, у них западали глаза и бледнела кожа, а из-за кровохарканья на губах больных то и дело выступала кровь.

Вернёмся к семейству Браун, в котором в 1892 году остался только отец Джордж и заболевший сын Эдвин. Соседям не составило труда вскоре убедить Джорджа, что на его семью положил глаз никто иной как вампир (правда в то время их так не называли). Фермерами не оставалось ничего другого, кроме как проверить свою догадку.

Рассказывают, что 17 марта 1892 года Джордж Браун с помощью соседей выкопал гробы своей жены и двух дочерей. Как известно, вампиры отсыпаются в своих могилах при свете дня. Первым вскрыли гроб Мэри, чьи останки почти полностью истлели. Затем проверили гроб Оливии, с ней та же история. А вот вскрыв гроб Мерси, фермеры оцепенели от ужаса.

С момента погребения младшей дочери прошло два месяца, но её тело почти не было тронуто тлением. Напротив, её волосы и ногти отросли, а на губах была засохшая кровь. Лежала она не на спине со скрещенными на груди руками, как её укладывали в гроб, а на боку и руки были у головы, как будто бы она легла поспать. Большего доказательства фермерам и не надо было.

Веками из уст в уста передавалось поверье, что для избавления от «вампирской болезни» необходимо достать из могилы вампиры, наславшего хворь, а затем сжечь его сердце и размешав золу в воду, выпить её. Вскрыв тело, фермеры обнаружили, что в сердце и лёгких девушки была кровь. Сердце Мерси Браун, как и положено, вырезали и сожгли. Пепел смешали с водой (в других источниках с лекарствами) и отдали Эдвину, чтобы он выпил противоядие.

Он умер 2 мая 1892 года. Меньше, чем через 2 месяца после ритуала. Младшего Брауна хоронили с осиновым колом в сердце, в осиновом же гробу, мало того что заколоченном намертво, но и обитым железными полосами.

Рассказывают, что Джордж Браун, похоронив Мерси (снова) и Эдвина, ещё какое-то время прожил в Эксетере, но вскоре загрузил своё добро в фургон, заколотил дом и уехал из городка в неизвестном направлении. Больше никто его не видел и ничего о нём не слышал.

Эта история попала в местные газеты и разошлась огромным тиражом даже за пределами не только штата, но и Штатов. В заметках энтузиасты даже высказывали возможные причины, почему тело Мерси Браун относительно хорошо сохранилось. Есть две версии, которые различаются всего одной деталью.

Девушку хоронили зимой, и обе версии сходятся в том, что холод замедлил разложение. Но по одной версии, девушку действительно похоронили в земле, а по другой — из-за холодов погребения не было до самой весны, а тело Мерси находилось в склепе.

Вообще это далеко не единственный зафиксированный случай вампиризма. В то время в Новой Англии была настоящая пандемия туберкулёза, а большинство населения было провинциальными фермерами, выросшими на старых сказках. Так что пандемия совпала с истерией вампиризма.

Собственно, после открытия палочки Коха с выработкой методов лечения и открытием тубдиспансеров истерия постепенно сошла на нет. Когда же были выведены первые эффективные вакцины, исчезли и последние вампиры, самым известным из которых и осталась Мерси Браун.

Кстати, что интересно, Роберт Кох, открывший микобактерии туберкулёза, то есть фактически положивший начало победе над болезнью, родился у подножия горы Брокен. По преданиям в Вальпургиеву ночь там собираются нечистые силы, в том числе и отвественные за чахотку. Совпадение?

Людоедство в поезде

Не так давно я ездил в Сент-Луис; по дороге на Запад на одной из станций, уже после пересадки в Тере-хот, что в штате Индиана, к нам в вагон вошел приветливый, добродушного вида джентльмен лет сорока пяти – пятидесяти и сел рядом со мной. Около часу толковали мы с ним о всевозможных предметах, и он оказался умным и интересным собеседником.

