1 эмоциональные состояния сопровождающие обман

4. ОБНАРУЖЕНИЕ ОБМАНА — ОСНОВА ВИЗУАЛЬНОЙ ДИАГНОСТИКИ ЛИЧНОСТИ ТЕРРОРИСТА

4.3. Эмоциональные состояния, сопровождающие обман

Любая эмоция может стать свидетельством обмана, но три эмоциональных состояния сопровождают его чаще всего:

удовольствие от обмана.

В исследованиях, посвященных выявлению обмана, утверждается, что поведение обманщиков с высокой мотивацией отличается от поведения менее мотивированных [14]. Следовательно, поведение террориста, который страшится разоблачения, отличается от поведения террориста, который не боится быть уличенным.

Страх разоблачения может отсутствовать у террористов-смертников, движимых мотивом смерти во имя Аллаха, поскольку от того, дойдет он до цели или нет, зависит лишь общее количество жертв. Привести в действие взрывное устройство террорист может в любой момент. Однако не следует путать страх разоблачения со страхом собственной смерти. Он присутствует всегда, т.к. является основным инстинктом. В какой мере — зависит от степени психологической обработки террориста-смертника.

Кроме того, боязнь разоблачения будет более серьезной, если ставки предполагают не только получение вознаграждения, но и возможность избежать наказания.

Чувство вины при подготовке и совершении теракции может полностью отсутствовать по причине того, что террорист не только не придерживается общих социальных ценностей со своими жертвами, но и вообще может не считать их за людей. Исключение, возможно, могут составлять лишь те лица (прежде всего наемники), которые совершают теракции по меркантильным мотивам (см. рис. 4 прил. 1).

Поскольку террорист — личность с проявлениями нарциссизма, нуждающаяся, помимо всего, в подтверждении своей самооценки, то чувство удовольствия от обмана ему должно быть свойственно. Апогей этого чувства можно наблюдать с экранов телевизоров во время эфира, «любезно» предоставляемого СМИ, когда террористы объявляют миру о захвате заложников на первом этапе развития трагических событий (Дубровка). Иначе говоря, в этом случае удачная ложь (удовольствие от обмана, маскировки и усыпления бдительности правоохранительных органов) причисляется к достижениям и вызывает чувство удовлетворения.

Эмоции могут присутствовать все вместе и поочередно, проявиться в выражении лица, голосе или телодвижениях, даже если террорист пытается скрыть их. Даже если невербальная «утечка» отсутствует, то предпринятые усилия скрыть эти чувства могут порождать ключи к его выявлению.

4.4. Основные правила и задачи визуальной диагностики лжи и скрываемых обстоятельств. Уровни контроля за сообщаемой информацией

Нет ни одного жеста, выражения лица или непроизвольного сокращения мышц, которые единственно и сами по себе означали, что человек лжет. Существуют только признаки, по которым можно считать, что слова плохо продуманы или испытываемые эмоции не соответствуют словам.

Лжецы скрывают и фальсифицируют только то, за чем, по их мнению, другие будут наблюдать более внимательно [27].

Из этих правил следует, что лжецы особенно тщательно подбирают слова. Причин несколько:

Внутренняя установка человека на восприятие именно словесной (вербальной) информации.

Речь заранее можно подготовить.

Наличие обратной связи (говорящий слышит себя, подбирая подходящую манеру изложения).

За слова придется отвечать, т.к. их легко повторить и от них трудно полностью отказаться.

Не меньшее внимание, чем словам, уделяют лицу. Вместе с голосом оно может информировать слушателя о тех чувствах, которые вызывают у говорящего его собственные слова, поэтому лица тоже могут лгать. Но контролировать свою мимику сложнее. Лицо непосредственно связано с областями мозга, отвечающими за эмоции, а слова нет. Знать, что говоришь, легко; знать же, что выражает твое лицо, гораздо труднее. Хотя напряжение лицевых мышц и сопровождается некоторыми ощущениями, исследования П. Экмана показали, что большинство людей почти не используют информацию, поступающую от этих ощущений, и не могут определить выражение своего лица. Лицо непосредственно связано с областями мозга, отвечающими за эмоции, а слова — нет. Первоначальное выражение лица, появляющееся в момент возникновения эмоции, не выбирается специально (см. рис. 5 прил. 1).

В результате внимания, столь щедро уделяемого словам и лицу, на пластику и голос почти не остается. Тем не менее людям, подозревающим собеседника во лжи, следовало бы больше обращать внимания на голос и тело. Голос, как и лицо, связан с областями мозга, отвечающими за эмоции [27].

Тело является хорошим источником «утечки информации» и прочих признаков обмана. Контролировать телодвижения не так уж сложно, но большинство людей этого не делают, считая, что в этом нет необходимости. Мы слишком заняты тем, что смотрим на лица и вслушиваемся в слова.

Обнаружить ложь не просто. Проблема — обвал информации. Слишком много ее источников: слова, паузы, звучание голоса, выражение лица, движения головы, жесты, поза, дыхание, испарина, румянец или бледность и т.д. И все эти источники могут передавать информацию попеременно и с наложением (см. рис. 6 прил. 1).