Услышав, что я из Вашингтона, он тут нее принялся расспрашивать меня о видных государственных деятелях, о делах в конгрессе, и я скоро убедился, что говорю с человеком, который прекрасно знает всю механику политической жизни столицы, все тонкости парламентской процедуры обеих наших законодательных палат. Случайно возле нашей скамейки на секунду остановились двое, и до нас донесся обрывок их разговора:

— Гаррис, дружище, окажи мне эту услугу, век тебя буду помнить…

При этих словах глаза моего нового знакомого вдруг радостно заблестели. «Видно, они навеяли ему какое-то очень приятное воспоминание», – подумал я.

Но тут лицо его стало задумчивым и помрачнело.

Он повернулся ко мне и сказал:

— Позвольте поведать вам одну историю, раскрыть перед вами тайную страничку моей жизни; я не касался ее ни разу с тех пор, как произошли те далекие события. Слушайте внимательно – обещайте не перебивать.

Я обещал, и он рассказал мне следующее удивительное происшествие; голос его порой звучал вдохновенно, порой в нем слышалась грусть, но каждое слово от первого до последнего было проникнуто искренностью и большим чувством.

Так вот, 19 декабря 1853 года выехал я вечерним чикагским поездом в Сент-Луис. В поезде было двадцать четыре пассажира, и все мужчины. Ни женщин, ни детей. Настроение было превосходное, и скоро все перезнакомились. Путешествие обещало быть наиприятнейшим; и помнится, ни у кого из нас не было ни малейшего предчувствия, что вскоре нам предстоит пережить нечто поистине кошмарное.

В одиннадцать часов вечера поднялась метель.

Проехали крохотное селение Уэлден, и за окнами справа и слева потянулись бесконечные унылые прерии, где не встретишь жилья на многие мили вплоть до самого Джубили-Сеттльмента. Ветру ничто не мешало на этой равнине – ни лес, ни горы, ни одинокие скалы, и он неистово дул, крутя снег, напоминавший клочья пены, что летают в бурю над морем. Белый покров рос с каждой минутой; поезд замедлил ход, – чувствовалось, что паровичку все труднее пробиваться вперед. То и дело мы останавливались среди огромных белых валов, встававших на нашем пути подобно гигантским могилам. Разговоры стали смолкать. Недавнее оживление уступило место угрюмой озабоченности.

Мы вдруг отчетливо представили себе, что можем очутиться в снежной ловушке посреди этой ледяной пустыни, в пятидесяти милях от ближайшего жилья.

В два часа ночи странное ощущение полной неподвижности вывело меня из тревожного забытья. Мгновенно пришла на ум страшная мысль: нас занесло! «Все на помощь!» – пронеслось по вагонам, и все как один мы бросились исполнять приказание. Мы выскакивали из теплых вагонов прямо в холод, в непроглядный мрак; ветер обжигал лицо, стеной валил снег, но мы знали – секунда промедления грозит всем нам гибелью. Лопаты, руки, доски – все пошло в ход. Это была странная, полуфантастическая картина: горстка людей воюет с растущими на глазах сугробами, суетящиеся фигурки то исчезают в черноте ночи, то возникают в красном, тревожном свете от фонаря локомотива.

Потребовался лишь один короткий час, что мы поняли всю тщетность наших усилий. Не успевали мы раскидать одну снежную гору, как ветер наметал на дороге десятки новых. Но хуже было другое: во время последнего решительного натиска на врага у нашего паровичка лопнула продольная ось. Расчисти мы и тут не смогли бы сдвинуться с места. Выбившись из сил, удрученные, разошлись мы по вагонам. Расселись поближе к огню и стали обсуждать обстановку. Самое ужасное было то, что у нас не было никакой провизии. Замерзнуть мы не могли: на паровозе полный тендер дров – наше единственное утешение. В концов все согласились с малоутешительным выводом кондуктора, который сказал, что любой из нас погибнет, если рискнет отправиться по такой погоде за пятьдесят миль. Значит, на помощь рассчитывать нечего, посылай не посылай – все без толку.

Остается одно: терпеливо и покорно ждать – чудесного спасения или голодной смерти. Понятно, что и самое мужественное сердце должно было дрогнуть при этих словах.

Прошел час, громкие разговоры смолкли, в короткие минуты затишья там и сям слышался приглушенный шепот; пламя в лампах стало гаснуть, по стенам поползли дрожащие тени; и несчастные пленники, забившись по углам, погрузились в размышления, стараясь по возможности забыть о настоящем или уснуть, если придет сон.

Бесконечная ночь длилась целую вечность, – нам и в самом деле казалось, что ей не будет конца, – медленно убывала час за часом, и наконец на востоке забрезжил серый, студеный рассвет. Становилось светлее, пассажиры задвигались, закопошились – тот поправляет съехавшую на лоб шляпу, этот разминает затекшие руки и ноги, и все, едва пробудившись, тянутся к окнам. Глазам нашим открывается все та же безрадостная картина. Увы, безрадостная! Никаких признаков жизни, ни дымка, ни колеи, только беспредельная белая пустыня, где на просторе гуляет ветер, волнами ходит снег, и мириады взвихренных снежных хлопьев густой пеленой застилают небо.

Весь день мы в унынии бродили по вагонам, говорили мало, больше молчали и думали. Еще одна томительная, бесконечная ночь и голод.

Еще один рассвет – еще один день молчания, тоски, изнуряющего голода, бессмысленного ожидания помощи, которой неоткуда прийти. Ночью, в тяжелом сне. – праздничные столы, ломящиеся от яств; утром – горькое пробуждение и снова муки голода.

Наступил четвертый день и прошел; наступил пятый! Пять дней в этом страшном заточении! В глазах у всех прятался страх голода. И было в их выражении нечто такое, что заставляло содрогнуться: взгляд выдавал то, пока еще неосознанное, что поднималось в каждой груди и чего никто еще не осмеливался вымолвить.

Миновал шестой день, рассвет седьмого занялся над исхудалыми, измученными, отчаявшимися людьми, на которых уже легла тень смерти. И час пробил! То неосознанное, что росло в каждом сердце, было готово сорваться с каждых уст. Слишком большое испытание для человеческой природы, дольше терпеть невмоготу. Ричард Х. Гастон из Миннесоты, длинный, бледный, тощий, как скелет, поднялся с места. Мы знали, о чем он будет говорить, и приготовились: всякое чувство, всякий признак волнения упрятаны глубоко; в глазах, только что горевших безумием, лишь сосредоточенное строгое спокойствие.

– Джентльмены! Медлить дольше нельзя. Время не терпит. Мы с вами сейчас должны решить, кто из нас умрет, чтобы послужить пропитанием остальным.

Следом выступил мистер Джон Д. Уильямс из штата Иллинойс:

– Господа, я выдвигаю кандидатуру преподобного Джеймса Сойера из штата Теннесси.

Мистер У. Р. Адамс из штата Индианы сказал:

– Предлагаю мистера Дэниела Слоута из НьюЙорка.

Мистер Чарльз Д. Лэнгдон. Выдвигаю мистера Сэмюела А. Боуэна из Сент-Луиса.

Мистер Слоут. Джентльмены, я хотел бы отвести свою кандидатуру в пользу мистера Джона А. Ван-Ностранда-младшего из Нью-Джерси.

Mистер Гастон. Если не будет возражений, просьбу мистера Слоута можно удовлетворить.

Мистер Ван-Ностранд возражал, и просьбу Дэниела Слота не удовлетворили. С самоотводом выступили также господа Сойер и Боуэн; самоотвод их, на том же основании, не был принят.

Мистер А. Л. Баском из штата Oгайо. Предлагаю подвести черту и перейти к тайному голосованию.

Мистер Сойер. Джентльмены, я категорически возражаю против подобного ведения собрания.

Это против всяких правил. Я требую, чтобы заседание было прервано. Надо, во-первых, избрать председателя, затем, в помощь ему, заместителей. Вот тогда мы сможем должным образом рассмотреть стоящий перед нами вопрос, сознавая, что ни одно парламентское установление нами не нарушено.