Даже подготовленный ко лжи человек, контролирующий, отслеживающий аспекты своего поведения, вряд ли может контролировать все, что может выдать его, — от кончиков пальцев до макушки. Он не смог бы это сделать при всем желании.

Кроме того, у подготовленного специалиста гораздо больше шансов выявить обман, если обманывающий «эмоционально возбужден, находится в состоянии психологического напряжения, не имеет большого опыта во лжи, не прирожденный лжец и не психопат» [27]. К сожалению, имеется определенный процент лиц с психологическими аномалиями среди террористов [5, 17].

К основными задачами при определении лжи и скрываемых обстоятельств можно отнести следующие:

Не принимать правду за ложь.

И, самое главное, отчетливо понимать, когда ни то, ни другое определить невозможно [27].

Источник

1 эмоциональные состояния сопровождающие обман

Учебное пособие
Домодедово, 2007

4. ОБНАРУЖЕНИЕ ОБМАНА — ОСНОВА ВИЗУАЛЬНОЙ ДИАГНОСТИКИ ЛИЧНОСТИ ТЕРРОРИСТА

4.6. Обнаружение обмана по отношению к передаваемой информации (невербальные признаки)

5. СОПУТСТВУЮЩАЯ ДИАГНОСТИКА

Введение

Рост проявлений терроризма в России и принятые в связи с этим решения Президента и Правительства Российской Федерации обязывают образовательные учреждения МВД РФ принять необходимые меры по обучению сотрудников антитеррористических подразделений [9,10].

Психологическая подготовка сотрудников правоохранительных органов в этом направлении должна включать в себя не только знание психологии людей, способных к совершению теракций, но и знания, позволяющие в многолюдном потоке выявить человека, готовящегося совершить данное преступление, по внешним признакам и особенностям его поведения. То обстоятельство, что по психологическим особенностям террориста нельзя приравнять к обычному преступнику, несмотря на наличие общих, часто акцентуированных черт, во многом усложняет его визуальную диагностику, а в некоторых случаях делает ее и просто невозможной. Это касается, прежде всего, руководителей и организаторов террористических акций, так называемых идейных вдохновителей, остающихся, как правило, за кадром.

Личность террориста, как и личность обычного человека, как и все специфически человеческое в психике, формируется и раскрывается в ходе активного взаимодействия с внешней средой, путем усвоения индивидом общественно выработанного опыта — системы представлений о нормах и ценностях жизни, об общей направленности человека, отношениях к другим, к себе, к обществу и пр. В разные времена и в разных культурах эти системы различны, но смысл их от того не меняется.

Если рассматривать экстремизм как крайнее проявление терроризма [11], становится ясно, что этнорелигиозные террористы, хотя внешне такие же люди как и мы, имеют совершенно другую направленность личности, т.е. другие интересы, склонности, убеждения (в том числе и идейные), другие идеалы, отражающие их мировоззрение. Убежденность в правоте своих действий, выражающаяся в полном отсутствии вины за содеянное, усложняет визуальную диагностику террористов этого типа.

В психологии терроризм признан как особый вид деятельности. «В каждом действии террорист ищет идейное оправдание. Этим он отличается от обычного бандита-убийцы. В идеале самих террористов — представить свою деятельность максимально надличностной. Тем не менее осуществляют ее люди — личности. В этом заключен парадокс, усложняющий весь анализ» [17].

В отечественной и зарубежной литературе неоднократно предпринимались попытки составить психологический портрет террориста, определить этапы становления человека на путь террористической деятельности, определить круг лиц, привлекаемых к этой деятельности в качестве наемников. Считалось, что «стоит изучить это сложноорганизованное целое, как все станет понятным в психологии террориста, и проблема борьбы с ними получит надежную научную базу. Однако именно это оказалось самой сложной, до сих пор не разрешимой задачей» [17].

Тем не менее это не означает, что знания психологии террориста не могут быть основой для визуальной диагностики лиц, причастных к террористической деятельности. Во-первых, на практике террористические акции осуществляют исполнители, приравниваемые, по логике вещей, к «расходному, одноразовому материалу». При подборе таких исполнителей часто используется обычная вербовка с дальнейшей психологической обработкой. Во-вторых, террорист не просто смертоносная машина, хотя и сильно мотивированная, а живой человек со свойственной ему эмоциональной сферой. Страх разоблачения, равно как и радость от предвкушения задуманного действия, может выдать эмоциональное состояние при подготовке к проведению теракции, тем самым дать «невербальные ключи» для визуальной диагностики человека, находящегося в состоянии психологического напряжения.

Именно диагностика эмоционального состояния и его изменений, лежащая в основе диагностики лжи 1 и скрываемых обстоятельств, может выявить потенциально опасных пассажиров в транспортных потоках, в том числе и террористов, готовящихся к совершению теракции.