Мистер Билл из Айовы. Господа, я протестую. Не время и не место разводить церемонии и настаивать на пустых формальностях. Вот уже семь дней у нас не было во рту ни крошки. Каждая секунда, истраченная на пустые пререкания, лишь удваивает наши муки. Что касается меня, я вполне удовлетворен названными кандидатурами, как, кажется, и все присутствующие; и я со своей стороны заявляю, что надо без промедления приступить к голосованию и избрать кого-нибудь одного, хотя… впрочем, можно и сразу нескольких. Вношу следующую резолюцию…

Мистер Гастон. По резолюции могут быть возражения; кроме того, согласно процедуре, мы сможем принять ее только по истечении суток с момента прочтения. Это лишь вызовет, мистер Билл, столь нежелательную для вас проволочку. Слово предоставляется джентльмену из Нью-Джерси.

Мистер Ван-Ностранд. Господа, я чужой среди вас, и я вовсе не искал для себя столь высокой чести, какую вы мне оказали. Поймите, мне кажется неудобным…

Мистер Морган из Алабамы (прерывая).

Поддерживаю предложение мистера Сойера! Предложение было поставлено на голосование, и прения, как полагается, были прекращены. Предложение прошло, председателем избрали мистера Гастона, секретарем мистера Блейка, в комиссию по выдвижению кандидатур вошли господа Холкомб, Дайэр и Болдуин, для содействия работе комиссии был избран Р. М. Хоулман, по профессии поставщик продовольственных товаров.

Объявили получасовой перерыв, комиссия удалилась на совещание. По стуку председательского молотка участники заседания вновь заняли места, комиссия зачитала список. В числе кандидатов оказались господа Джордж Фергюссон из штата Кентукки, Люсьен Херрман из штата Луизиана и У. Мессин, штат Колорадо. Список в целом был одобрен.

Мистер Роджерс из штата Миссури.

Господин председатель, я вношу следующую поправку к докладу комиссии, который на сей раз был представлен на рассмотрение палаты в соответствии со всеми правилами процедуры. Я предлагаю вместо мистера Херрмана внести в список всем известного и всеми уважаемого мистера Гарриса из Сент-Луиса. Господа, было бы ошибкой думать, что я хоть на миг подвергаю сомнению высокие моральные качества и общественное положение джентльмена из Луизианы, я далек от этого. Я отношусь к нему с не меньшим почтением, чем любой другой член нашего собрания. Но нельзя закрывать глаза на то обстоятельство, что этот джентльмен потерял в весе за время нашего пребывания здесь значительно более других; никто из нас не имеет права закрывать глаза на тот факт, господа, что комиссия – не знаю, просто ли по халатности, или из каких-либо неблаговидных побуждений – пренебрегла своими обязанностями и представила на голосование джентльмена, в котором, как бы ни были чисты его помыслы, слишком мало питательных веществ…

Председатель. Мистер Роджерс, лишаю вас слова. Я не могу допустить, чтобы честность членов комиссии подвергали сомнению. Все недовольства и жалобы прошу подавать на рассмотрение в строгом соответствии с правилами процедуры. Каково мнение присутствующих по этой поправке?

Мистер Холлидэй из штата Виргиния. Вношу еще одну поправку. Предлагаю заменить мистера Мессика мистером Харвеем Дэвисом из штата Орегон. Мне могут возразить, что полная лишений и трудностей жизнь далеких окраин сделала плоть мистера Дэвиса чересчур жесткой. Но, господа, время ли обращать внимание на такие мелочи, как недостаточная мягкость? Время ли придираться к столь ничтожным пустякам? Время ли проявлять чрезмерную разборчивость? Объем – вот что интересует нас прежде всего, объем, вес и масса – теперь это самые высокие достоинства. Что там образование, что талант, даже гений. Я настаиваю на поправке.

Мистер Морган (горячась). Господин председатель, я самым решительным образом протестую против последней поправки. Джентльмен из Орегона уже весьма не молод. Объем его велик, не спорю, но это все кости, отнюдь не мясо. Быть может, господину из Виргинии будет довольно бульона, я лично предпочитаю более плотную пищу. Уж не издевается ли он над нами он что – хочет накормить нас тенью? Не смеется ли он над нашими страданиями, подсовывая нам этого орегонского призрака? Я спрашиваю его, как можно смотреть на эти умоляющие лица, в эти полные скорби глаза, как можно слышать нетерпеливое биение наших сердец и в то же время навязывать нам этого заморенного голодом обманщика. Я спрашиваю мистера Холлидэя, можно ли, помня о нашем бедственном положении, о наших прошлых страданиях, о нашем беспросветном будущем, – можно ли, я спрашиваю, так упорно всучивать нам эту развалину, эти живые мощи, эту костлявую, скрюченную болезнями обезьяну с негостеприимных берегов Орегона? Нельзя, господа, ни в коем случае нельзя. (Аплодисменты.)

Поправка была поставлена на голосование и после бурных прений отклонена. Что касается первого предложения, оно было принято, и мистера Гарриса внесли в список кандидатов.

Началось голосование. Пять раз голосовали без всякого результата, на шестой выбрали Гарриса: «за» голосовали все; «против» был только сам мистер Гаррис. Предложили проголосовать еще раз: хотелось избрать первого кандидата единогласно, – это, однако, не удалось, ибо и на сей раз Гаррис голосовал против.

Мистер Радвей предложил перейти к обсуждению следующих кандидатов и выбрать кого-нибудь на завтрак. Предложение приняли.

Стали голосовать. Мнения присутствующих разделились – половина поддерживала кандидатуру мистера Фергюссона по причине его юных лет, другая настаивала на избрании мистера Мессика, как более крупного по объему. Президент высказался в пользу последнего, голос его был решающим. Такой оборот дела вызвал серьезное неудовольствие в лагере сторонников потерпевшего поражение Фергюссона, был поднят вопрос о новом голосовании, но кто-то вовремя предложил закрыть вечернее заседание, и все быстро разошлись.

Подготовка к ужину завладела вниманием фергюссоновской фракции, и они позабыли до поры до времени свои огорчения. Когда же они снова принялись было сетовать на допущенную по отношению к ним несправедливость, подоспела счастливая весть, что мистер Гаррис подан, и все их обиды как рукой сняло.

В качестве столов мы использовали спинки сидений; с сердцами, исполненными благодарности, рассаживались мы за ужин, великолепие которого превзошло все созданное нашей фантазией за семь дней голодной пытки. Как изменились мы за эти несколько коротких часов! Еще в полдень – тупая, безысходная скорбь; голод, лихорадочное отчаяние; а сейчас – какая сладкая истома на лицах, в глазах признательность, – блаженство такое полное, что нет слов его описать. Да, то были самые счастливые минуты в моей богатой событиями жизни. Снаружи выла вьюга, ветер швырял снег о стены нашей тюрьмы. Но теперь ни снег, ни вьюга были нам не страшны. Мне понравился Гаррис. Вероятно, его можно было приготовить лучше, но, уверяю вас, ни один человек не пришелся мне до такой степени по вкусу, ни один не возбудил во мне столь приятных чувств. Мессик был тоже недурен, правда с некоторым привкусом. Но Гаррис… я безусловно отдаю ему предпочтение за высокую питательность и какое-то особенно нежное мясо. У Мессика были свои достоинства, не хочу и не буду их отрицать, но, сказать откровенно, он подходил для завтрака не больше, чем мумия. Мясо жесткое, нежирное; такое жесткое, что не разжуешь! Вы и представить себе это не можете, вы просто никогда ничего подобного но ели.

– Простите, вы хотели сказать…

– Сделайте одолжение, не перебивайте. На ужин мы выбрали джентльмена из Детройта, по имени Уокер.

Он был превосходен. Я даже написал об этом впоследствии его жене. Выше всяких похвал. Еще и сейчас, как вспомню, слюнки текут. Разве что самую малость непрожаренный, а так очень, очень хорош. На следующий день к завтраку был Морган из Алабамы.

Прекрасной души человек, ни разу не приходилось отведывать подобного: красавец собой, образован, отменные манеры, знал несколько иностранных языков, – словом, истинный джентльмен. Да, да, истинный джентльмен, и притом необыкновенно сочный. На ужин подали того самого древнего старца из Орегона. Вот уж кто и впрямь оказался негодным обманщиком – старый, тощий, жесткий, как мочала, трудно даже поверить. Я не выдержал:

– Джентльмены, – сказал я, – вы как хотите, а я подожду следующего.