Прежде всего определим круг лиц, способных к совершению террористических актов. По мнению ряда исследователей, к ним относятся «лица, не сумевшие реализовать себя в политической сфере, но рвущиеся к власти и обладающие неким комплексом неполноценности. С ними смыкаются бандитствующие элементы, уже пролившие кровь и способные за деньги выполнить любой заказ террористических организаций. Не следует забывать и бывших спортсменов, оказавшихся за бортом жизни. Питают терроризм и различные группы маргиналов, отщепенцев и отбросов общества, хотя вероятность их привлечения здесь меньше.

Важным источником пополнения кадров террористов являются наемники, побывавшие в разных конфликтных регионах, сражавшихся то на одной, то на другой стороне. Для их психологии важно одно: кто более заплатит, а часто они побуждаются просто «интересом убивать», «почувствовать власть над людьми», «показать свое превосходство над другими». Не следует сбрасывать со счетов и лиц с различными собственно психическими аномалиями, внушившими себе комплекс превосходства над другими» [4, 17].

Кроме того, преступники во время совершения теракции и в период ее подготовки обычно находятся под воздействием наркотических средств.

Из сказанного выше следует, что визуальная диагностика криминальных признаков личности, знание особенностей поведения человека, собирающегося совершить преступление, визуальная диагностика возможного употребления наркотиков являются одной из составляющих диагностики лиц, занимающихся террористической деятельностью.

Таким образом, знания психологии личности террориста, невербальных ключей эмоционального состояния человека при повышенных психологических нагрузках позволяют значительно повысить эффективность работы сотрудников органов внутренних дел в целях профилактики преступлений террористического характера на транспорте.

1 Понятия «ложь», «обман», «неискренность» здесь и в дальнейшем по тексту будут использоваться как близкие по значению понятия, относящиеся к общему семантическому (смысловому) пространству «неправда» без рассмотрения отношения друг с другом по признакам: включенность-невключенность словесного (вербального) поведения, успешность-неуспешность конечного результата и т.д. Феномен лжи будет рассмотрен только с точки зрения возможности криминального искажения информации, а не с точки зрения морали или норм социального поведения (прим. автора).

Источник

Положительные эмоции, сопровождающие ложь

Страх разоблачения и чувство вины за ложь являются отрицательными эмоциями, которые возникают у человека непосредственно в процессе лжи. Однако ложь может приводить к возникновению и положительных эмоций.

Как указывалось выше, ложь может одновременно рассматриваться и как цель, и как деятельность. Поэтому лжец может испытывать состояние возбуждения в процессе борьбы за достижение поставленной цели, когда еще успех лжи не очевиден. После удачного завершения лжи у него может возникнуть чувство удовлетворения, облегчения, радости и гордости за себя, а иногда и чувство некоторого презрения к тому, кого он обманул.

Понятие комплекса положительных эмоций, возникающих в результате успеха лжи, относится ко всем перечисленным выше чувствам, внешние невербальные признаки которых также могут выдать ложь.

Самым простым и очевидным примером положительной эмоции, возникающей в результате успеха лжи, является смех в результате удачного обмана-шутки в отношении доверчивого друга. Причем для того, чтобы незначительная ложь (в шутку) была удачной, лжец какое-то время должен скрывать возникающие у него положительные эмоции.

Как и любые другие эмоциональные состояния, положительные эмоции могут варьировать по силе. Они могут вообще отсутствовать в процессе лжи, особенно плохо удающейся, или быть несравненно слабее, чем страх разоблачения или чувство вины. В других ситуациях, когда лжецу очевиден успех его лжи, они могут быть достаточно сильными и ярко проявляться в невербальных признаках. Иногда люди готовы признаться в своей лжи только для того, чтобы получить удовольствие от демонстрации того, как удачно они смогли обмануть.

Существует несколько факторов, которые могут усиливать положительные эмоции, возникающие в результате успеха лжи. Если обманываемый имеет репутацию человека, которого трудно провести, то успех лжи будет вызывать усиление этих эмоций. Присутствие третьих лиц, способных оценить мастерство лжеца, также повышает вероятность возникновения эмоций гордости и удовлетворения. Вообще существуют большие индивидуальные различия между людьми в отношении их предрасположенности к возникновению положительных эмоций. Однако этот вопрос специально не изучался.

Суммируя, можно констатировать, что положительные эмоции в результате успеха лжи будут сильнее, если:

— обманываемое лицо имеет репутацию человека, которого трудно обмануть, и успех лжи требует определенных усилий;

— во время акта лжи присутствуют посторонние, которые не только не осуждают ложь, но и могут по достоинству оценить успех лжеца и его способности.

В заключении этого раздела хотелось бы подчеркнуть следующее. Эмоции вины, страха и положительного возбуждения (радости) довольно часто проявляются в таких невербальных характеристиках, как мимика, жесты, различные паралингвистические параметры речи, голос и т.п. даже в тех случаях, когда лжец активно старается скрыть их. Но и при отсутствии «утечки» невербальных признаков этих эмоций, внутренняя борьба, которую ведет лжец, стараясь скрыть их, может стать очевидной для наблюдателя и выступить в роли индикатора неискренности.

Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет

Источник