Ко мне тут же присоединился Граймс из Иллинойса:

– Господа, – сказал он, – я тоже подожду. Когда изберут человека, имеющего хоть какое-нибудь основание быть избранным, буду рад снова присоединиться к вам.

Скоро всем стало ясно, что Дэвис из Орегона никуда не годится, и, чтобы поддержать доброе расположение духа, воцарившееся в нашей компании после съедения Гарриса, были объявлены новые выборы, и нашим избранником на этот раз оказался Бейкер из Джорджии. То-то мы полакомились! Ну, а дальше мы съели одного за другим Дулиттла, Хокинса, Макэлроя (тут были неудовольствия – слишком мал и худ), потом Пенрода, двух Смитов, Бейли (у Бейли одна нога оказалась деревянной, что, конечно, было весьма некстати, но в остальном он был неплох), потом съели юношу-индейца, потом шарманщика и одного джентльмена по имени Бакминстер – прескучнейший был господин, без всяких достоинств, к тому же весьма посредственного вкуса, хорошо, что его успели съесть до того, как пришла помощь.

– Ах, так, значит, помощь пришлась – Ну да, пришла – в одно прекрасное солнечное утро, сразу же после голосования. В тот день выбор пал на Джона Мэрфи, и, клянусь, нельзя было выбрать лучше. Но Джон Мэрфи вернулся домой вместе с нами цел и невредим, в поезде, что пришел на выручку.

А вернувшись, женился на вдове мистера Гарриса…

– Ну да, того самого Гарриса, что был первым нашим избранником. И представьте – счастлив, разбогател, всеми уважаем! Ах, до того романтично, прямо как в книгах пишут. А вот и моя остановка. Желаю вам счастливого пути. Если выберете время, приезжайте ко мне на денек-другой, буду счастлив вас видеть. Вы мне понравились, сэр. Меня прямо-таки влечет к вам. Я полюбил вас, поверьте, не меньше Гарриса. Всего вам хорошего, сэр. Приятного путешествия.

Он ушел. Я был потрясен, расстроен, смущен, как никогда в жизни. И вместе с тем в глубине души я испытывал облегчение, что этого человека нет больше рядом со мной. Несмотря на его мягкость и обходительность, меня всякий раз мороз продирал по коже, как только он устремлял на меня свой алчный взгляд, а когда я услыхал, что пришелся ему по вкусу и что в его глазах я ничуть не хуже бедняги Гарриса – мир праху его, – меня буквально объял ужас.

Я был в полном смятении. Я поверил каждому его слову. Я просто не мог сомневаться в подлинности этой истории, рассказанной с такой неподдельной искренностью; но ее страшные подробности ошеломили меня, и я никак не мог привести в порядок свои расстроенные мысли.

Тут я заметил, что кондуктор смотрит на меня, и я спросил его:

– Кто этот человек?

– Когда-то он был членом конгресса, и притом всеми уважаемым. Но однажды поезд, в котором он куда-то ехал, попал в снежный занос, и он чуть но умер от голода. Он так изголодался, перемерз и обморозился, что заболел и месяца два-три был не в своем уме. Сейчас он ничего, здоров, только есть у него одна навязчивая идея: стоит ему коснуться своей любимой темы, он будет говорить, пока не съест всю компанию.

Он бы и сейчас никого не пощадил, да остановка помешала. И все имена помнит назубок, никогда не собьется. Расправившись с последним, он обычно заканчивает свою речь так: «Подошло время выбирать очередного кандидата на завтрак; ввиду отсутствия других предложений на сей раз был избран я, после чего я выступил с самоотводом, – возражений, естественно, не последовало, просьба моя была удовлетворена. И вот я здесь, перед вами».

Как легко мне снова дышалось! Значит, все рассказанное – это всего-навсего безобидные бредни несчастного помешанного, а не подлинное приключение кровожадного людоеда.

Источник